Чего хочет тот, кто хочет истины?

Жиль Делез. Ницше и философия / Пер. с фр. О.Хомы под ред. Б.Скуратова. - М.: Ad Marginem, 2003, 382 с.

"Ницше и философия" (1962) - вторая и самая популярная книга современного французского философа Жиля Делеза о Фридрихе Ницше. Первая, под еще более лаконичным названием "Ницше", вышла у нас уже шесть лет назад и, в сущности, была сжатым конспектом этой.

Книга Делеза - очередная попытка выяснить отношения с Ницше с точки зрения современности. Отечественному читателю уже знакомы ницшеведческие сочинения американского философа-аналитика Артура Данто и немецкого эссеиста Фридриха Юнгера. И если исследование Данто, как кажется, было написано исключительно с целью как-то впихнуть Ницше в мозги озабоченных сдачей соответствующего экзамена студиозусов, то при знакомстве с юнгеровским Ницше невольно создается впечатление, что этот философ жил и писал как будто специально для того, чтобы обосновать идеологическую программу самого Юнгера. От этих концепций подход Делеза выгодно отличается своеобразной чистотой и неангажированностью. Делез берется за дело именно как философ. И Ницше у него представлен именно философом, а вся "истерия" вокруг его одиозной фигуры да и "истерия" самого Ницше просто вынесены здесь за скобки. Из текстов "мученика познания" и "гениального безумца" вполне вычленяется смысловое ядро, с которым можно работать на "ничейной территории", по ту сторону набившей оскомину оппозиции "патология - гениальность". Так выглядит предпосылка делезовского подхода.

Бессмысленно даже пытаться разбирать делезовский анализ по пунктам, поэтому укажем только саму мыслительную установку, которая импонирует Делезу у Ницше и согласно которой, кстати, работает сам Делез (в том числе и в этом тексте). Речь идет о "предельно утонченном восприятии", развитой способности различения смысловых оттенков, деталей и обертонов, богатой нюансировке при анализе того или иного феномена. Ницше, как, пожалуй, никакому другому философу современности, свойственна именно эта вкусовая способность различения. В области, в которой работает Ницше - анализ смыслонаделяющих сил, - Делез констатирует "┘невозможность абстрактного исчисления", и поэтому "мы должны в каждом случае конкретно оценивать соответствующее им (силам - И.Е.) качество и оттенки этого качества". Согласно Делезу, исторический контекст работы Ницше - его скрытая полемика с диалектикой как философией общих принципов с ее "слишком крупной сетью, сквозь которую проходит самая важная рыба", то есть своеобразная антидиалектика. Делезу импонирует ницшеанский принцип интерпретации - "пластический принцип, который нисколько не шире того, что им обуславливается". Стиль Ницше - чуткость и внимание к ситуативному течению эмпирии - противопоставляется здесь общим понятиям традиционной философии со слишком большим объемом ("воля вообще", "мораль вообще", "человек вообще" и проч.). Неизбежное следствие таких понятий - схематизация и типизация реальности. Французскому же мыслителю куда как ближе ницшеанская философия как искусство различения, а не как понятийная эквилибристика. Смысловые единицы такого анализа - вовсе не понятия, а скорее едва уловимые и постоянно меняющиеся ситуативные концепты - "кто именно", "что именно", "сколько именно" и "как именно", одним словом - всегда та или иная конкретная смысловая ситуация. Чего хочет тот, кто хочет истины? - вопрос, немыслимый для классики, так как простодушный ответ на него вроде бы очевиден и содержится уже в самом вопросе. Как именно в конкретном генезисе и в непосредственной работе определенных сил-интересов формируется та или иная ценность? Сколько именно скрытых сил поработали над той или иной "чисто научной" идеей или концепцией?..

Что касается конкретных тем, сюжетов и философского инструментария Ницше, которые разбирает Делез, то привилегированное положение здесь занимают ницшеанские "генеалогия" и "симптоматология".

Генеалогия - это, говоря попросту, внимательное, скрупулезное, а главное, неангажированное (злопамятностью и нечистой совестью) прослеживание истории любого "духовного" явления, будь то мораль, идеалы, та или иная ценность. Ницшеанское исследование движется от наличного состояния какого-либо феномена к его истокам. Последние могут сильно отличаться от нынешнего состояния феномена, над которым основательно поработала воля к власти определенного типа. Генеалогия движется по весьма тонкой ниточке, за которой исследователь должен тщательно следить, ведь в неумелых руках она то и дело рвется. Это, безусловно, настоящее искусство, которое не чуждо и многим современным авторам (Фуко, например). А саму эту нить можно назвать развитой способностью к различению, интуицией. За всем этим стоит одна фундаментальная установка, роднящая Ницше с современными мыслителями первого ряда: любой факт - уже продукт интерпретации, а "истина" - выражение определенной воли. В самом деле какая простая и трезвая мысль: за любой истиной всегда стоят чьи-то корыстные интересы, а любой феномен интеллектуальной, общественной или этической жизни - только игра некоторого числа заинтересованных сил, участвующих в его образовании в разных пропорциях, на разных правах и условиях. Распутать этот клубок - задача "философа-врача".

Симптоматология же преследует цель во всех проявлениях жизни, которые она встречает, освободить существование от вины, ответственности и страдания. На языке Ницше речь идет об анализе "реакции" различных типов, а реакция - больной тип витальности, который повсюду, где бы он ни возникал, стремится к приспособлению, извлечению пользы и конечным целям. Реакция составляет саму сущность человеческого, каковая сущность, по Ницше, должна быть преодолена с помощью новой (она же - хорошо забытая старая, досократическая) чувственности, свободной от самих представлений вины, наказания, утилитарности и выживания.

Помимо собственно содержательных моментов чтение делезовского исследования наталкивает на весьма оптимистический вывод: современная история философии может, оказывается, вдохновляться специфически философским усилием, которое ни с чем не спутаешь и которое не разменивается на скучную доксографию, либо идеологию, либо какие угодно еще суррогатные формы живого, внятного и ответственного мышления.