Николай Станиславский Механик на боевом корабле, это, конечно же, не белая кость. Но, как всегда, все зависит от человека. Николай Станиславский в годы службы на малых разведывательных кораблях Балтийского флота не только занимался, как механик, дизелями и, как говорится, «говном и паром» (а именно за этот ответственный участок отвечает командир БЧ-5 – электромеханической боевой части), но и писал стихи. Кстати, записывая их в «Записные книжки офицера» (были такие).
По словам Николая, вспоминать былое ему легче «в коряво-стихотворной форме», чем в прозе. Может, потому, что училище его располагалось в Царском Селе, и половина казарм ВВМИУ имени В.И. Ленина – казармы Лейб-гвардии Гусарского полка, где немало времени провел Михаил Лермонтов. Не говоря уже о том, что напротив, через Екатерининский парк - лицей самого Александра Сергеевича Пушкина. То есть, как говорит Николай, «воздух у нас вокруг был особенный».
Командиру корабля ОСНАЗ
На Фареро-Исландских широтах,
Там, где шторма глотают туман,
За твоей наблюдая работой,
Стал тебя уважать, Капитан.
Кружка кофе вприкус к папиросе,
Взгляд краснеющих глаз на радар…
На руле – побледневший матросик.
И волна. За ударом удар.
На барографа желтой бумаге,
Пятый день ускользающе вниз,
Самописец рисует «овраги»,
Отражая природы каприз.
Я на вахте своей, на «собаке»,
Обхожу за отсеком отсек.
Мне матросов моих, цвета хаки,
Лица помниться будут вовек.
Поднимаясь по скользкому трапу,
Я не просто иду на доклад.
Нужен взгляд. Для опоры – как лапа,
Чтобы выдержать весь этот ад.
И под ветра порывы и стоны,
Понял я, как никто из людей.
На плечах, на твоих – не погоны,
А судьба этих славных парней.
Возвращение
Много раз назло штормам свирепым,
После долгой разлуки с землёй,
Возвращался к причалам я этим
И по трапу спускался домой.
Первый шаг по твердыне исконной
Я всегда не спешу сотворить.
Мне желанью, в душе затаённом,
Надо волю опять подарить.
И, боясь постороннего взгляда,
Чтоб потом чудаком не прослыть,
Подхожу близко к борту. Мне надо
С кораблём моим вместе остыть.
И ладонью своею шершавой,
Вытиравшей и пот, и мазут,
Осторожно коснусь я металла.
Пальцы соли крупинки сотрут.
Много миль одолели мы вместе
В нашей общей с «коробкой» судьбе…
Ухожу. Есть ли смысл в этом жесте?
Я и сам не отвечу себе…
«Александр Невский»
Посвящается памяти последних артиллерийских броненосных крейсеров в истории русского и советского флотов – проекта «68бис».
Встречал нас на рейде крейсер,
Насупясь высокой рубкой,
И склянок звенела песня,
В бухте, казавшейся хрупкой.
И был он таким могучим!
Как будто, калибром главным,
Касался брюхатой тучи,
Что в гавань входила плавно.
Форштевень к морю стремится,
И мачт высота такая!
За «беску» пришлось схватиться,
На клотики их взирая.
…………………………..
…Нас было много. Салаги,
В курсантских своих погонах!
Свобода пьянила брагой
И песней лилась в вагонах…
Свобода от дней постылых,
От «вышки» и «сопромата»!
По тамбурам мы курили
И сочно ругались матом…
И снова песни морские
К чужим перронам летели,
И мы, мореманы лихие,
Морскую тушенку ели…
………………………….
И вот офицер с повязкой,
Что «како» зовут на флоте,
В белой, «грибом» фуражке,
К своей приступил работе.
Звучали команды быстро,
Весело, но непреклонно.
Мы сразу свыкались с мыслью,
Что здесь другие законы!
…«По трапу бегом!», кричали
Старшины суровым басом.
И белым эскортом чаек
Крейсера борт опоясан.
Так гулко стучали «гады»
По тиковому настилу!
Казалось, палуба рада,
К себе принимать нас была.
А крейсер глотнул нас скоро,
В утробы своих отсеков,
Размазал по коридорам,
В которых нет человеков!
Ты теперь – «боевой номер»!...
Динамик плюется звуком,
И, кажется, мозг помер,
А есть только ноги – руки!
…Вот так, чтобы груда стали
Неслась в океане птицей,
Чтоб стать, кем с тобой мечтали,
Теперь будем здесь учиться.
И брать у простых матросов
Суровые их уроки,
Стараясь глупых вопросов
Им не задавать до срока.
Время пошло! И в котельных,
В бездонных трюмах, в колодцах,
Стал быстро любимый «тельник»
В серую с черной полоску.
Без теорем и марксизма,
Учились мы, просто скажем,
Быть винтиком в механизме,
Зовущимся ЭКИПАЖЕМ.
А когда все закачалось,
И кубрик стал душнотесным,
Нам многим вдруг показалось,
Свои ли мы пели песни!
И поняли мы, что значит,
Вахта, морская служба.
И стало звучать иначе
Понятье мужская дружба
…………………………….
…Шумели моря, шли годы.
А крейсер наш в Лету канув,
Успел из сырой породы
Нас вылепить моряками.
И кажется белой ночью,
Что где-то есть пирс печальный
Где он исполинской мощью,
Навечно застыл в молчанье.
И ждет там своих матросов…
Когда от жизни устанем,
Он нам, не задав вопросов,
Трап-сходню на пирс протянет.
И мы все равны там будем
И с ним растворимся в море.
Пусть думать так будут люди,
Себя утешая в горе…
Старпом
Памяти Виктора Михайловича Мавзолевского (Михалыча), друга, офицера, художника.
Яркое солнце, пролив Скагеррак…
Палуба чисто надраена.
В час «адмиральский» не спится никак,
Тянет «наверх» отчаянно…
Знаю, высплюсь еще потом.
Впереди еще долгие месяцы.
Там, «наверху», правит вахту старпом,
Может со мной потреплется.
Мои «железяки» урчат в трюмах,
Солярка в узлы превращается.
Движется плавно корабль в «моря»,
В северных водах качается.
…«Михалыч, привет, пойдем посидим,
Там, перед рубкой, так весело!»
Мы молоды с ним, далеко до седин,
Мы ведь почти ровесники…
…Штурман за картой, матрос на руле,
Тикают тихо хронометры.
И все в порядке на корабле,
И на шкале барометра...
Мы со старпомом покурим табак
У фальштрубы в мечтаниях.
Хочется нам, чтоб всегда было так
В наших морских скитаниях…
……………………………………………
Только судьба начеку, как всегда.
Уже занесла в расписание,
Где будет шторм, где другая беда.
Как счастливы мы в незнании!
…Убила старпома болезнь, в цвете лет!
Он не успел стать «волком» седым.
И «на иголки» ушел наш «корвет»,
Тоже сравнительно молодым…
…В небе над морем ищу иногда
Задачку по астрономии.
Верил Михалыч – его звезда
В созвездии Льва пристроена…
Видео Андрея Рискина. Балтийское море. 1982 год. Командир корабля Виктор Михайлович Мавзолевский (ранее старпом, потом командир малого разведывательного корабля).
комментарии(0)