Яна Полей Шекспир и ежик
Как всякие задумчивые ежики, этот ежик постоянно спотыкался. И к тому же он наизусть читал (знал) Шекспира.
Оставь меня, но не в последний
миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Все другие ежики познакомились весной с прекрасными ежихами, и уже у некоторых в норках появились очаровательные ежата, а этот чудак бродил меж деревьев и бормотал:
Быть иль не быть –
Вот в чем вопрос!
Однажды один из его братьев, сердито фыркнув, спросил:
– Почему ты позоришь семью? Почему ты до сих пор, как все порядочные ежики, не заведешь семью?
На это юный любитель Шекспира ответил:
Я – это я, а вы грехи мои
По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прям, а у судьи
Неправого в руках кривая мера?
Ну вот, как с таким разговаривать? Все и перестали. А ежик все петлял меж деревьев и шептал про себя:
Как тяжко мне, в пути взметая
пыль,
Не ожидая больше ничего,
Отсчитывать уныло, сколько
миль
Отъехал я от счастья своего.
Петлял он так, петлял, шептал так, шептал и попался-таки недотепа лисе. Но, услышав из колючего клубка тяжкий вздох «Бедный Йорик!», рыжая плюнула и пошла себе искать другой ужин. Не такой образованный!
В это время по лесу брел одинокий филолог. Звали его Сергей Викторович Филатов. Был он чернобород и печален.
А печален он был потому, что ему не с кем было почаевничать. А всякий любитель чая знает, что пить в одиночестве сей благородный напиток неинтересно и даже вредно. Весьма вредно для здоровья и настроения. И вот грустный филолог шел по тропке и вдруг услышал, как из травы доносится:
Кто служит только для того,
Чтоб извлекать доходы,
Тебя оставит одного
Во время непогоды.
Наклонился филолог и увидел ежика. Сидел себе тот спокойненько в травке с закрытыми глазами и читал наизусть Шекспира. Филолог не очень этому удивился, так как в воздухе было что-то такое┘ что-то эдакое┘ Такое, что и ежики могли стихи читать. Но Сергей Викторович удивился: почему с закрытыми глазами?
– А почему с закрытыми глазами? – спросил он.
Ежик тоже не удивился, что человек его не ловит, не вопит, как ненормальный: «Ой, Маш, глянь – ежик!». Поэтому ежик вежливо объяснил:
– Чтобы никто не мешал. А вы почему такой грустный?
– Да чай мне не с кем разделить. И конфеты есть, и варенье, а собеседника нет.
– Ай-яй-яй! – покачал головой ежик и собрался уйти. – Вы посмотрите там, за ручьем, может быть, найдете кого-нибудь.
– Кхе-кхе, – покашлял Сергей Викторович, – а вы не хотели бы попробовать оладьи с клубничным вареньем?
– Хм, – задумался еж, – пожалуй, что хотел бы. Приглашаете?
– Да, – обрадовался филолог, – как вас звать-величать?
– Ваня, – просто ответил ежик.
– А меня Сергей Викторович. Пойдем.
И они пошли к Сергею Викторовичу пить чай с оладьями. И читать Шекспира.
Кенгуру и Фонарь
Ночь. Пустынная дорога. Горит Фонарь┘ последний, остальные погасли. Это случилось не по их вине, все боролись до последнего, но у кого камнем разбили стекло, кому забыли вставить новую лампочку. И вот этот Фонарь остался гореть один. Он освещал вход в ветхую лавчонку, где когда-то торговали антиквариатом и всякими чудными разностями. В витрине стояли бутылки необычной формы и лежали старинные, выцветшие фотографии. Магазинчик редко посещали, так как теперь здесь не было ничего, кроме пыльной скуки.
Вдруг тишину улицы нарушил грохот, крики «держи его!» и чье-то топанье – тумп-тумп-тумп. Шум стих, и Фонарь задремал, слегка убавив свет. Неожиданно он почувствовал, что его кто-то пнул, а затем затормошил. Фонарь посмотрел вниз. Там стоял маленький рыжий бродяжка.
– Кгхм, нельзя ли поосторожней? – спросил Фонарь.
– Слушай, ты, столб в натуре, – сиплым голосом зашептал хулиган, – тише ты! И светилку свою притуши!
– Све┘ ах, лампочку, пожалуйста, – покорно сказал Фонарь и, пригасив свой свет, вновь задремал.
– Эй, ты! – раздался вновь требовательный голосишко. – Эта дорога ведет в Австралию?
– Возможно, – ответил Фонарь, задумчиво моргнув.
– Ладно, без разницы. – Бродяжка высморкался, – Слушай, столб, я в – Австралию, домой! Надоело мне тут, у вас.
– Да? – вежливо отозвался Фонарь, – Ну, что же, идите┘ А откуда вы, говорите?
– Оттуда! Кенгуру я! Ясно, светилка поломатая? Пойдем со мной! Что тебе тут торчать? В темноте...
– Я бы пошел, – грустно сказал Фонарь, – но не могу. – Он не стал уточнять, что отсюда у него один путь – на свалку.
– А почему? – тревожно повел носом Кенгуру-хулиган.
– Это долгая история, – немного оживился Фонарь – давненько он ни с кем не разговаривал. – Когда-то на этой улице было очень темно┘
– Ха, сейчас не светлее, – заметил Кенгуру.
– Тогда сюда привезли нас – десять стройных, покрытых серебристой краской фонарей. Мы ярко светили. Вечерами здесь гуляли нарядные барышни со своими кавалерами, звучал смех и пелись песни┘ потом два из нас погасли. Теперь вечером люди выходили гулять все реже, а те, что гуляли, стали хуже выглядеть и грубее разговаривать. Затем погас еще один фонарь и еще два, и ещё┘ пока я не остался один. Теперь здесь никто не гуляет... лишь иногда появится пьяница┘ Скоро я погасну – ведь мне не для кого светить. – Фонарь опять печально моргнул светом.
Кенгуру шмыгнул носом:
– Грустно┘ Слушай, дружище, посвети мне, пока я буду прыгать в Австралию. Мне тоже одиноко в зоопарке. А там, в Австралии, – наши! Наша компания!
– Хорошо. – Фонарь был растроган вниманием Кенгуру. Впервые в жизни старый светильник выслушали и посочувствовали его печальной истории. – Прыгай, пока тебя не поймали!
И Кенгуру, прихрамывая, запрыгал по дороге, ведущей в Австралию. А Фонарь светил и светил изо всех сил, пока остроухий силуэт не скрылся вдали. Затем Фонарь задремал – он очень устал.
Разбудил его грубый голос:
– Эй, тут не пробегал рыжий простуженный уголовник Кенгуру.
Фонарь проснулся и неторопливо посмотрел на обладателя грубого голоса. Это был мерзкий Сторожевой Пес, с кривыми клыками и слюнявыми складками на морде.
– Нет. Не пробегал, – ответил Фонарь. Совесть его была чиста, так как этот Пес не раз пачкал когда-то серебристую поверхность столба. Пес побежал дальше, лениво побрехивая, а Фонарь, только было хотел задремать, как его кто-то легонько толкнул.
– Эй, светилка одинокая! Я пришел! – Внизу стоял Кенгуру.
– Ты-ы? – удивился Фонарь. – Тебя же ищут! Скорее уходи!
– А-а! – махнул лапой Кенгуру.– Что мне делать в Австралии-то? Меня небось все позабыли. Я и язык-то толком австралийский не помню, я же в маминой сумке сюда приехал – маленьким еще! Там меня не ждут, а тут – ты. Один!..
– А как же зоопарк?
– А я в витрине буду стоять. Чучелом! Никто и не узнает. А ночью буду прыгать для разминки и разговаривать с тобой. Все веселее! Лады? – Кенгуру почему-то смутился.
– Да┘ Конечно! Конечно, оставайся! – Фонарь очень обрадовался.
И Кенгуру остался. Он и сейчас стоит в витрине той антикварной лавочки, притворяясь чучелом (между нами говоря, витрина от этого только выиграла). А Фонарь по-прежнему ярко горит и даже еще ярче, ведь теперь ему есть для кого светить.
Если же вы мне не верите, то подумайте сами: с какой стати какой-то старый Фонарь так долго светит?
