Двоевластие начинается в сумерках

Очевидец

В теплый сухой грозненский вечер темнота опускается по обыкновению незаметно, как-то сразу высвечивая на безграничном небосклоне и ковш Большой Медведицы, и сотни других известных и безымянных звезд. Где-то в кустах стрекочут цикады, и только раздающееся время от времени буханье миномета, выстреливающего очередную осветительную мину, заливающую окрестности мертвенно-бледным светом, да окрики часовых нарушают обманчивую южную идиллию. Мы остановились на ночь у зенитчиков Центральной военной комендатуры.

"КРЫША" НАД ГРОЗНЫМ

Метрах в пятидесяти позади подразделений комендантской роты высится многоэтажное здание правительства и администрации главы Чеченской Республики, в котором совсем недавно был произведен "евроремонт" с установкой кондиционеров и бронированных стекол в окнах. Это строение, находясь на обширной территории, обнесенной бетонным забором, в глубине бывшей грозненской промышленной зоны в дневное время вызывающе резко контрастирует с находящимися по соседству развалинами цехов и пакгаузов, словно его перенесли по мановению волшебной палочки из центра Москвы. Ночью же во всех его окнах, закрытых жалюзи, горит свет - видимо, местные политики хотят таким образом показать грозненцам, что мирная жизнь налаживается, и только они являются подлинными и единственными хозяевами города.

Действительно, руководство Объединенной войсковой группировки приложило немало усилий, чтобы этот огороженный клочок земли в центре Грозного хорошо охранялся: помимо ЦВК, поблизости под сводами уцелевших заводских корпусов разместились военная комендатура и временный РОВД Ленинского района, отдельные подразделения разных силовых структур - Минобороны, МВД, ФСБ, Минюста и МЧС. Кое-где по периметру территории на железных опорах стоят обшитые бронированными листами вышки, через узкие бойницы которых круглосуточно следят за своими секторами обстрела пулеметчики, из-за бетонных блоков выглядывают башенные стволы "бэтээров" и БМП, а обочины подъездных путей опутаны спиралями колючей проволоки. Однако крыша правительственного здания обложена пробитыми в нескольких местах мешками с песком, а в окнах верхних этажей кое-где видны пулевые отверстия.

У парней-спецназовцев из питерского отряда "Тайфун" Министерства юстиции, которые охраняют дом правительства, ведя наблюдение и корректируя в случае необходимости артиллерийский огонь с его крыши, постепенно складывается впечатление, что их попросту "подставляют". По словам их командира полковника Игоря Иванова, по ночам "впечатление такое, как будто они на Бродвее находятся", так как подсветка из окон здорово их демаскирует. Уж им-то, опытным офицерам, пребывающим в десятой "чеченской" командировке, сверху в прицелы крупнокалиберных самозарядных снайперских винтовок В-96 хорошо видно, как с наступлением сумерек боевики кишмя кишат в заросшей деревьями и кустарниками, растянувшейся на километры промзоне, порой даже в 150 м от дома, где днем заседает руководство республики. Правда, в последнее время это чаще всего либо снайперы-"кукушки", либо "щелкунчики" - неприцельно палящие в нашу сторону рядовые бандиты, в то время как главари, сидя с биноклями на безопасном расстоянии, по ответным действиям армейцев "вычисляют" расположение их огневых точек. Бойцы Минюста обязаны регулярно докладывать по связи оперативному дежурному о появлении любых чужаков на контролируемой ими территории. Однако даже при обнаружении в "зеленке" группы бандитов они могут самостоятельно открыть огонь лишь в случае явного нападения на охраняемый ими объект - таково решение начальства, чтобы не провоцировать противника на стрельбу по дому правительства.

ДНЕВНАЯ ПОКАЗУХА

И НОЧНОЙ БЕСПРЕДЕЛ

Разрушенные строения в дикорастущей "зеленке" здорово осложняют жизнь охране правительственного здания, поэтому командование отряда неоднократно обращалось к гражданским властям ЧР с инициативой расчистить район промзоны, вплотную примыкающий к дому правительства: деревья вырубить, оставшиеся руины до основания подорвать, "чтобы обеспечить необходимое жизненное пространство для спокойной работы и несения службы", которое потом лучше всего до поры заминировать. Но местные чиновники воспротивились, пытаясь доказать военному руководству, что заводские развалины (которые выглядят еще хуже, чем знаменитый сталинградский дом Павлова) все еще подлежат восстановлению и что в местах передвижения гражданского населения минные поля запрещены (хотя в зону, контролируемую отрядом, не имеют права заходить никакие мирные жители). Даже мешки с песком отказываются ставить у КПП на подходе к зданию, мотивируя это тем, что контртеррористическая операция заканчивается, хотя подобная показуха может впоследствии обернуться жизнями многих людей.

Полковник Игорь Иванов невольно сравнивает создавшуюся ситуацию с событиями августа 1996 г.: "Наше подразделение тогда было в Грозном в охране главы Чеченской Республики Доку Завгаева, тоже охраняя дом правительства, и когда боевики вошли, было явно видно, что мы не готовы: позиций никаких, все строилось под огнем, отсюда шли потери и все остальное..." "Какие же тогда могут быть гарантии, что подобная ситуация вновь не повторится?" - спросил я. "Гарантий никаких нет и не может быть - это мое личное мнение, - ответил командир, - поэтому мы находимся в полной готовности и ждем момента, когда они полезут конкретно. Ждем и надеемся на свой опыт. Ребята знакомы с такой "высоткой", если надо - будут отстреливаться до последнего патрона, а скажут уходить - уйдут красиво".

Сегодня в Грозном с 19.00 до 6.00 снимаются все блокпосты, и военнослужащие на ночь убывают в свои подразделения. Военные уже давно открыто заявляют, что на это время власть в чеченской столице переходит в руки наркоманов и террористов - настолько очевиден и страшен уголовный беспредел, безнаказанно чинимый бандами по ночам. В Заводской комендатуре Грозного мне поведали историю некой чеченки Ларисы, которая втайне от земляков ходила к военнослужащим заниматься проституцией, пытаясь таким образом прокормить семью. Молодые чеченцы узнали об этом, привязали Ларису к машине и волоком возили за собой на большой скорости, а затем, опять же привязав еще живую женщину за ноги к двум разным автомобилям, разорвали ее пополам. Утром горожане в кустах возле центрального рынка наткнулись на куски обезображенного тела. Кстати, вооруженные до зубов военнослужащие не рискуют появляться на этом рынке даже днем из-за многочисленных случаев убийств их товарищей; как правило, виновных найти невозможно. Что же касается безопасности чеченцев, занимающихся сугубо мирным трудом, то, к примеру, грозненские таксисты, подвозя русских солдат и офицеров (у местных жителей на такси нет денег), также рискуют в лучшем случае обнаружить наутро свою машину сгоревшей, в худшем - быть убитыми "непримиримыми" соплеменниками.

СЕМЬ НЕУДАЧ "КУКУШКИ"

Несмотря на кажущуюся безопасность около главного дома республики, в расположении зенитного отделения со стороны вероятного нападения противника отрыты окопы с ходами сообщения, оборудованные по брустверам ящиками и мешками, амбразурами. С наступлением сумерек за линией окопов начинается не контролируемая федеральными войсками часть промзоны: густо заросшие всевозможной растительностью за годы чеченского конфликта руины фабричных и заводских корпусов. Нашпигованная разного рода минами-ловушками, "растяжками" и неразорвавшимися боеприпасами, данная территория имеет дурную славу даже у матерых разведчиков, которые исходили ее вдоль и поперек, регулярно выставляя там свои засады и секреты. Ближайшее к себе полуразбитое здание в зоне "зеленки" зенитчики называют "ромин дом" - в честь некоего Ромы-сапера, подорвавшегося в нем. "Зеленка" непредсказуема, поэтому бойцы отделения всякий раз, когда машины возвращаются с боевых выездов, разворачивают в ее сторону стволы своих "зушек" - 23-мм зенитных установок на базе "Уралов". Жилье бойцов также соответствует фронтовой обстановке: потолок землянки перекрыт накатом из толстых бревен, гарантирующим жизнь при прямых попаданиях гранаты или мины, в земляной стене отрыта ниша с установленной там пирамидой для хранения автоматов и гранатометов, под ней расставлены цинки с боеприпасами. Вдоль других стен стоят двухъярусные солдатские кровати.

Сидя на воздухе под навесом из маскировочной сетки, зенитчики, каждый из которых служит по контракту, не обращают внимания на редкие автоматные очереди: либо стреляют очень далеко, либо молодой солдат-часовой пальнул со страху поблизости - на войне ведь всякое бывает. А о том, что накануне в соседнем районе города на фугасе подорвался БТР с одиннадцатью бойцами, вспоминают хотя и с сожалением, но как-то спокойно, привыкшие сами частенько выезжать в составе боевого сопровождения колонн. Курить в темное время суток стараются лишь за укрытиями - хотя боевики теперь и побаиваются в открытую атаковать позиции комендантской роты, их снайперы продолжают интенсивно работать - по утрам на бортах машин солдаты каждый раз обнаруживают свежие дырки от пуль.

Старшина уже дал команду "отбой", все разошлись, о чем-то договариваем лишь я и наводчик Руслан. Вдруг на лице контрактника заметалась, а потом остановилась, подрагивая, маленькая красная точка. Потом как-то быстро то ли кричу, то ли шепчу ему: "Рус, снайпер, ложись..." - и сам падаю на землю. Но Руслан уже распластался, затем, пригнувшись, отбежал под стену блиндажа - оказывается, тоже заметил луч снайпера, когда тот скользнул по глазам. С земли мне хорошо видно, как эта красноватая пунктирующая траектория пробивается сквозь листву со стороны промзоны, шаря по маскировочной сетке, еще мгновение ищет цель и исчезает. Все происходит в какие-то секунды. Спускаемся в блиндаж. Бойцы воспринимают случившееся спокойно - для них это рядовое событие. Посреди ночи где-то вдруг вспыхивает ожесточенная перестрелка, затем несколько раз бьет миномет. Кто-то, по звуку определяя тип мины, позевывая комментирует: "Боевая" пошла" - и вновь засыпает. Затем ударяют артиллерийские установки, но, как обычно, к трем-четырем часам утра все стихает - с рассветом бандитов может засечь авиация. Утром часовой сообщает нам, что снайпер ночью стрелял семь раз. Смотрим: на машинах, действительно, появились новые отметины от пуль. Старшина доволен - слава Богу, все живы, ночь прошла без потерь. Кто знает, может, он с некоторым опозданием смальнул и по Руслану? Как рассказывали офицеры-"тайфуновцы", "пулю слышно, когда она летит метрах в пяти от тебя, ближе свист ее не услышишь, зато можешь почувствовать на собственной шкуре". Хорошо, что накануне вечером никто ее не почувствовал...

Грозный-Москва