Демарш генконструктора подлодок

Нежданно-негаданно 10 января генеральный директор - генеральный конструктор Центрального конструкторского бюро "Рубин" академик Игорь Спасский выступил с публичным заявлением о причинах гибели атомной подводной лодки "Курск", недвусмысленно дав понять, что "имеет достаточно полное представление обо всем процессе аварии". Он добавил, что "это редчайший случай, который привел к такой масштабной трагедии... могу лишь сказать, что сегодня мы очень близки к разгадке". При этом академик сослался на некие документы, добытые водолазами из четвертого отсека затонувшей субмарины, и ее фрагменты, поднятые со дна Баренцева моря.

Однако его слова отказался расшифровать кто-либо из состава правительственной комиссии, выразив крайнее удивление его сенсационному заявлению. Такая же реакция последовала от должностных лиц и специалистов в российском ВМФ, связанных с расследованием трагедии подводного крейсера. Главные же должностные лица правительственной комиссии по странному стечению обстоятельств отсутствовали в Москве: главком ВМФ Владимир Куроедов проводит инспекцию на Каспийской флотилии, а место пребывания главы Госкомиссии, вице-премьера Ильи Клебанова остается неизвестным. Очевидно, что генеральный конструктор атомного подводного флота, воспользовавшись ситуацией, решил упредить разрастающийся в последнее время поток обвинений относительно технического несовершенства отечественного подводного флота и, более того, взять в свои руки инициативу по формулированию основной причины гибели "Курска" и доведению ее до широкой общественности. Тем более что это произносилось в международном бизнес-центре "Нептун" в Санкт-Петербурге, где находились представители иностранных фирм и организаций, задействованных в подъеме атомохода "Курск" летом этого года, а также российские и иностранные журналисты.

До этого заявления члены правительственной комиссии официально говорили о трех основных версиях гибели подлодки (столкновение с иностранным кораблем, подрыв на мине периода Второй мировой войны и нештатная ситуация с практической торпедой в первом отсеке). После откровения Игоря Спасского можно утверждать, что в действительности в их среде уже давно доминирует лишь версия о самопроизвольном возгорании и последующем детонировании боезапаса на борту субмарины, то есть внутренних причин, выстроенных по оси человек-техника. Во всяком случае, само заявление генконструктора ЦКБ "Рубин" не оставляет сомнений в том, что в среде технических специалистов версия о подводном столкновении и подрыве на мине Второй мировой войны признаются, мягко говоря, маловероятными.

Совершенно очевиден также и тот факт, что в этой ситуации академик Игорь Спасский стремительно пытается перевести стрелку обвинений от технической конструкции подводных кораблей к неудовлетворительной подготовке личного состава или же преступной халатности по техническому обслуживанию подводного корабля и его вооружения. Разумеется, в свете заявлений академика Спасского весь огонь критики, вызванный трагедией АПЛ "Курск", должен быть перенесен на командование ВМФ, которое-де должным образом не готовило подводников и не следило за техническим состоянием атомного крейсера.

АПЛ "Курск" вошла в состав ВМФ пять лет назад, однако на его счету всего один выход на боевую службу в 1999 г. Хотя командование Северного флота и дало высокую оценку средиземноморскому походу, тем не менее совершенно очевидно, что этого вовсе не достаточно для должной выучки личного состава. Естественно, при снисходительном отношении командования и других рангов должностных лиц отсутствие напряженной боевой службы расслабляюще воздействовало на людей. Чувство апатии к службе, безусловно, вызывали и социальные неурядицы, низкое денежное содержание, а временами и его многомесячные задержки, особенно в период с 1995 по 1999 г. Конечно, в этих условиях рассчитывать на качественное обучение и подготовку моряков практически невозможно, на что самым прямым образом намекает академик Спасский.

С другой стороны, также всем хорошо известно, что за последнее пятилетие на флоте обострился кризис пополнения запасными частями и комплектующими изделиями для замены элементов вооружения и военной техники, выработавших свой ресурс. Поэтому сложнейшие комплексы оружия и техники не обеспечивались необходимыми регламентными работами, в процессе эксплуатации подлодки все чаще и чаще выручала природная смекалка личного состава.

Откровения академика Спасского практически сдают с головой те выводы и суждения, которые комиссия строго хранила в тайне, заявляя, что реальную картину трагедии "Курска" можно будет установить только после его подъема на поверхность, то есть не ранее чем через полгода. Генеральный конструктор ЦКБ "Рубин" сократил этот срок. В искренности его заявления убеждает присущая ему экстравагантность.

Во всяком случае, никто из должностных лиц не брался прокомментировать его высказывания - как будто находились в состоянии глубокого транса. Такое впечатление, что он попал в самую точку.

По прошествии двух суток оцепенение от слов Игоря Спасского стало проходить. Первый флотоводец страны адмирал Владимир Куроедов вновь подтвердил официальную версию о столкновении с иностранной подлодкой. Почти одновременно российские СМИ оттиражировали подобное высказывание самого академика, сделанное как бы a propos: мол, от собственного заявления не отказался, но в угоду официальной версии сохраняю видимую лояльность.

В связи с происшедшим обозреватели и эксперты все больше утверждаются во мнении, что истинные причины гибели атомохода "Курск" не будут обнародованы никогда. Члены госкомиссии готовы также разделить это мнение, ссылаясь на прецеденты с катастрофами советских субмарин - официально установленных причин до сих пор нет: адмиралы возлагают ответственность на промышленность, а ОПК - на военный флот.

Демарш академика Спасского чем-то напоминает трагические судьбы погибших субмарин: его заявление, едва показавшись над бушующей поверхностью официальных версий, в конечном итоге оказалось погребенным под их мощными волнами. И уже точно навсегда.