Ася Иванова
Равшан Саледдин. Настоящие рассказы Равшана.
– М.: Ил-music, 2012. – 316 с.
Берлин, Монреаль, Москва, Будапешт, Таиланд, Леваши, кусты облепихи, диваны-раскладушки, комнаты, улицы, автомобили. Персонажи финалиста премии «Дебют» Равшана Саледдина (1986–2079), среди которых и сам молодой Равшан, дышат и действуют всюду.
Занимаются любовью, знакомятся, чувствуют себя лошадью, хватают за больной живот, выпивают, размышляют, перекусывают и разговаривают.
И от этого читателю становится хорошо, весело и приятно. Иногда смешно. Иногда немного грустно. Потому что проза хорошая.
Есть здесь и «Миниатюры для чтения вслух», но рассказы побольше получаются шире и невесомее. Тяжелее и невесомее, как драгоценная паутина.
На привычную «молодую прозу» это непохоже, потому что чище и оригинальнее. Легкомысленное здесь соседствует с очень серьезным. Как в жизни. Война в Чечне, взятки на дорогах, и тут же – картины, кофе, мужские ногти, накрашенные лаком ушедшей девушки, библиотечные книжки...
Писать критический отзыв на «Настоящие рассказы Равшана» не хочется. Вот вам лучше небольшой отрывок, чтобы почувствовать язык Саледдина на ощупь:
«Директора школы прозвали Немец, хотя на самом деле он был наполовину эстонец, но вот очень злой, и оттого все звали его Немцем. Он заставлял моего отца подстричься. Отца и его четверых друзей. В маленькой городской школе на окраине они были самые хулиганы и носили волосы до плеч: у кого светлые, у кого – темные, у моего отца – каштановые. Пятеро хулиганов, волосы до плеч. Немец заходил посреди урока в класс, показывал на них пальцем: «Ты, ты, ты, – пять раз ты, – опять не подстриглись? Я вас выгоню с уроков, когда подстрижетесь, тогда и приходите». И они уходили гулять. Когда надоело, обрили друг друга наголо, все впятером. Наголо, как чумные или учащиеся спецшколы».
Или вот еще:
«В свои пять лет я ставил бабушку в тупик.
– Баб, я понял, у мальчиков есть семечко кое-где, у девочек тоже есть семечко кое-где, мальчики дают свое семечко девочке, и появляется ребенок. Но я не понял, баб, как девочка его туда себе положит?
– Это тебе потом девочки сами покажут, Равшан. Это ты у дяди Радика спроси, он образованный, он тебе расскажет.
Теперь в свои семьдесят пять бабушка ставит меня в тупик:
– Равшан, что такое «куннилингус»? По телевизору все время слышу «куннилингус» да «куннилингус».
Бабушке не скажешь: «Поймешь, когда вырастешь», – ей расти некуда. Отвечаю, что это что-то из греческой философии, какой-то принцип. Аристотель, эйдос, куннилингус. Точно не знаю.
 Вот такой Равшан. Или не такой? Василий Верещагин. Мальчик-узбек. 1867–1868. Москва, ГТГ |
«Это потому, что ты плохо учился, – говорит бабушка и открывает блокнот, куда записывает важные дела, чтобы не забыть, – надо будет у дяди Радика спросить, когда звонить будет, он образованный, наверняка объяснит».
Такого, настоящего, в книжке много.
«Если вам не нравится книга, – пишет Равшан Саледдин на обороте книги, – подарите ее кому-нибудь на день рождения».
Я эту книгу никому дарить не стану. И даже почитать не дам – вдруг украдут.
