Сергей Лунев Fiona Hill and Clifford Gaddy. The Siberian Curse. How Communist Planners Left Russia out in the Cold. - Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2003, 270 p.
Два американца написали книгу о Сибири, ее роли в истории и политике России - серьезную, искреннюю, впечатляющую аргументами и материалом и чрезвычайно противоречивую по выводам и рекомендациям. Авторы сопоставили сибирские города с городами северных регионов Канады и городами Аляски.
Важно, что авторы дают геополитическое объяснение причин, по которым реформы 90-х годов в России шли медленно и не носили того стихийно рыночного характера, который им стремились придать их инициаторы с подачи американских советников гарвардской школы. Исследователи чуть иронично, чуть грустно показывают, что успех чисто рыночного регулирования мог фактически погубить страну. Нанося тем самым удар по пропагандистским штампам западной публицистики, которая любит ссылаться на неумение россиян проводить реформы, их косность, упрямство, наследие тоталитарного строя, неумение и нежелание гибко реагировать на новые потребности развития и т.п. Больше того, Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди говорят о высокой социальной цене подобных "резких движений", о невозможности решить проблему нахождения адекватной модели экономического развития восточных регионов "с налета".
Особое внимание в книге уделено советскому периоду. По мнению авторов, быстрый рост промышленности и численности населения на этих территориях был стратегической ошибкой СССР - с точки зрения, конечно, "общечеловеческого" здравого смысла и гуманистических интересов: "Сибирь дает многочисленные примеры того, как чаще, чем когда-либо прежде, совершались многочисленные глупости и ошибки в территориальном размещении населения и промышленности. На протяжении более полувека советские власти создавали города, промышленные предприятия и гидроэлектростанции (при этом часто не строя дороги) в местах, где их не следовало строить". В результате такой политики в зонах сурового северного климата стало проживать людей больше, чем в любой другой стране мира. При сравнении с США и особенно с Канадой выясняется любопытная картина: в списке 100 самых холодных городов трех стран 85 приходятся на долю России, 10 - Канады и 5 - США. При этом самый холодный канадский город (Виннипег) оказывается в списке самых холодных городов на двадцать втором месте, а самый холодный американский (Фарго) - на пятьдесят восьмом. Среди 25 самых холодных городов с численностью населения более полумиллиона 23 находятся в РФ, только два - в Канаде.
Используя индекс-показатель "подушевой температуры" (температуры на душу населения, авторы формулируют ключевое положение работы: "Огромные размеры России - не сила, а недостаток, который следует преодолевать. Они создают особые проблемы в сферах экономической конкурентоспособности и эффективного управления". Исследователи доказывают, что в климатических условиях азиатской части России практически любое хозяйствование, за исключением добычи углеводородов и редких металлов, убыточно.
Оспаривать этот тезис не хочется. Но нельзя, думаю, согласиться с рассуждениями о том, что российскому правительству стоило бы проводить "политику депопуляции" северных территорий, постепенно сокращая проживающее там городское население посредством программ "помощи людям, которые решили окончательно выехать из Сибири в европейскую часть России (а не просто перебраться из наиболее бедствующих поселений Севера в другие его города), и также оказания содействия в переселении более молодым людям, способным к продуктивному труду".
Можно вместе с американскими авторами иронизировать над историософскими схемами русских евразийцев. Но нельзя упускать из вида колоссальное практическое значение азиатского вектора развития России, а значит, прочности ее позиций в северо-восточной Евразии. Приходится помнить о безопасности, важности сохранить южные и восточные границы России в качестве надежного рубежа. Возможная экспансия с этих направлений, даже в ненасильственных формах, требует от Москвы скорее политики укрепления позиций на востоке, чем эвакуации из восточных регионов. Вот почему требуются целенаправленные государственные усилия для улучшения ситуации в дальневосточных провинциях России.
В работе упоминается о миграции китайского населения на территорию РФ. Американские исследователи не усматривают пока в нем угрозы для России, в чем с ними сходятся и многие российские ученые, оценивая перспективу ближайших десяти-пятнадцати лет. Вместе с тем стоит помнить о том, что "китаизация" азиатской части России - давняя мечта Китая.
Авторы полагают, что Россия уже достаточно оправилась от кризиса, чтобы быть в состоянии удержать азиатскую часть страны. Они нашли по-своему красивую, но требующую осмысления формулировку: "Русским необходимо начать считать огромные пространства к востоку от Урала российскими, но не Россией". Может быть, нам действительно когда-то придется смириться и с такой формулой. Но пока - перестать считать Сибирь Россией, насколько могу судить, русское сознание и российские политики не готовы. Впрочем, взгляд американца тем может быть и хорош, что они смеют с безмятежностью сказать нам о нас такое, чего мы сами себе сказать никогда не решимся.
Для обеспечения безопасности на границе с КНР, считают Хилл и Гэдди, России было бы достаточно оборудовать пограничную линию сенсорами и другим высокотехнологическим оборудованием, создать силы быстрого реагирования и заключить договоры о гарантиях территориальной целостности с США и самим Китаем. Как технологический, так и дипломатический аспекты подобных рекомендаций вызывают улыбку. Во-первых, США с их колоссальными финансовыми и технологическими возможностями до сих пор так и не смогли обеспечить полную подконтрольность своей границы с Мексикой. Во-вторых, вопрос о готовности американской администрации каким-либо образом гарантировать безопасность границы России не возникал на уровне официальной политики даже, насколько известно, в спекулятивно-романтические годы "билло-борисовой" дружбы.
В книге есть ссылка на опыт Москвы как пример удачного движения региона по пути классической индустриализации, следовать которому, полагают авторы, стоило бы другим городам и провинциям. Позволю себе уточнить, что Москва добилась экономических успехов не только благодаря грамотной промышленной политике. Ее достижения связаны с тем, что через столицу проходит до 80% финансовых потоков, которые вообще циркулируют в России, а берутся эти потоки как раз преимущественно из оборота торговли нефтью и газом - то есть ресурсов азиатской части страны. Выходит, азиатская Россия де-факто субсидирует европейскую, а не наоборот.
Если Париж стоит мессы, то чего стоит Сибирь? Я уверен: она стоит того, чтобы ради нее кое-чем поступиться.
