Свет за закрытой дверью

Новое поколение выбирает пиво и сигареты.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)

Выйдя из лифта, Татьяна Николаевна сразу увидела сдвинутый и очень грязный коврик у двери, будто о него вытерли ноги больше десятка человек. Открывая дверь, подумала: «Похоже, сын дома, что-то рано он сегодня пришел».

Из его комнаты доносилась громкая музыка, очень пахло сигаретным дымом с незнакомым запахом, слышался громкий неестественный смех. Сразу подошла к двери комнаты сына и резко ее распахнула.

В комнате были трое. Алексей сидел за компьютером, а два неопрятно одетых парня полулежали на его кровати и курили что-то похожее на фронтовую самокрутку, показанную во многих фильмах о войне, и истерично хохотали.

Зрелище поразило ее. Алексей недоуменно уставился на мать, в глазах читался вопрос: что это ты так рано пришла? Затем коротко сказал что-то своим дружкам. Те замолчали, продолжая вопросительно разглядывать вошедшую женщину.

– Леша, что здесь происходит? – тихо спросила мать.

– Да вот просто собрались с ребятами после занятий в колледже посидеть, поболтать, послушать музыку.

– А почему курите в квартире и даже обувь не сняли в прихожей? – продолжала допытываться мать.

Алексей встал и, обращаясь к своим товарищам, произнес:

– Собирайтесь, пойдем погуляем, видите – обстановка изменилась, – и, повернувшись к матери, с едва скрытой досадой добавил:

– Я тебе потом все объясню.

МАТЕРИНСКИЕ СЛЕЗЫ

Двое нерях быстро встали, тот, у кого была в руках огромная папироса, аккуратно ее погасил и спрятал в карман. Все трое проскользнули мимо оторопевшей хозяйки квартиры и пошли к лифту.

Потрясенная произошедшим, мать, даже не раздевшись, присела на табурет в прихожей и расплакалась. Ей было очень жаль себя. Особенно обидно было сознавать, как беспардонно вел себя с ней родной сын при посторонних людях, тем более своих сверстниках. Так, беззвучно рыдая, она сидела уже более получаса, нахлынули воспоминания... и слезы, слезы, слезы.

А ведь еще года полтора- два назад ее Алексей был совсем другим. Раньше они часто сидели вечерами на кухне, пили чай и просто болтали обо всем на свете, строили планы на будущее. Алеша для нее был светом в окошке. Она же ради сына практически отказалась от личной жизни. А ведь устроить заново семейную жизнь были предложения. И неоднократно.

В первом случае Леше очень не понравился Михаил, тренер по борьбе, который все время говорил, что ему надо бы подкачаться и быть мужчиной, способным за себя постоять.

Второй, Геннадий, бизнесмен средней руки, толковый и эрудированный мужчина, пытался пробудить у Леши интерес к чтению, самообразованию. Постоянно твердил ему, что без цели проведенные годы в юности часто оборачиваются никчемностью человека в дальнейшей жизни. Наверное, своей дотошностью и вызвал к себе со стороны сына отрицательное отношение. В то время Алексей только что окончил школу и прямо на выпускном сказал: «Мам, зачем тебе этот старый козел, мы и вдвоем неплохо живем».

Геннадий был всего на пять лет старше ее, но она согласилась с сыном. Тогда она думала, что это просто сыновняя привязанность, а не элементарный, рафинированный эгоизм, который, видимо, стал его основным принципом в жизни – только он и все для него. Чем больше она вспоминала о своем недавнем прошлом, тем сильнее катились слезы.

СО СТОРОНЫ ВИДНЕЙ

Неожиданно позвонили в дверь, она встрепенулась, быстро вытерла слезы и пошла открывать.

«Наверное, Лешенька, понял, что обидел мать, и решил вернуться», – с надеждой подумала она.

На пороге стояла Катерина, соседка, с которой они приятельствовали уже полтора десятка лет.

– Привет, Танюша, ты чего это, ревела, что ли? Что, опять сынок обидел? – затараторила она. – Ой, Тань, сколько я тебе говорила, что ты чистого себялюбца растишь, а не мужика. Представляю, какой подарок будет его будущей жене. Он же ее замордует своими жалобами на тяжелую жизнь и собственные трудности на первом же году. Вот и сегодня, сам еще ни рубля в жизни не заработал, а послушаешь его рассуждения о том, кто и как живет, так лучше него никто в этом ни бельмеса не понимает. А сам, кажется, ни работать, ни учиться не хочет, одно ля-ля на уме. Говорила тебе, выходи замуж, и мужики-то нормальные были, так нет, ты его слушала, тоже мне советчика нашла, а теперь вот вся в соплях сидишь.

Надо было его сразу после школы в армию отдать, пусть бы послужил, научился бы хотя в коллективе жить, ничего бы с ним не случилось. Может быть, нормальным человеком стал. А вы с бабушкой, мамашей твоей, уже два года его от армии прячете. Он у вас и такой, и сякой, и тонкая натура, и умница, что его там никто не поймет. Я тебе точно говорю: он уже и бабушке наверняка надоел. Просто она тебе стесняется признаться. Подумать только, два года у нее живет! Смотри, Таня, допрячетесь. Вчера опять участковый у меня спрашивал, не видела ли я Алексея, ему, говорит, в военкомате надо появиться.

Выслушав, практически на пороге квартиры, очередную порцию критики от лучшей подруги, Татьяна Николаевна наконец сняла плащ и вместе с соседкой пошла на кухню.

– Тань, а чем это у тебя пахнет, вроде сигаретным дымом и еще чем-то?

– Да Алексей здесь с друзьями был, вот и накурили.

На кухонном столе стояли неубранные чашки, две тарелки, на одной из них лежали остатки хлеба.

Хозяйка открыла холодильник и растерянно сказала:

– Катя, а угостить тебя нечем. И сыр, и колбасу, и половину торта слопали ребята.

– Все правильно, он приходит сюда отдохнуть с друзьями, перекусить. Знает, мама все приберет, заполнит снова холодильник, а у него, обалдуя, даже в голове не щелкнет, что мать одна работает, двоих кормит и еще матери помогает. Мой тебе совет, Танюха, иди в военкомат, пусть его призывают в армию, может, хоть за год службы из него человека сделают. Другого выхода я не вижу.

– Катюша, да ведь был же он нормальным мальчиком, сама не знаю, как так получилось.

– Пойми, подруга, ты и сейчас о нем все время как о маленьком несмышленыше говоришь, а ему, между прочим, 21-й год идет. Когда же он сам о себе уже будет заботиться, я уже не говорю – о матери. Ведь ты его воспитывала в тепличных условиях, а он все-таки мужчина.

Вот он сейчас бегает от армии, а ты сама хоть бы подумала, что рано или поздно с него за это спросят. И еще неизвестно, что из этого получится. А вдруг – тюрьма, что тогда?

– Ну, ты, Катерина, и скажешь.

– А что, такое не может быть?

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

Неожиданно раздался телефонный звонок. Хозяйка подняла трубку и услышала строгий женский голос:

– Это квартира Сочновых?

– Да.

– А вы, по всей вероятности, Татьяна Николаевна, мать Алексея Сочнова?

– Да, это я.

– Вас беспокоит завуч колледжа, где обучается ваш сын, Зенина Анна Федоровна. Я информирую вас, что мы отчисляем его из нашего учебного заведения за систематическую непосещаемость и неуспеваемость. Кроме того, у нас имеются данные, что он связался с нехорошей компанией, возможно, даже наркоманами.

– То есть как это отчисляете, – упавшим голосом спросила мать. – А почему раньше мне не сообщали о том, что он не посещает занятия?

– Первый раз о том, что ваш сын пропускает занятия, мы сообщили еще полгода назад его бабушке, Вере Васильевне, потому что Алексей рассказал нам, что его мама вышла замуж и уехала с мужем на Север, а воспитывает его только бабушка. Когда мы ей позвонили, она и дала нам этот телефон.

Татьяна Николаевна побледнела, опять непроизвольно потекли слезы.

Соседка охнула и спросила:

– Что-то с Лешкой?

Татьяна Николаевна молча кивнула.

– А можно ли сейчас что-нибудь сделать, чтобы он все-таки окончил колледж? – тихо спросила потрясенная известием мать.

– Уже нет, – отчеканила завуч. – Если только попробовать оформить академический отпуск в связи с призывом в армию, то появится шанс через год вернуться в колледж и окончить его.

– Завтра утром я буду у вас, – заверила Татьяна Николаевна.

Она сразу набрала на мобильнике номер Алексея, но он был недоступен. Тогда она позвонила своей матери. Долго никто не брал трубку, затем послышался слабый голос пожилого человека:

– Слушаю вас.

– Мама, это я, Татьяна. Что с тобой? Ты заболела?

– Нет, но мне очень плохо. Мы с тобой ошиблись с Лешей. Его исключили из колледжа и он связался с дурной компанией.

– Мама, я уже все знаю, но почему же ты мне раньше ничего об этом не говорила?

– Я, дочь, все думала, что он, как многие мальчишки, пошалит, и все пройдет. А оно, видишь, как обернулось, что теперь делать, и не знаю.

– Мама, ты только не волнуйся, я завтра сначала поеду в колледж, потом в военкомат. Попробую уговорить руководство колледжа предоставить ему академический отпуск и отправить в армию. Может быть, хотя бы это будет наиболее правильным нашим решением за последние два года…

Она осторожно опустила трубку телефона и взглянула на подругу. Та смотрела на нее восхищенными глазами и тихо прошептала:

– Какая ты, Танька, молодчина. Наконец-то решилась.