Простые уроки от Петровича

Гиревой спорт – не для слабаков. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru

Николай Петрович прибыл к нам служить с самого дальнего востока. Потому что есть Дальний Восток – территория огромная и невнятная – неведомо, где начинается в нашей стране, а заканчивается тоже как-то смутно. То ли на берегу Тихого океана, то ли под носом у японцев. Поэтому я оценил его прежнее место службы с позиции общей удаленности. Там дальше точно был только океан. Ну, не совсем сразу за забором, а в сотне-другой километров, но по тамошним масштабам это вообще не расстояние. Мужик он серьезный, но отзывчивый и улыбчивый. На юмор и шутки реагирует адекватно.

Первый сигнал, что непрост он, поступил, когда по нормальной привычке мы пришли помочь разгрузить прибывший контейнер с домашними вещами. Среди прочего домашнего скарба подвернулась гирька. Небольшая такая. На привычные для спортзала сферические гири непохожая. Петрович порекомендовал быть с ней аккуратнее. Ну и ладно. Только оторвать ее от пола, точнее, снять с кузова грузовика и поставить на землю удалось не с первой попытки. Как-то сразу не задалось нужное усилие. Потерев ладони, я уж было прикинул вцепиться в нее двумя руками. Петрович мягко отодвинул меня плечом и со словами «Я ею по утрам крещусь…» легко оторвал ее от поверхности кузова и действительно перекрестил себя этой штукой… Не напрягаясь, он оттащил ее в дом. Как-то уже потом выяснилось, что в ней 48 кг. Это вызывало…

Субботник он в любой части – стихийное бедствие. А тут под разворот новой техники предстояло расчистить небольшую площадку от остатков поваленных в свое время, от греха подальше, переросших все безопасные пределы тополей. Понятно, когда пилили, убрали то, что было полегче загрузить в бортовые машины и вывезти. На земле оставили догнивать комлевые колоды – куски метра по полтора длиной…

Естественно, никаких средств механизации не предполагалось использовать. Доблестным трудом офицеров и прапорщиков, усилием общей воли, ведомой руководящим словом политотдела и вовремя припоминаемой мамы…

За эту колоду мы взялись вшестером. То есть попытались взяться. Попытка оказалась провальной. Покряхтев, сумели только перевернуть эту заразу мокрой стороной вверх, чтобы взяться за нее после перекура. Взялись, порычали и передвинули колоду сантиметров на полста. Решили применить рычаги. Ломов не было, поэтому предполагалось, что черенки от лопат мы сможем использовать как надо. Оказалось, применить их можно только в качестве мелких дров на растопку для дальнейшего сжигания противника. Только развести огонь и сжечь на месте это чудовище – было занятием, во-первых, запрещенным, во-вторых, бесперспективным – спалить долго лежавший на земле тополь – это разводить огонь, терпеливо поливая его водой из леечки.

Петрович появился в самый нужный момент, когда наш секстет уже придумывал версии с подрывом при помощи направленных зарядов, выкладывания на поперечины для толкания по ним в сторону грузовика, а кое-кто предлагал обвязать веревками и прицепить к грузовику, чтобы хоть до места подъема в кузов оно как бы ехало.

Но Петрович решительно склонился над толстой частью бревна и, ухватив его, считай что в обнимку, негромко скомандовал… «Ну, давайте, ребятки…» Мы с выражением лиц осужденных на каторжные работы подступились и облепили бревно, как могли. И тут оказалось, что бревно оторвалось от земли и резво движется в нужном направлении… Перед самым грузовиком Петрович дал команду «Опускаем». Опустили и выдохнули. Смастерили аппарель и не спеша закатили этого монстра в кузов. Петровича полюбили бесповоротно и окончательно.

Где еще можно поговорить за жизнь с человеком, с которым сближает общая служба и интересы – в частност, охота. Конечно, за выпивкой и хорошей закуской. Отправив жен с детьми в театр на какой-то спектакль, мы с Петровичем устроили себе вечер интересной встречи и охотничьих баек. Вот тут-то и раскрылся этот скромняга совершенно с неожиданной стороны. Охота в тайге на этом самом далеком дальнем востоке – это вам не беготня за лосем на просторах полутайги – полутундры северо-запада. Добывал Петрович и пушного зверя. Капканами. А это значит, уходить надо было от налаженного зимовья суток на трое – обходить участки, где расставлялись капканы. А тигры в отличие от наших бурых мишек на зиму в берлогу не залегают… Короче, слушал я долго и тщательно. Были и примеры, когда матерые таежники вдруг в одночасье бросали привычное свое занятие и ударялись в религию и огородничество. Про себя Петрович вдруг сказал, что тоже на охоту больше никогда не пойдет. Хотя коллектив наш ежегодно брал лицензии на облавную охоту за лосем. Странно это было слышать, но с выяснением причин такого решения, я решил повременить.

А Петрович вдруг купил мощнейший по тем временам мотоцикл с коляской – «Урал». Недолго повозившись в четыре руки со своим сыном, оторвал от него коляску и продал. Обтекатель из рук этих умельцев вышел просто спортивного вида и от заводского мало чем отличался. А далее на пару с сыном они объехали все интересные с точки зрения истории и природы места и населенные пункты Ленинградской области. Такой вот был у них интерес. Даже на рыбалку Петрович с нами не ездил. Скорее всего жалкие наши плотвички и окуни после дальневосточных рыб типа кумжи и нельмы для него не представляли интереса.

Так и не признался мне Петрович, что его вдруг отворотило от охоты. Только по-тихому показал мне нательный крестик и признался, что хоть и член партии, а крещение принял после одного случая на охоте, а какого не рассказал.