Олег Сергеев Борьба с дедовщиной в армии принимает всероссийские масштабы. Причем ответ на главный вопрос "Кто виноват?" исчерпывающий ответ дают правоохранительные органы: преступность в армии растет, причем криминальные ряды растут за счет офицеров. Командир перестал быть образцом, перестал быть примером. В отношениях с подчиненными мордобой становится нормой.
Между тем именно государственная позиция отечественного офицерского корпуса позволила сохранить армию и флот в тяжелейших условиях 1990-х годов, не допустив вслед за развалом СССР и распада России. Напомню здесь же и давнюю истину, которую обязаны хорошо знать все юристы: при сохранении социальных причин преступности репрессивные меры бессмысленны. Это - удары по хвостам. Да еще вдобавок с непредсказуемыми последствиями, когда речь идет об офицерах.
Очевидно и то, что неуставные отношения отражают несовершенство системы "человек - право". Где техническая часть - право - не соответствует возможностям и потребностям человека. А также среде, в которой эта система функционирует. Ведь вполне обоснован лейтмотив выступлений руководства Минобороны РФ: "В армию приходят с "плохой гражданки", и это не может отражаться на дисциплине в войсках"; "Армия - это не исправительно-трудовое учреждение, у нее совсем другие функции".
Да, можно аплодировать достижениям армии Республики Беларусь, планирующей расформировать дисциплинарные батальоны. Это - свидетельство правовой сбалансированности воинских отношений, сократившей число грубых дисциплинарных проступков. Но вместе с тем - отнюдь не мягкости требований устава, что хотели бы видеть отечественные противники насилия над личностью, препятствующие введению в дисциплинарную практику наказания в виде ареста с содержанием на гауптвахте. И это в ситуации, когда дисциплинарных прав не хватает даже высшему офицеру - генералу, вынужденному для наведения порядка использовать мордобой, открыв тем самым новою графу уголовной статистики Главной военной прокуратуры.
Сегодня кое-кто с грустью вспоминает о советской системе воспитания личного состава Вооруженных сил с ее институтом политработников, сетью партийных и комсомольских организаций, различными методами агитации и пропаганды. Вот только забывается одно - подчиненность всего этого влиянию КПСС, то, что приоритетом такого "системного подхода" была идеология, а не военное строительство и боеготовность объединений, соединений, частей и кораблей.
Поистине непревзойденным памятником некомпетентного вмешательства в дела армии и флота, последствия которого до сих пор пожинают Вооруженные силы РФ, явились изменения, внесенные в Дисциплинарный устав 1961 года политическим руководством под влиянием установок "Морального кодекса строителя коммунизма". Тогда наказание признали отжившим элементом воспитательного процесса. Тем самым было отказано в доверии младшим офицерам, подорван авторитет и обезоружена психологически основа армии - сержантский и старшинский состав, которого лишили права наказывать нарядами вне очереди. Одновременно наметился разрыв между старшими и младшими офицерами. Когда командиры полков были вынуждены считаться с жалобами теряющего управляемость личного состава. Нынче жалобы новобранцев спешат выслушать политики и общественные деятели, в представлении которых главное зло - офицеры и сержанты.
А ведь независимые источники свидетельствуют: дедовщины в армии до начала 1960-х не было. Ее появление - самоорганизация, сохраняющая целостностность военной системы, где задачи воспитания перешли к дееспособному статусному элементу - старослужащим. Без дисциплинарных полномочий и с арсеналом методов, унаследованных с "гражданки". При этом ниша младших офицеров, вынужденных работать за сержантов, как "черная дыра", постоянно требует нового пополнения.
Вопрос: заполнит ли эту нишу военная полиция, о статусе которой идет спор на всех этажах власти? Ее создание потребует немалых средств, остро необходимых для повышения денежного содержания подконтрольных офицеров, у которых сегодня главная мотивация к службе - возможность получить жилье.
Обеспечит ли новая правоохранительная структура воспитательный процесс, заменит ли она "неэффективных" командиров в расследовании преступлений? Не станет ли она отстойником, куда предполагается слить "мощный" воспитательный потенциал комендантской службы Минобороны, военной автоинспекции, центральных и окружных управлений служб войск и даже 8-е управление по контролю над режимом секретности? Отстойник, который в существующей правовой системе станет рассадником и эталоном неуставных отношений.
Дарья Гармоненко