Игорь Голомшток Мне как "другу и соавтору А.Синявского" (так я обозначен в "списке персонажей" "воспоминаний" Н.Воронель) дороги его память и репутация. Публикация этого материала бросает тень на то и другое. Прежде всего хочу засвидетельствовать, что Н.Воронель никогда и ни в какой мере не была близкой приятельницей Синявских, за которую она себя выдает: в их доме я ни разу не встречал эту особу до ареста Синявского. Ее "воспоминания", по крайней мере в той части, в которой они касаются Синявских, это переплетение измышлений, злостных передержек и прямой лжи. Они были перепечатаны "Вопросами литературы" из # 124 израильского журнала "22", причем в сокращенном варианте. Наиболее пахучие извержения причудливой фантазии автора в нем отсутствуют: например, гнусные предложения, которые якобы делал Синявский мадам Воронель, благосклонность к Синявским советского посольства в Париже и т.д. Очевидно, то, что проходит в Тель-Авиве, не проходит в Москве. Но и в сокращенном варианте вранья и измышлений осталось достаточно. Взять хотя бы историю создания протокола процесса над Синявским и Даниэлем. Записи на процессе велись главным образом Марией Розановой и Ларисой Богораз и отчасти Борисом Вахтиным и мною. Потом М.Розанова и Виктория Швейцер свели все эти записи воедино, перепечатали и переслали за рубеж. Может быть, Н.Воронель работала над расшифровкой записей Л.Богораз, но никакого отношения к опубликованной сначала в Америке, а потом в "Белой книге" А.Гинзбурга стенограмме она не имела. По трактовке же Н.Воронель получается, что именно ее труды "составили главную часть знаменитой "Белой книги" (1966). Это уже прямое литературное мародерство.
Многое можно было бы пропустить мимо ушей, если бы тут не содержались прямые намеки на сотрудничество А.Синявского с КГБ. "Именно в нашем журнале, - пишет Н.Воронель, - в номере 48 через много лет появляются разоблачающие Андрея показания С.Хмельницкого". При этом умалчивается, что Сергей Хмельницкий был сексот, публично, на защите собственной диссертации, разоблаченный двумя посаженными им и его друзьями - Брегелем и Кабо. Не упоминается это и в "списке персонажей", где С.Хмельницкий представлен как "автор нашумевших свидетельских показаний о связи Синявского с КГБ". Получается, что "свидетельские показания" сексота "разоблачили" бывшего зэка Синявского!
Эти "разоблачения" вызвали бурную полемику в разноязычной прессе, которая закончилась с публикацией документа из архивов КГБ. Привожу его полностью: "С целью пресечения одного из возможных каналов проникновения противника в среду творческой интеллигенции, по ДОР (дело оперативной разработки) не выехавшего с семьей из СССР Доктора (Синявского А.Д.) продолжать мероприятия по компрометации объекта и его жены перед окружением и оставшимися в Советском Союзе связями, как лиц, поддерживающих негласные отношения с КГБ. Совместно с 9-м отделом 5-го управления осуществить мероприятия по внесению разлада между Доктором и Доном (Даниэлем Ю.М.), ранее привлекавшимся к уголовной ответственности по одному делу. Срок исполнения - в течение года. Ответственный тов. Иванов Е.Ф.". (Из журнала планов 5-го управления КГБ СССР на 1976 год.)
После этой публикации некоторые участники полемики (в том числе В.Максимов, но не Воронели) принесли Синявским свои извинения устно и печатно. Похоже, что С.Хмельницкий и был выпущен за границу с целью проведения этого кагэбэшного мероприятия в жизнь. Что он и успешно проделал с помощью А. и Н. Воронелей и их семейного журнала "22".
Лондон
