Нужен ли в Минобороны 4-й ЦНИИ?

САМА мысль о том, что в Министерстве обороны нет места для 4-го ЦНИИ, для любого ракетчика является кощунственной. Ведь именно здесь в тесном взаимодействии с промышленностью сотрудниками института разрабатывались все отечественные наземные ракетные комплексы стратегического назначения (РК СН), оценивалась эффективность их боевого применения, они помогали продлить сроки эксплуатации. Ни где-нибудь, а в "четвертом" было рассчитано полетное задание для первого искусственного спутника Земли, заложены основы создания и развития РВСН и военно-космических сил (ВКС). Нет практически ни одной более-менее важной задачи ракетных войск, в которой сотрудники ЦНИИ не принимали бы активного участия. Что же произошло и почему возник такой вопрос?

В конце 1990-х гг. пост министра обороны России занял ракетчик Игорь Сергеев. Бывший главком Ракетных войск стратегического назначения, он хорошо знал состояние стратегических ядерных сил (СЯС) и пытался создать их единое командование на базе наиболее боеготовой компоненты - РВСН. При этом особая роль отводилась 4-му ЦНИИ как головному институту в рамках всех СЯС. Несмотря на все трудности и невзгоды, руководству ЦНИИ удалось сохранить огромный научный потенциал и создать значительный задел в области перспективных РК СН.

Но вот маршал Сергеев ушел в отставку, РВСН превратились в род войск, и для них 4-й ЦНИИ стал слишком велик. Аналогичная ситуация сложилась и в Космических войсках, которые были готовы взять только часть института. В этих условиях руководством Вооруженных сил РФ было принято несколько ошибочных решений, которые значительно ухудшили ситуацию.

Во-первых, начальником института был назначен заместитель начальника одного из центров 4-го ЦНИИ, разрабатывавшего средства ПРО-ПВО. Следует признать, что он не обладал необходимым уровнем знаний в области разработки и эксплуатации РК СН, а самое главное - не имел авторитета ни в организациях промышленности, ни в военных кругах.

Во-вторых, институт решили подчинить напрямую генерал-полковнику Алексею Московскому, хотя его организационная структура не обладала для этого необходимыми ресурсами. В результате 4-й ЦНИИ как бы "повис в воздухе": с одной стороны, он по-прежнему в основном работал с РВСН, а с другой - уже был чужим.

В-третьих, был сохранен принцип финансирования на основе хозрасчета. Слов нет - в принципе идея хороша: если государство не может финансировать в полном объеме, надо попробовать самим заработать деньги и решить одну из наиболее важных проблем - сохранить опытные кадры. Однако, перестав быть бюджетной организацией, институт стал финансироваться по остаточному принципу. В настоящее время деньги на заработную плату и денежное довольствие поступают с задержками в два-три месяца, не говоря уже о других выплатах (денежная компенсация взамен продовольственного пайка и компенсация за санаторно-курортное лечение). Вместе с тем в результате несвоевременного и неполного финансирования заключенных институтом договоров постоянно не хватает средств на оплату задолженности по налогам и коммунальным платежам, поэтому общий долг постоянно растет. Если положение не изменится, ЦНИИ объявят банкротом и он прекратит свое существование. И здесь правомерен вопрос: как может государственная организация быть должна государству?

Нынешнее руководство института не уделяет должного внимания обеспечению военнослужащих жильем, в результате сотни сотрудников ЦНИИ вообще не имеют квартир. Через Минобороны идет целевое финансирование жилищного строительства, но институт, по сути, никому не подчинен. Поэтому, несмотря на интенсивную застройку города Юбилейного, где размещен 4-й ЦНИИ, очередь на получение жилья практически не движется. Так при сдаче многоквартирного дома, финансирование которого шло через РВСН, в очередь попали всего пять сотрудников института. Хотя в соответствии с решением командующего Ракетными войсками для военнослужащих, фактически не имеющих своего угла, было выделено более 20 квартир.

А где же они, кому достались? Ответить на данный вопрос следовало бы существующей в 4-м ЦНИИ юридической службе, которая обязана защищать права всех военнослужащих, а не только руководства института. Вот почему военнослужащим приходится искать правду в суде. Это стало единственной возможностью решить их финансовые и жилищные проблемы. Не пора ли Главной военной прокуратуре проанализировать, как в 4-м ЦНИИ распределяются квартиры? Почему преобладающее число военнослужащих ждут их более 10 лет?

Еще одна беда ЦНИИ, последствия которой, думается, уже не за горами, - отсутствие преемственности научных кадров. Молодые офицеры не видят никаких перспектив службы и при первой же возможности увольняются. Старшим офицерам некому передать свой богатый научный опыт. Среди гражданского персонала, ведущего научную деятельность, преобладают люди старше 55 лет. Именно они составляют золотой фонд института. Но, к сожалению, им нет смены.

При взгляде на всю эту печальную картину складывается впечатление, что к руководству института пришли временщики, которых проблемы 4-го ЦНИИ просто не интересуют.

Может случиться так, что через некоторое время экономика России восстановится и будет способна производить нужное количество средств вооружения и военной техники. Но кто оценит эффективность боевого применения СЯС, разработает техническое задание на новые РК СН, проведет контроль правильности расчета полетного задания? Тогда опять понадобится 4-й ЦНИИ, но...

Для подготовки научного работника как минимум нужно десять лет, при этом он должен заниматься именно наукой, а не подрабатывать вне стен института. Уже сейчас некоторые научные направления утеряны, а в ближайшие годы можно лишиться и многих других. В этом случае наш ракетно-ядерный меч действительно превратится в детскую страшилку, а страна навсегда утратит статус великой державы.

Похоже, что история нас ничему не учит. Еще не так давно большие чины говорили о "реформе военного образования", подразумевая под этим прежде всего ликвидацию военно-учебных заведений и научно-исследовательских институтов. Реформа "успешно завершилась" в 2000 г., и потому теперь принимается новая федеральная целевая программа, основная цель которой - восстановить военное образование и военную науку.