Андрей Саломатов
Бери взятки, не бери взятки, все равно – ад. Или стреляться, или тюремное искусство изучать.
Фото Евгения Лесина
Диктор начал с новости: «Вчера около полуночи в своем загородном доме покончил с собой мэр города Липовска Николай Сидоров. Глава города застрелился из пистолета «ТТ». Заведено уголовное дело. Причины самоубийства мэра выясняются». Профессор выключил телевизор и разлил чай по чашкам. Парамонов поблагодарил хозяина дома и, не глядя на Дрофа, задумчиво произнес: «Восемь из девяти». «Да, интересный результат, – откликнулся профессор. – Очень интересный». «Пять застрелились, двое выкинулись из окна, один принял яд», – помешивая чай, сказал Парамонов. «А вы уверены, что все делали правильно?» – спросил Дроф. «Конечно, – ответил Парамонов. – Я записывался на прием, в кабинете вводил испытуемого в состояние глубокого гипнотического сна и давал установку: никогда не брать взяток ни деньгами, ни подарками. И заметьте, профессор, ломались они не сразу, какое-то время отказывались от подношений. Хотя, возможно, это были мелкие или относительно мелкие суммы. А когда установка лишала их возможности получить куш побольше, они не выдерживали». «И все же восемь из девяти, а не девять», – сказал Дроф. «Вы о том начальнике УВД? – спросил Парамонов и тут же пояснил: – Я подозреваю, что генерал Хаджимуратов плохо знал русский язык и не до конца понял мою установку». «Почему знал?» – удивился профессор. «Три месяца назад он был найден мертвым у себя на даче», – ответил Парамонов. «Бедняга», – покачал головой Дроф. «Да, не повезло, – согласился Парамонов. – Генерал снова пускал в оборот конфискованные наркотики и оружие». «Ах, так, – кивнул профессор. – Интересная публика. Может, вина, коллега?» «Нет-нет, спасибо, профессор, – отказался Парамонов. – На сегодня я записан к депутату городской думы – десятый испытуемый. Для чистоты эксперимента». «Знаете, коллега, я считаю, что эксперимент надо прекратить, – сказал Дроф. Он встал и подошел к окну. – Картина ясна. А у депутата, наверное, жена, дети. Да и о себе надо подумать. Что, если следствие выйдет на вас? Вы не сможете доказать, что не давали им никаких других установок». «Я все записывал на скрытую камеру», – возразил Парамонов. «Ничего не значит. Вы могли закодировать их на самоубийство до или после съемки». «Они кончали с собой не сразу, профессор. Через три-четыре месяца», – сказал Парамонов. «Да, но к каждому из них вы записывались на прием, – продолжал убеждать Дроф. – Значит, ваша фамилия есть во всех этих списках. К тому же вы незаконно, без согласия испытуемого применяли гипноз. – Профессор вернулся в кресло. – В общем, будем считать, что эксперимент удался, и на этом закончим. Полученных результатов вполне достаточно, чтобы сделать выводы». «Согласен, профессор, – ответил Парамонов. – И все же я схожу на прием к депутату. Я решил изменить условия эксперимента».
Прошло около двух недель, прежде чем Парамонов снова появился у Дрофа. Он вошел к нему в кабинет и с порога воскликнул: «Здравствуйте, дорогой профессор! Потрясающий результат! Я бы даже сказал – неожиданный! Все-таки мы с вами неплохо поработали!» «Ну, давайте, давайте, рассказывайте», – нетерпеливо ответил Дроф, и Парамонов начал: «На приеме у депутата я, как обычно, ввел его в состояние глубокого гипнотического сна и дал установку брать взятки. Брать как можно больше. Не пропускать ни одного удобного случая и давать возможность заработать своим подчиненным». «Интересно, – озадаченно произнес Дроф. – Так он живой?» «Нет, сегодня застрелился», – торжественно проговорил Парамонов. «Чему же вы радуетесь? – мрачно сказал Дроф. – Выходит, ваш депутат честный человек, не хотел брать взятки». «Нет, профессор, – ответил Парамонов. – Он не хотел делиться».
