А Кеннеди подозревал Хрущева...

	Пуск зенитной ракеты ЗРК С-75. Фото из каталога "Оружие России".

Десятки версий за прошедшие 38 лет высказано об этой драме. Наиболее распространенная - самолет-шпион сбит кубинскими зенитчиками. Президент США Джон Кеннеди был убежден, что самолет сбит по приказу Никиты Хрущева. Но и это не соответствовало действительности.

Интернациональная помощь

В июне 1961 г. Москва приняла решение оказать военную помощь правительству Фиделя Кастро, цель - предотвратить американское вторжение на Кубу. Генеральный штаб Вооруженных сил СССР разработал операцию по переброске воинских частей и ракет средней дальности Р-12 и Р-14 на революционный остров. Командующим Группы советских войск на Кубе был назначен генерал армии Исса Плиев. В числе прочих отправлялись и 6 зенитных ракетно-артиллерийских полков, сведенных в две дивизии.

Американцы не могли не узнать, что советские зенитные расчеты прибыли на остров. Их самолеты вторгались в воздушное пространство Кубы, порой они достигали позиций ЗРК, которые "молчали".

Однако к 25-26 октября обстановка осложнилась.

Из шифрограммы в Москву из Гаваны: "Начиная с 23 октября с.г., участились случаи вторжения американских самолетов в воздушное пространство Кубы и их полетов над территорией острова на различных высотах, в том числе и на высотах 150-200 метров. Только за 26 октября совершено более одиннадцати таких полетов.

Кубинские друзья считают, что неминуемо вторжение и бомбардировка военных объектов. 26.Х.62 г. Резидент Комитета государственной безопасности при Совете Министров Союза ССР".

Американские летчики запрашивали свои командные пункты о времени начала бомбардировки открытым текстом. И тогда Фидель Кастро отдал приказ своим вооруженным силам сбивать без предупреждения все военные самолеты противника, появляющиеся над Кубой. Об этом в известность был поставлен генерал Плиев. Поздно вечером 26 октября он принял решение в случае ударов американской авиации по советским войскам применять все имеющиеся средства ПВО и направил шифрограмму министру обороны маршалу Родиону Малиновскому. В Москве это решение утвердили.

27 октября 1962 г.

...Утро для зенитчиков ракетного дивизиона, которым командовал майор Иван Герченов (они несли боевое дежурство в районе города Банес, в 180 км от вышестоящего командного пункта), началось с сильнейшего тропического ливня. Здесь уместно сослаться на рассказ участника событий Николая Антонца (в октябре 1962-го капитан, начальник штаба зенитного ракетного дивизиона): "Накануне мы получили секретную шифрограмму: быть готовыми к ведению боевых действий, ожидается американское вторжение. Нам разрешалось выходить в эфир, включать станции. Все чувствовали, что возможна война. В районе десяти часов по линии радиотехнических войск мы получили данные, что с американской базы Гуантанамо в нашем направлении движется американский самолет - цель номер 33. Тут же станция обнаружила его. На сигнал "свой - чужой" ответа не последовало. Высота - 22 километра...

В кабине - полнейшая тишина, застыли в ожидании вместе со мной командир дивизиона Иван Герченов, командир радиотехнической батареи Василий Горчаков, офицер наведения Александр Ряпенко, операторы. Цель взята на ручное, затем на автоматическое сопровождение, вот она - в зоне пуска. Тишину прервал голос майора Герченова: "Что будем делать? Стрелять?" Посмотрел на меня. Я держал связь с КП части, поэтому тут же запросил, когда будет команда на уничтожение. Затем повторил запрос. Мне ответили: "Ждите, команда вот-вот поступит". И тут же: "Уничтожить цель номер 33, тремя, очередью". Это значит - три ракеты должны уйти одна за другой через шесть секунд. У нас получилось иначе.

Ряпенко доложил: "Первая, пуск". Стартовапа первая ракета. Есть захват. Опять тишина, слышно даже прерывистое дыхание операторов. Ее нарушил голос офицера наведения: "Цель - встреча". А цель летит. И тут Герченов спохватился, вместо трех ракет мы пустили одну. Получилось, начали стрелять одиночными. Увлеклись поединком. Стартовала вторая ракета. На экране радара видно, как сближаются две точки - ракета и цель. Вот они слились в одну, и новый доклад Ряпенко, на этот раз радостный: "Вторая - подрыв, цель уничтожена, азимут 322, дальность 12 километров". Анализ показал, что самолет был подбит первой же ракетой в 9 часов 20 минут, но еще продолжал планирующий полет. От второй ракеты U-2 развалился на мелкие кусочки.

На место падения самолета выехал наш замполит майор Гречаник. Район падения уже патрулировался кубинскими военными. Передняя часть U-2 с пилотом упала в районе Банеса, а хвостовая - у побережья, в залив. Гречанику по его просьбе передали кусок фюзеляжа с номером, он и сейчас хранится в части.

Через день-два получили известие: есть телеграмма министра обороны, мол, самолет сбит преждевременно, но на нас это никак не отразилось. Решение на уничтожение принималось не нами".

Кем же принималось решение?

Кажется, вопрос риторический. В армии все расписано, в том числе и это. Все так. Но в том-то и дело, что в случае с уничтожением U-2 над Кубой, судя по всему, вышла неувязка.

Одни участники кубинских событий считают, что решение принято на КП Группы войск в Гаване, а именно - заместителем командующего по ПВО генерал-лейтенантом авиации Степаном Гречко. Вторые утверждают, что Гречко проявил нерешительность, и цель приказал уничтожить командир 27-й дивизии ПВО полковник Георгий Воронков. В арсенале доказательств обеих сторон - память, а она, как известно, случается, и подводит, тем более спустя несколько десятков лет.

По свидетельству бывшего заместителя командующего войсками на Кубе по боевой подготовке Леонида Гарбуза, ныне генерал-майора в отставке, события развивались так.

Когда он прибыл утром 27 октября на КП Группы войск, работой боевого расчета руководил Степан Гречко, радиотехнический центр уже вел самолет-разведчик. Гречко сообщил Гарбузу, что несколько раз звонил Плиеву, однако тот не отвечает. В это время оперативный дежурный доложил об изменении курса цели на северо-запад. Гречко вновь снял трубку, но ответа не последовало. U-2 мог вскрыть полностью ракетную группировку и группировку ПВО и уйти, но Гречко не решался отдать приказ без командующего. По словам Гарбуза, Плиев установил строгий порядок в управлении средствами ПВО. Он категорически запретил на местах самостоятельно открывать огонь и подчеркнул, что решение будет принимать сам. Плиев в это время был скорее всего у Фиделя Кастро. После очередного запроса оперативного дежурного КП дивизии, Гречко склонился к тому, чтобы уничтожить цель. Он спросил мнение первого заместителя командующего генерал-лейтенанта Павла Данкевича, начальника штаба Группы войск генерал-лейтенанта Павла Акиндинова и генерал-майора Гарбуза. Все они высказались за уничтожение цели, и Гречко отдал приказ. Но так ли это?

Приказ полковника Воронкова

На КП 27-й дивизии ПВО, который располагался на окраине города Камагуэй, что в 600 км от Гаваны, сокращенный боевой расчет возглавлял заместитель начальника штаба по боевому управлению - оперативный дежурный майор Николай Серовой.

По его словам, а они также представляются довольно-таки убедительными, события развивались следующим образом.

"Я заступил на боевое дежурство в 9 часов утра 26 октября, - написал мне Серовой. - Дежурство несли в режиме радиомолчания. Вечером по телефону со мной связался командир дивизии полковник Георгий Воронков. Он передал мне следующее: "Получена шифровка - завтра с рассветом война. Приводи части дивизии в боевую готовность, но скрытно". Через несколько минут офицеры направлений доложили о готовности к ведению боевых действий, включены были все средства ПВО, на КП прибыл полковник Воронков с офицерами полного боевого расчета.

В готовности к боевым действиям мы провели на дежурстве всю ночь с 26 на 27 октября. Наступил рассвет, но было спокойно, РЛС воздушных целей не наблюдали. Однако нервы у всех на пределе, сказывалась усталость от бессонной ночи. В восьмом часу поступила еще шифровка. Нам предписывалось перейти на дежурство сокращенными расчетами и открывать огонь только при явном нападении противника. Поэтому командир дивизии с офицерами штаба выехал на завтрак и отдых в штаб, который располагался в городе. Повторюсь, мы всю ночь не спали. На КП моя смена сокращенного расчета и ответственный от штаба дивизии полковник Иван Алешин (начальник радиотехнических войск дивизии).

В девятом часу утра 27 октября на планшете общей воздушной обстановки планшетисты стали наносить высотную цель, которая двигалась над кубинской территорией в направлении Гавана-Сантьяго-де-Куба. Маршрут полета и высота (более 20 км) позволяли сделать вывод, что это самолет-разведчик США U-2 и что он фотографирует наши боевые порядки. Командиры зенитных ракетных полков стали настоятельно запрашивать у меня решение на открытие огня, доказывая, что это и есть явное нападение. Другие считали, что разведчика безнаказанно с разведданными наших позиций выпускать нельзя - после него на позиции обрушится сокрушительный бомбовый удар. Напомню, к тому моменту все мы были настроены на отражение нападения, "не остыли" еще. По телефону доложил на КП Группы войск в Гавану генералу Гречко о том, что командиры частей настаивают на уничтожении самолета-разведчика. Вот тут-то все и началось.

В течение более 30 минут шли беспрерывные "дебаты" между КП зенитных ракетных войск, нашим КП и генералом Гречко: открывать огонь или нет, явное это нападение или нет, какие последствия для наших войск могут быть потом и т.д. Генерал Гречко советовал не торопиться, подождать, дескать, "не дозвонюсь до командующего".

А U-2 уже приблизился к юго-восточной оконечности острова, городу Сантьяго-де-Куба, где стоял полк, которым командовал полковник Ржевский. Я попросил полковника Алешина, чтобы он доложил по телефону обстановку командиру дивизии, но тот в ответ: вам уместнее. Я набрал номер городского телефона и доложил в штаб: "Над Кубой самолет-разведчик U-2, фотографирует боевые порядки наших войск. Командиры частей настаивают на открытии огня по нему, считают это явным нападением. На КП Группы войск решения нет, более 40 минут не дозвонятся до командующего". После небольшой паузы, видимо, взвесив все "за" и "против", полковник Георгий Воронков приказал уничтожить самолет-разведчик и добавил, что немедленно едет на КП.

Решение командира 27-й дивизии ПВО я тут же через офицеров направлений передал в зенитные ракетные части и сообщил об этом на КП Группы войск генералу Гречко, но тот ничего не ответил. Полковник Королев поспешил в кабины офицеров направлений для личного участия в руководстве уничтожением вражеского самолета. Локхид U-2 тем временем, пролетев над Кубой более 600 км, удалился в сторону моря, и наши средства обнаружения его потеряли. Что делать? Я передаю команду в полки: "Быть готовыми открыть огонь по U-2 в случае его повторного захода". Через несколько минут U-2 обнаружили вновь. Мои предположения сбылись - разведчик возвращался для повторного фотографирования наших позиций. В 9 часов 20 минут дивизион майора Герченова уничтожил цель неподалеку от города Банес. Я доложил об этом на КП Группы войск генералу Гречко, но он опять мне ничего не сказал.

Вскоре на КП прибыл полковник Воронков и взял управление расчетом в свои руки. После 30-40 минут затишья с КП Группы войск начали запрашивать, уточнять: кто сбит, где упал самолет и т.д.".

А теперь вернемся в Гавану. Генерал армии Плиев воспринял доклад об уничтожении самолета-разведчика спокойно. Он только отдал приказ ускорить сбор данных и подготовить шифрограмму министру обороны. На основе ее Малиновский

28 октября в 10.45 отправил официальный доклад Хрущеву.

28 октября начальник штаба Группы войск генерал-лейтенант Павел Акиндинов ознакомил всех причастных к уничтожению U-2 с шифровкой, полученной от министра обороны. Она состояла из двух фраз: "Вы поторопились. Наметились пути урегулирования".

В штабе ожидали более строгих телеграмм, но их не последовало. Кубинское же руководство восприняло факт пресечения полета восторженно - впервые американцы были наказаны за хозяйничанье без спроса в небе Кубы.