Наталья Богатырева Александр Курляндский. Моя бабушка - ведьма. Художник И.Тер-Аракелян. - М.: Стрекоза-пресс, 2003, 79 с.
В коммунальную квартиру, где вместе с отцом живет юный герой повествования, приезжает бабушка, деревенская колдунья. Она должна передать эту "должность" согласно традиции своей дочери. Но поскольку та геолог и колесит по стране, то ключик от волшебного сундука она вручает мальчику: "Внучек, придется тебе стать ведьмой". И тот начинает "купаться в волшебстве". "Все, что ты делаешь, не должно вредить людям┘ Старайся приносить пользу", - последний наказ бабушки. А внучек, пользуясь своим могуществом, совершает одну оплошность за другой.
То он влюбил в себя учительницу, чтоб не ставила двойку, а потом не знал, куда деваться от нее. Проник вместе с приятелем в Сандуновские бани и устроил там тарарам. И даже когда он, используя волшебство, бросается на защиту отца или спасает честь школы перед делегацией иностранцев, благие намерения оборачиваются злом, и для отца, и для школы. "В конце концов, - говорит А.Курляндский, - он понимает, что волшебство - мощное средство, которым надо пользоваться очень осторожно. И что главное для волшебника - мудрость и доброе сердце. То, что было у бабушки и чего пока не приобрел он сам".
Повесть родилась из сценария детского фильма, который Курляндский написал по совету своего друга Алексея Германа. Когда Герман прочел сценарий, он сказал: "Знаешь, я стал читать, и мне стало так уютно и тепло!" Эту особую атмосферу доброты и тепла почувствуют и юные читатели, и их родители, а особенно бабушки и дедушки, чьи детство и юность пришлись на 50-е годы. Ведь повесть автобиографична. И повествование от первого лица, и действие происходит на Покровке, где прошло детство автора, где он зимой резал коньками лед Чистых прудов и бегал в "Колизей" смотреть кино. События происходят на четком историческом фоне: самый конец сталинской эпохи, май 1953 года. Прозрачная и светлая атмосфера повести, напоминающая ту, что в фильме "Покровские ворота", воссоздается благодаря легко узнаваемым приметам 50-х. Это и Чистые пруды с плеском весел и смехом отдыхающих, и кинотеатр "Колизей" с афишами фильма "Сельская учительница", и недостроенный силуэт высотного дома на Котельнической набережной┘ Детали "предоттепельной" эпохи щедро рассыпаны на страницах повести. И не беда, что их не всегда поймут современные дети. Взрослый читатель прочувствует весь трагизм сцены с летающим управдомом, которого ветер несет прямо в раскрытое окно зловещего здания на Лубянке, а ребенок увидит в ней только забавный трюк, не более
Обитатели коммуналки "списаны" с соседей Аркадия Хайта. Например, учительница музыки Марьяна, которая была любовницей владельца дома и владела всей этой квартирой. После революции сначала из окна выкинули рояль хозяина, а потом и его самого - в повести описана документальная история. "Эта Марьяна безумно ненавидела советскую власть, - вспоминал Курляндский. - Врывалась на кухню, как ведьма, и, что бы ни произошло: запустили спутник, осваивали целину, кричала: "Ненавижу!" Она только и делала, что пила кофе, курила и ела шоколад┘" И "активист подъезда" Петр Гаврилович, и продавщица тетя Паша со своим мужем-шофером - все они имеют реальные прототипы.
Но сказка остается сказкой, где есть и тайна волшебного, параллельного мира, и превращения. Герой превращается в кошку и видит мир иным. А вместе с ним и юный читатель учится видеть прекрасное и необычное в обычном. Воробей не порхает, а тяжело прыгает, взметая столбы пыли, и сопит. Жука, который тащит травинку, мучает одышка. Соки в корнях деревьев журчат, как вода в водопроводных трубах.
И конечно, как обойтись в сказке про ведьму без шабаша? И точно: ночное пиршество друзей бабушки - не что иное, как шабаш ведьм. Полнолуние, метлы... Но сказка Курляндского - добрая, и шабаш начисто лишен инфернальности. Вместо зловещей горы Брокен - милый среднерусский пейзаж: пригорок с березками. Вместо жутких жертвоприношений - вареная картошка, сметана, пироги, варенье┘ Это скорее дружеские деревенские посиделки, по-домашнему уютные и хлебосольные, а сами ведьмы отличаются добропорядочностью и трезвенностью, строго выговаривая старику колдуну за то, что выставил на общий стол домашнюю настойку. В отличие от шабаша из народных преданий, на котором ведьмы похваляются сделанными за год дурными делами, деревенские колдуны и колдуньи вспоминают о добрых своих делах: кто-то вывел на чистую воду проходимца-председателя колхоза, кто-то спас от развала семью┘ А бабушка героя оказывается среди них самой уважаемой, спасшей не одного человека - "кого от болезни, кого от дурного глазу". Ее внука, причинившего людям столько неприятностей, они воспринимают как самозванца: "Ключик нацепил, а что этим ключиком открыть хочешь?.. Для себя или для всех?"
По повести "Моя бабушка - ведьма" хоть сейчас можно снимать фильм. Практически каждый эпизод в ней - законченная мизансцена, множество занимательных трюков. Курляндский вообще мастер трюковых эпизодов. Вот как лаконично и экспрессивно описана охота за воробьем героя, превратившегося в кошку: "Я залез в дырявый бидон┘ раз! Бидон повернулся и приблизился к воробью┘ Раз! Еще приблизился┘ Этот воробей был моим, моим!.. Я это чувствовал хвостом┘ Но в это время во двор вошел папа┘ И я умчался галопом┘" Используется и стоп-кадр: "Вовка вытащил из кармана свисток и свистнул! Все обернулись и как бы застыли. Киоскер с пачкой газет, водитель грузовика, дама с желтым портфелем┘" Сказывается большой опыт работы автора в мультипликации и в кино.
И, конечно, Курляндский с годами не растерял своего блистательного остроумия, которое позволило им с Хайтом войти в десятку лучших наших писателей-юмористов.
