Александр Щелоков Внимательно вникая в то, как на страницах "НВО" обсуждаются вопросы реформирования Вооруженных сил России, нельзя не заметить, что в основном разговор ведется вокруг организационных преобразований армейских структур. К сожалению, в этих важных дискуссиях совсем не просматривается, более того, вообще не затрагивается, духовная компонента военной службы. Привлеку внимание лишь к некоторым ее моментам.
ПРЕЗИДЕНТСКАЯ РОТА
Вглядимся в лицо нашей армии сегодня и к своему удивлению увидим, что, к большому сожалению, оно очень разное.
У офицеров и солдат в чеченской слякоти и на ветру - одно, у офицеров и генералов с Арбата - другое. У президентской роты почетного караула - третье. Строевая выучка роты, изнурительными тренировками доведенная до автоматизма, впечатляет даже специалиста. Ко всему солдаты, как на подбор - высокие, стройные, здоровые, а главное - у всех славянские открытые лица.
Между тем легко заметить, что почетная рота служит не витриной демократической армии, а имперским, пережившим себя символом. Многим ли приходилось задумываться над тем, почему в этом строю мы не видим друга степей калмыка, бурята, якута, не говоря уже о чукче? В 1812 г. в войне против Наполеона покрыла себя славой башкирская конница. Почему в почетный караул не может попасть башкир или татарин? Кому-то неуместным покажется и такой вот вопрос: а почему нет в этом строю горцев Северного Кавказа? И сразу на память приходит такой факт: в конвое императора Николая Второго состояли горцы-джигиты, сохранившие национальную форму - черкески, кинжалы, газыри на груди.
Далеко же ушла в демократическом развитии страна, где в армию призывают всех, а витриной ее могут быть только лица со славянской внешностью! Не кажется ли президенту страны, депутатам Государственной Думы, генеральному прокурору, что принцип формирования воинского подразделения для Кремля противоречит 19-й статье Конституции России, гарантирующей гражданам равенство прав и запрещающей любые формы их ограничения в зависимости от расы, национальности и происхождения, а значит, от овала лица, разреза глаз и формы носа?
Лицо современной российской армии, если она хочет считаться демократической, никто не имеет права даже на визитной карточке рисовать с исключительно славянскими чертами.
В ЦЕРКОВЬ - СТРОЕМ
В последнее время по инициативе командования и военных воспитателей внутриармейские и флотские церемонии у памятников погибшим воинам, у мемориалов войны, у знаков боевой славы, в дни памятных дат побед русского оружия проводятся с участием православного клира. Все бы ничего, но участие в этих мероприятиях не добровольное. Командиры приводят к месту торжеств подразделения строем, в котором стоят и убежденные атеисты, и католики, мусульмане, буддисты.
Мне известен случай, когда командир роты, отказавшийся строем вести солдат на проповедь местного иерея, приглашенного в часть, получил взыскание. И всем - от высоких генералов до лейтенантов, принуждающих подчиненных к участию в православных обрядах и обязательному присутствию на проповедях, - словно неведомо существование 28-й статьи Конституции, гарантирующей свободу совести и вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой. А чем грозит нарушителям подобное пренебрежение конституционными нормами - ответить трудно, поскольку ни одной прокурорской проверки того, как исполняется эта статья Основного закона, не проводилось.
Моральный дух современной российской армии, если она хочет считаться демократической, не может строиться только на догматах православия. Россия - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. В том числе властью военачальников в подчиненных им войсках.
ИСТОКИ ЦИНИЗМА
Высокий моральный дух офицерского корпуса, его желание служить, а не прислуживать, могут быть основаны только на уверенности в справедливости продвижения по службе и присвоении воинских знаний в соответствии с установленной выслугой и профессиональной подготовкой. Современная Российская армия уже в начале пути расставила вехи, вызывающие у офицеров не просто недоумение, но отвращение к службе и кадровой политике высшего армейского руководства.
Полковник Илья Старинов - легендарный сапер Испанской и Великой Отечественной войн так и умер, не поднявшись выше полковничьего звания. А вот скандально знаменитый в свое время и сейчас уже подзабытый авантюрист ранней ельцинской поры Дмитрий Якубовский стал полковником, не проходя вообще по трудным ступеням службы.
Полковник Владимир Жириновский в жизни не командовал даже ротой. Его увенчали званием полковника ради удовлетворения его личных амбиций, сочтя натуги на поприще законодательства за особые военные заслуги.
У строевого офицера, подобные скороспелые присвоения вызывают отвращение и чувство оскорбленности.
Долгое время в армии ходил анекдот о солдате-почтальоне, который принес в Министерство обороны письмо, заплутался в коридорах, а когда нашел выход, то был уже генералом. Казалось бы, анекдот и все. Но правда бывает не менее циничной. Блестящие паркетные карьеры, состоявшиеся в стенах министерства в армии, становясь известными в войсках, подрывают моральный дух офицеров и веру в честность тех, кто ими командует. Вот одна из таких карьер. Министру обороны СССР маршалу Дмитрию Язову потребовался, как говаривали в давние времена, "писарчук", по иному - бойкое перо. Для министра обороны помощника отыскали в отделе пропаганды газеты "Красная звезда". В Арбатском округе офицер сделал потрясающую карьеру. Человек, не командовавший даже батальоном, был принят в Академию Генштаба, окончил ее и, плутая по министерским коридорам, дослужился до звания генерал-полковника и получил должность одного из заместителей начальника Генерального штаба.
Вряд ли надо говорить, что в нормальной армии, где служба строится на законе, такое никому даже не приснится. Разлагающее влияние подобных выдвижений сказывается не только на корпусе младших офицеров. Куда в большей степени оно влияет на формирование цинизма у представителей старшего и высшего офицерства.
Основатель российской регулярной и, кстати, профессиональной армии Петр Первый ввел обязательное правило, по которому замещение вакантных должностей командиров рот и батальонов происходило только по решению общего офицерского собрания. На нем обсуждался список из нескольких кандидатур, выдвинутых самими офицерами, а затем тайным голосованием определялся наиболее достойный. При этом у командира полка существовало право отменять решение собрания и назначать собственного кандидата. Однако если тот спустя какое-то время показывал свою командирскую несостоятельность, то и он, и назначивший его командир полка обязаны были уйти в отставку.
Стоит заметить, что за всю историю действия этой системы ни один командир полка не рискнул выступить против мнения офицерского собрания.
ТЕХНОЛОГИИ НАГРАЖДЕНИЙ
Не менее важна для поддержания морального духа войск социальная справедливость в оценке успехов и подвигов солдат и офицеров. К сожалению, сегодня (впрочем, это бывало и в Советской Армии) подвиг на поле боя не всегда влечет за собой официальное его признание и награждение. В то же время награды получают люди, никаких подвигов не совершавшие. Поскольку представления к награждению по российским законам направляют прямые начальники отличившихся, то легко понять, какое влияние на оценку ими боевых дел оказывают личные отношения с тем или иным подчиненным. Далее представление проходит по многим ступеням бюрократических инстанций, и чем дальше они от мест боевых действий, тем больше влияют на их решения субъективные факторы.
Можно уверенно говорить о том, что наградная система демократической России впитала в себя худшие черты советской, не попытавшись заглянуть поглубже в историю русской армии.
В октябре 1787 г. русские войска под командованием Александра Суворова под Кинбурном наголову разгромили большой турецкий десант, который поддерживала корабельная артиллерия. В честь победы было принято решение наградить только наиболее отличившихся. С этой целью генерал-фельдмаршал Григорий Потемкин выслал Суворову девятнадцать специальных медалей и письмо такого содержания: "За исключением одной, девятнадцать медалей серебряных для нижних чинов, отличившихся в сражении. Разделите по шести на пехоту, кавалерию и казакам: а одну дайте артиллеристу, который выстрелом подорвал шебеку. Я думаю, не худо б было призвать к себе по нескольку или спросить, кого солдаты удостоят между собой к получению медали".
Так "солдатским приговором" из четырех тысяч участников сражения были отобраны восемнадцать наиболее отличившихся. Характеризуя представленных к медалям, Суворов писал: "Оные того яко наидостойнейшие их корпусами избраны единогласно".
Трудно поверить, что наша демократия согласится отдать часть прав на определение заслуг к награждению воинским коллективам. Но почему не восстановить Капитул и Кавалерские Думы высших военных знаков отличия? В Своде законов Российской империи (СПб. 1892. T.I. ч.11. ст. 42,52.) говорилось, что ежегодные собрания Кавалерских Дум орденов установлены для окончательного рассмотрения представлений к награде орденами разных лиц. Думы составлялись из числа старших кавалеров (не по чину, а по возрасту!) каждой степени ордена. Они определяли права человека на награду посредством гласного, подробного обсуждения отличий и удостаивали награды "единственно за такие отличия, которые будут признаны Думою не только подходящими под правила Статутов, но и действительно заключающими в себе действия, делающие неотъемлемое право на испрашиваемую награду". Представление подписывали все кавалеры в Думе, и только потом оно представлялось на высочайшее утверждение.
Наградная система современной российской армии, если она хочет называться "демократической", должна включить в себя право на оценку подвига боевыми товарищами.
БЕЗОРУЖНЫЙ ОФИЦЕР
Еще одна весьма деликатная проблема. На протяжении службы, особенно на ранних ее этапах, у каждого офицера хотя бы раз возникает сомнение в том, доверяет ли ему великое государство как отдельной личности или позволяет быть вооруженным только в строю.
В Швейцарии военнослужащие запаса - резервисты - весь срок службы хранят форму, штатное оружие и боеприпасы к нему у себя дома. Строевой офицер российской армии видит и держит в руках свой пистолет только в дни дежурств по части и во время чистки оружия. В остальное время иметь его при себе офицеру запрещено.
Сегодня офицер, которому не дано права быть вооруженным на протяжение каждого дня службы, вправе чувствовать к себе недоверие системы, которой он служит под присягой. В конце концов он начинает понимать, что необоснованное недоверие - это форма унижения достоинства личности, того самого, об охране которого говорит статья 21-я Конституции РФ.
Существуют и другие болевые точки, но перечислять их всех нет смысла, поскольку уже сейчас можно сделать простой вывод: если, реформируя армию, только сокращать, объединять, переподчинять воинские формирования, не думая о моральной составляющей боевой способности людей, многого не добьешься.
