Ходили мы походами

Камчатка. Учебный выход в море. На мостике стратегического ракетоносца слева направо: замкомандира дивизии капитан 1 ранга Пухов, командующий 2-й флотилией ПЛ вице-адмирал Фалеев, флагманский штурман капитан 1 ранга Федоровский, начальник политотдела 2-й флотилии ПЛ контр-адмирал Родионов.

В 1981 году мне довелось быть старшим похода двух атомных подводных лодок в Индийский океан. Причем туда я шел на борту «К-488», а возвращался на «К-481». Для меня это было не только выполнение ответственной задачи, но и возможность получить опыт заграничного плавания, расширить свои познания мира.

ОТВЕТАМИ НА ВОПРОСЫ… БЫЛИ ОДНИ ВОПРОСЫ

Моя служба совпала с периодом активного освоения советским ВМФ просторов Индийского океана. Это особая и очень памятная страница для всех тех, кому пришлось участвовать в походах в этом регионе, ведь нагрузки, которым подвергались экипажи, нередко доходили до экстремальных. Но, прежде чем рассказать о дальнем походе, где мне довелось участвовать, стоит сделать некоторые обобщения, чтобы лучше понять, насколько сложная и в общем-то неизведанная задача стояла тогда перед ВМФ СССР.

Итак, в период 1970-х – начала 1980-х годов было совершено несколько походов советских атомных и дизельных подводных лодок Северного и Тихоокеанского флотов в Индийский океан с целью освоения этого океанского театра и демонстрации советского военно-морского флага в этом регионе мира. Надо сказать, с начала 1970-х годов здесь несли службу только корабли Тихоокеанского флота (ТОФ), так как в связи с обострением Ближневосточного кризиса в этом районе развернули активную деятельность ВМС США, направив туда авианосную группу. Готовясь посылать атомные подводные лодки для несения боевой службы в Индийском океане, командование ВМФ СССР учитывало, что этот район еще не осваивался атомными лодками, хотя к тому времени уже было совершено несколько межтеатровых переходов подводных атомоходов южным путем с Северного флота (СФ) на Дальний Восток для усиления группировки подводных лодок на Камчатке.

Прежде всего проблематичным было использование атомных подлодок в зонах тропических температур и влажности, так как тогда еще не было ясно, как поведет себя электронная и другая техника в этих условиях. Не говоря уже о тех нагрузках, которым будут подвергаться люди. Ответы на эти вопросы могла дать только практика. В первую очередь надо было решить проблему временного базирования с возможностью стоянки в этих пунктах с выведенными атомными энергетическими установками и последующим вводом их в действие. Для этого были нужны мощные электроэнергетические установки.

Непростой была и проблема поисково-спасательного, технического и тылового обеспечения, организации межпоходовых ремонтов, снабжения продовольствием и техническими средствами, что определяло автономность и длительность пребывания в этом удаленном регионе наших подводных лодок для выполнения задач боевой службы. Организация решения этих проблем непосредственно в зоне Индийского океана возлагалась на командование 8-й опэск ТОФ.

Наконец, надо было решить дипломатическим путем проблемы пребывания советских атомных кораблей в этом регионе, устройства передовых пунктов их базирования и тылового обеспечения на территории приморских африканских и азиатских стран. Сразу скажу, что такие пункты материально-технического обеспечения (ПМТО) ко времени прибытия наших атомных ПЛ в Индийский океан были созданы в Луанде (Ангола), на архипелаге Дахлак (Эфиопия), в Камрани (Вьетнам). В Адене (Йемен) был создан узел связи ВМФ и арендован аэродром. Создание на острове Сокотра такой базы окончилось неудачей в связи с резким обострением внутриполитической обстановки в стране.

Таким образом, к концу 1970-х годов были созданы условия для обеспечения деятельности советских атомоходов в Индийском океане.

ФИЗЗАРЯДКА НУЖНА И НА ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ

Поход атомной ПЛ «К-488» продолжался успешно. 4 мая наша лодка прошла экватор. Лодку «посетили» Нептун с русалкой и чертями и, пожелав нам счастливого плавания, пропустили дальше, выдав соответствующие свидетельства членам экипажа. Купание заменили испитием забортной воды, и весь ритуал завершили групповым фотографированием.

6 мая пришлось поволноваться. У мичмана Милькина, торпедиста, появились острые боли в районе желудка. Предварительный диагноз корабельного врача гласил – заворот кишок. Значит, необходима сложная операция. Что делать? О возвращении не было и речи – слишком далеко, шли уже 22-е сутки похода. До ближайшего дружественного порта Луанды – более 600 миль. К счастью, дополнительное обследование показало – мичман вел в основном лежачий образ жизни на корабле, и у него элементарный запор. В результате его «прочистили» народно-медицинским средством, а экипаж заставили регулярно делать физзарядку.

На 30-е сутки обогнули южную оконечность Африки и вошли в Индийский океан. Здесь мы получили по радио приказ совершить деловой заход в порт Накала (Мозамбик) с целью проведения планово-предупредительного осмотра и ремонта, а также отдыха экипажа.

НА ВСЕ НЕОЖИДАННОСТИ ЕСТЬ РУССКАЯ СМЕКАЛКА

Маршал авиации П.С. Кутахов на борту плавбазы «Колышкин» в порту Аден. Перед ним – командир эскадры контр-адмирал М.Н. Хронопуло и заместитель командира дивизии атомных ПЛ капитан 1 ранга О.М. Фалеев. Фотографии из архива автора

20 мая в 5.20 всплыли в Мозамбикском проливе в назначенной точке, где нас встретили шквальный тропический ливень и гидрографическое судно (ГИСУ) Черноморского флота «Челекен», которому было поручено сопровождать нас в порт Накала и обеспечить наше пребывание в нем.

Тут нас поджидал сюрприз, из-за которого чуть не оконфузились. Заход в порт Республики Мозамбик не планировался заранее, поэтому флаг этого государства не был получен. На «Челекене» его тоже не оказалось. Да и навигационной карты этого рейда у нас не было, а на ГИСУ имелась в единственном экземпляре. Вышли из положения просто: флаг страны предстоящего пребывания нарисовали фломастерами на материи, найдя его изображение в «Справочнике вахтенного офицера», а карту рейда Накала штурман гидрографа переснял для нас на кальку, и мы пошли в порт следом за «Челекеном».

Вход был сложным из-за сильного, около трех узлов, течения в проливе, ведущем на рейд. Да тут еще лодки местных жителей, обнаруживших «невиданное черное чудовище», то есть впервые увидевших подводную лодку, стали крутиться вблизи, намереваясь подойти поближе. К счастью, обошлось без эксцессов. Швартовка тоже оказалась сложной. На буксире был местный капитан, поэтому языковой барьер не позволял его использовать. Внезапно поднялся ветер. Но он оказался прижимным, и мы самостоятельно аккуратно подошли носом, а ветер поджал к пирсу корму.

Встретили нас наш военный советник капитан 1 ранга А. Пастухов и старший военный начальник порта майор Педро Нашаке. В тот же день первый секретарь района Андре Сумане дал официальный прием и обед для нашей делегации в доме визитов. Встреча прошла очень тепло, отношение к нам было исключительно уважительным. Оказалось, что майор П. Нашаке прошел обучение у нас в стране, в одном из военных училищ. Визит продолжался пять суток и по форме практически превратился в официальный.

Порой неожиданно для себя, как в этом случае, нам приходилось бывать и в роли дипломатов. Подводники, как правило, не имеют такого опыта, мне отчасти помогла некоторая теоретическая подготовка, полученная на Высших офицерских классах и в Военно-морской академии. Однако дипломатический опыт приходилось приобретать в процессе самих визитов, а содействовали этому наши военные представители (советники), находившиеся в портах нашего пребывания.

25 мая наша подводная лодка покинула гостеприимный порт. В дальнейшем наш путь лежал в Аден.

«ЗОВИ МЕНЯ ПРОСТО – ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ…»

Запомнился уже четвертый заход в Аден на плавбазе «Колышкин» с атомной ПЛ «К-481», возвратившейся из Персидского залива 30 августа. 1 сентября йеменская армия отмечала свое 10-летие, и на празднование прибыла военная делегация из СССР во главе с главным маршалом авиации П.С. Кутаховым. Он посетил плавбазу «Колышкин» и остался очень доволен приемом. Ему были оказаны почести почетным караулом, а плавбаза сияла чистотой. В кубриках было все устелено «по-белому», экипаж выглядел браво. Было приятно ощущать плоды своего терпения и настойчивости по наведению корабельного порядка.

Маршал, растроганный таким приемом, говорил мне: «Что ты мне все маршал да маршал? Зови меня просто – Павел Степаныч. Так, кажется, Нахимова звали, а?»

Скоро подошло к концу наше пребывание в Индийском океане. 4 сентября я перешел на борт «К-481», и атомоход под моим флагом вышел из Адена и начал переход на Северный флот. Подводная лодка «К-488» начала переход на СФ на четыре дня раньше и шла впереди нас.