Эх, дороги

Движение на улицах ливийских городов было хаотичным, а иногда приобретало и воинственную окраску. Фото Reuters

Тема дорожного движения в арабских странах – особая песня, картина, которую можно писать только маслом. Кроме правил писаных существовало немало правил неписаных, более понятных простому люду, тем более вчерашним бедуинам, жителям пустыни. Работавшим на Арабском Востоке иностранцам приходилось так или иначе адаптироваться, подстраиваться под стиль вождения и манеру поведения за рулем. Многое из того, что поначалу казалось хаосом броуновского движения на фоне восточной экзотики, при более пристальном взгляде оказывалось не только логичным и закономерным, но и заслуживающим уважения и даже подражания.

БИТАЯ ЭКЗОТИКА

Ливийский автопарк, состоящий в основном из частных легковушек, внешним видом совсем не радовал. Не скажу точно, но восемь, а то и девять из десяти авто носили на себе следы насилия. Подобно мужчинам, хвастающим друг перед другом боевыми шрамами, ливийские машины как будто щеголяли друг перед другом царапинами и вмятинами, разбитыми передками, утраченными фарами и бамперами. Глаз порою выхватывал из потока мчащихся авто экземпляры с незакрашенными пятнами шпаклевки на капоте, а то и вовсе с разноцветными боками – хозяева заменили крылья или двери, а покрасить то ли забыли, то ли не хватило времени и/или денег.

Небитыми оставались разве что машины новые, только что купленные, до которых просто не успела дойти очередь попасть в ДТП, или очень дорогие машины, которых хозяева, понятное дело, берегли. Но таких машин в Ливии было совсем немного. Жители Джамахирии на практике воплощали принцип: «автомобиль не роскошь, но средство передвижения». Главное, чтобы «стальная повозка» перевозила людей и грузы, ну а эстетическая сторона большинству ливийцев была до лампочки. Однако это вовсе не исключало взимания платы за разбитую машину или покалеченную деталь с виновника аварии, даже если машина продолжала потом ездить без ремонта еще несколько лет.

Впрочем, и техническая сторона состояния стальных коней ливийцев тоже не особенно заботила. За почти пять лет моей работы в этой стране я помню лишь один случай, когда надо было пройти технический осмотр. Возможно, я ошибусь, но, по-моему, это был первый лет за 10 случай, когда власти решили затеять столь масштабную кампанию. Поскольку средств объективного контроля в стране не хватало, многое свелось к простым формальностям.

Одно из первых моих ярких впечатлений от особенностей национального трафика в Ливии это полет, точнее пролет легковушки в облаке песка и пыли. Я выезжал на главную дорогу и вдруг в десятке метров перед собой увидел что-то невообразимое. Справа летело густое серое облако песка и пыли, из которого показывались то колеса, то крыша, то передок какой-то машины. Потом авто сделало нечто вроде бочки, какую делают пилоты-асы, переворачиваясь с колес на крышу и снова на колеса, и приземлилось на кучу песка. Движение встало, парня, сидевшего за рулем, окружили другие водители, стали ощупывать, осматривать, предлагать помощь. Но молодой ливиец оказался цел и невредим, но, видимо, находился в состоянии шока и лишь попросил закурить.

ВЗАИМОПОМОЩЬ

Вообще ливийцы всегда приходят на помощь друг другу, и здесь сказывается их бедуинское происхождение, сыны пустыни никогда не оставят без помощи странника, будь то в безводной пустыне или на окраине города.

Мне не раз приходилось видеть, как поток машин, мчащихся по широкой, в четыре-пять рядов, автостраде мгновенно, как по мановению волшебной палочки, останавливается, замирает и терпеливо ждет, когда проезжую часть перейдет, опираясь на клюку, ветхий полуслепой старик или согбенная старуха. При этом никто не гудел клаксоном и не рычал мощным движком, выказывая свое нетерпение.

Если на дороге случалась беда, первым делом водитель, под чьи колеса угодил несчастный, усаживал или укладывал сбитого в свою машину и мчался в ближайшую больницу. Потом уже вызывали дорожную полицию, начинали расследование, составляли протоколы. Человек, попытавшийся удрать с места происшествия, не оказав помощь раненым, обрекал себя и свою семью на вечный позор. Однажды наш водитель-прапорщик в центре города сбил насмерть ливийскую девочку. Растерялся, смалодушничал, решил уехать. Через сотню метров его машину блокировали другие ливийцы, вытащили из кабины, надавали тумаков. Хорошо, не убили на месте. Потом с большим трудом нам удалось отправить его в Союз.

ЛИХАЧИ ВОСТОКА

В любой стране кроме водителей, которые ездят быстро и даже очень-очень быстро, всегда найдутся такие, кто носится еще быстрее, еще рискованнее. В этом плане нет смысла вести спор о том, в какой стране живут самые-самые оторванные лихачи. Их хватает с избытком везде. Ливия – не исключение. Тем не менее отношение к лихачам остальных ливийских водителей было вполне терпимым. Если человек несется, сломя голову, значит, ему скорее всего очень надо. Может, опаздывает на самолет или везет роженицу. Значит, такого надо пропустить обязательно: сегодня ты – его, завтра он – тебя, ведь на его месте можешь оказаться ты. Другое дело, если за рулем полоумный «шашечник», зеленый юнец. Такого надо пропустить тем более.

К осветительным приборам ливийцы относились с некоторым скепсисом, как будто не до конца им доверяли. Они охотно включали фары в темное время суток, чтобы осветить свой путь во мраке ночи, но редко пользовались поворотниками, чтобы предупредить водителей сзади и спереди о своих намерениях повернуть или перестроиться. Для этого вполне годилась левая рука. Ей доверяли намного больше, чем мигающим лампочкам. С помощью руки не только предупреждали о намерении совершить некий маневр, но и как бы лично обращались к другим участникам движения с просьбой уступить дорогу. Она как бы говорила: пропусти, брат, будь человеком, извини, что приходится перестраиваться из крайнего правого в крайний левый ряд, что тут поделаешь, немножко прозевал. Левую руку высовывали через окно двери, собранные вместе пальцы устремляли вверх, медленно покачивая кистью.

Правил дорожного движения не то чтобы не знали или не уважали вообще. На красный свет светофора машины останавливались, правда, не всегда сразу, на зеленый – начинали движение. Но если можно было проскочить перед машиной, которая была еще далеко, проскакивали не задумываясь. И вообще кто сказал, что «кирпич» – повод под него не ехать?

ЛИВИЙСКОЕ ПРЕВОСХОДСТВО

О ПДД, как, впрочем, и о дорожных полицейских вспоминали лишь в случаях дорожно-транспортных происшествий, и то не всех, а только с серьезными последствиями, или когда водители не смогли полюбовно разойтись, решая, кто виноват. Конфликты, связанные с мелкими авариями, когда все было ясно и понятно, как божий день, обычно решались сразу же на месте самими водителями.

В отличие от многих наших водителей к ДТП ливийцы относились философски, будучи уверены, что на все воля Аллаха. Выходили из-за руля невозмутимыми, не опускаясь до ругани, не демонстрируя желания непременно угостить другого участника аварии бейсбольной битой. Первым делом водители обменивались водительскими правами и выясняли, нет ли пострадавших, которым требуется срочная помощь медиков. Потом уже осматривали поврежденные авто и тут же решали, кто кому должен оплатить ремонт.

Грубо прикинув порядок цифр, тут же расплачивались, если в кармане оказывалась нужная сумма. После этого инцидент считался исчерпанным, водители возвращали друг другу водительские удостоверения и разъезжались по своим делам. Если денег не хватало, договаривались встретиться позже. В этом случае права возвращались друг другу уже после окончательного расчета. Дорожные полицейские, которые вдруг оказывались на месте происшествия, терпеливо дожидались, когда «поцеловавшиеся» водители договорятся друг с другом, и при отсутствии взаимных претензий незаметно испарялись.

Другое дело, если водители не могли прийти к полюбовному соглашению. Вот тогда прибывающий «гаишник» выносил свой вердикт, спорить с которым было практически бесполезно.

Впрочем, все это касалось в основном ливийцев. С иностранцами дело обстояло сложнее, вернее, иностранцам было труднее отстоять свои права в спорах с местным населением. Сформулированный Муаммаром Каддафи в его «Зеленой книге» лозунг о том, что время господства белого человека закончилось и наступило царство человека черного, воспринималось в Ливии почти буквально. В стране действовала своего рода табель о рангах, согласно которой ливийцы пользовались исключительными правами перед всеми остальными. Далее следовали граждане арабских стран, за ними – представители исламских государств, затем – африканцы и азиаты, то есть представители третьего мира, наконец все остальные.

Причем объем прав неливийцев часто зависел от политической конъюнктуры. Египтяне, например, хоть и арабы, в то время часто оказывались вне всякого закона, их время от времени депортировали в массовом порядке из Джамахирии, поскольку отношения между Триполи и Каиром были настолько плохими, что летом 1977 года дело дошло до пограничного вооруженного конфликта. Ливийские суды и гласно, и негласно руководствовались этой табелью о рангах в своих решениях. Как-то раз полностью оправдали насильника, средь бела дня надругавшегося над чешкой. Судья решил, что та своим чересчур открытым нарядом спровоцировала ливийца.

Советские граждане находились где-то в самом конце того списка, даже несмотря на то что сотрудничество по всем линиям успешно развивалось и было на подъеме. Рассчитывать нашим соотечественникам можно было только на помощь высокопоставленных военных, которые правили в стране бал.

НЕЗАМЕТНОЕ НАЧАЛЬСТВО

Кстати о том, как ездило высокое ливийское начальство. Скажу сразу: как-то очень скромно и до неприличия незаметно. Вообще количество мигалок и кряхтелок в стране вряд ли превышало число светофоров в Триполи. Представить себе, чтобы ливийская столица стояла в пробках из-за бесконечного снования авто с высокопоставленными чиновниками, невозможно. Исключением были проезды кортежей глав иностранных государств, премьер-министров и прибывающих с официальными визитами или для участия в каких-нибудь важных форумах. Здесь все было по-взрослому. Мотоциклисты, лимузины, полицейские вдоль улиц.

Единственным и по-настоящему парадным и даже по-хозяйски пышным был проезд первого лица. Машины лидера ливийской революции выстраивались в шеренгу, на всю ширину проезжей части. Несколько машин было, как гроздьями, увешано здоровыми охранниками, молодыми ребятами в камуфляже с закатанными по локоть рукавами. Они стояли на подножках, высовывались по пояс из окон дверей, плотно прикрывая своими телами того, кто был внутри. Телохранители во весь голос скандировали лозунги из «Зеленой книги», орали какие-то свои речевки и кричалки, размахивая в такт кулаками или укороченными калашниковыми. Иногда место молодых мужчин занимали девушки. Говорили, что Каддафи больше доверял свою жизнь представительницам прекрасного пола, которых тренировали и готовили кубинские инструкторы. Время от времени шеренга машин сжималась до одной-двух, если дорога сужалась, а потом снова разворачивалась в фалангу и мчалась дальше в сторону квартала Баб-аль-Азизийя, где находилась резиденция Муаммара Каддафи.

Увы, Каддафи не помогли ни охранники-мужчины, ни телохранительницы-женщины.