Владимир Славин В течение десятилетий отечественные исследователи стремились максимально полно осветить все подробности событий, приведших к трагедии лета 1941 года и, надо отметить, еще в период существования СССР на основе доступных источников проделали большую работу. Тем не менее начавшееся с конца 1980-х годов появление новых документов, расширение доступа к архивным фондам и освобождение историков от жесткого идеологического диктата со стороны властей поставили задачу нового осмысления этой темы.
«Возмутитель спокойствия»
С 1993 года военно-политические проблемы кануна вооруженного противоборства между СССР и нацистской Германией оказались в центре дискуссии, вызванной публикацией в России книг Виктора Суворова. Хотя эти работы написаны в жанре исторической публицистики, они очертили круг наименее разработанных в историографии проблем.
За прошедшие годы споры вокруг трудов Суворова-Резуна распались на несколько направлений.
Одни авторы просто отвергают версию разведчика-перебежчика. Другие отрицают ее, ссылаясь на целый ряд ошибок и неточностей бывшего офицера ГРУ. Третьи, учитывая неоднозначные и слабые положения этих книг, привлекают для анализа авторской версии все новые документальные материалы, которые в принципе не столько убеждают, сколько подтверждают необходимость дальнейшей разработки этих тем.
Как бы то ни было, развернувшаяся дискуссия привела к выявлению новых архивных документов, свидетельствующих, что советское руководство конечно же имело собственный взгляд на политическую ситуацию того периода и пыталось использовать ее в своих интересах. Появившиеся материалы и исследования показали, что традиционная официальная версия об исключительно оборонительных намерениях СССР становится все менее обоснованной.
Естественно, новый виток дискуссии не избежал определенной политизации. Это было связано прежде всего с поддержкой Суворовым старой версии германской пропаганды о «превентивном характере» нападения Третьего рейха на СССР и возложением на советское руководство вины за развязывание Второй мировой войны. Сторонники традиционной версии полагают, что стремление доказать наличие у Советского Союза наступательных намерений в отношении Германии служит обоснованием тезиса, прозвучавшего из уст Гитлера и его приспешников в качестве обоснования объявления войны Советскому Союзу, нанесения по нему так сказать «упреждающего удара».
Поэтому, например, с точки зрения официальных российских историков, все, что говорит в пользу варианта наступательных намерений Москвы, «следует отрицать всегда, везде и несмотря ни на что». Вдобавок, согласно нашей старой доброй традиции, в развернувшейся полемике продолжается использование ненаучных аргументов, подтасовок и межличностных перепалок.
Некоторые защитники традиционной версии объявляют идущую дискуссию проявлением «антинаучной тенденции» и призывают в духе советской цензуры «не давать возможности» оппонентам публиковать свои исследования. Но это лишь подтверждает мнение известного немецкого писателя Томаса Манна, что «мы чаще злимся и возмущаемся, противодействуя какой-то идее, когда сами не слишком уверены в собственной позиции и внутренне готовы принять и противоположную сторону».
Гипноз предвзятого мнения
Между тем, как ныне достоверно известно, информация, достаточно подробная и точная, о планировании и сроках нападения нацистской Германии на СССР начала поступать в Москву уже в декабре 1940 года. Постепенно сведения уточнялись и приобретали вполне законченную форму. По мере изменения Гитлером сроков грядущего наступления вермахта советской разведке с поразительной оперативностью становились известны и они.
Реакция со стороны Наркомата обороны СССР, Генерального штаба Красной Армии, безусловно, должна была последовать. Хотели ли в Москве упредить готовящееся вторжение гитлеровских войск? Да кто же не понимает выгод от подобного удара? Конечно, хотели!
Тогда почему, несмотря на давно опубликованные сведения о том, что еще в марте 1941 года советское военно-политическое руководство получило данные разведки об ориентировочных сроках начала войны (12 июня), иные российские историки не устают повторять: в 1941-м Советский Союз ни о какой превентивной войне против Германии не помышлял и не мог помышлять?
Напротив, в Кремле, а особенно в Генеральном штабе, не только могли, но и обязаны были «помышлять» о том, как создать наиболее благоприятные условия вступления в войну с Третьим рейхом и его сателлитами. В противном случае следует сделать вывод, что все советское руководство, и прежде всего военное, состояло из полных идиотов, которые не могли понять вполне очевидных вещей. Разумеется, подобное предположение совершенно не соответствует тому, что мы знаем о хозяевах Кремля и руководстве Генштаба РККА и Наркомата обороны, об их действиях в 1930–1940-е годы.
Однако и Дмитрий Волкогонов, и – вслед за ним – другие исследователи утверждают, что «никому не известно о каких-либо документах, планах, которые бы подтверждали замысел Сталина совершить нападение на Германию в определенный момент».
Действительно, многие документы до сих пор неизвестны. Но не потому, что их искали и не нашли. Немало важных архивных фондов закрыто для историков.
Результаты умолчания и отрицания
Вроде бы благая и святая цель – оградить великий подвиг народа, отстоявшего ценой миллионов жизней своих лучших сыновей свободу и независимость, от всякого рода инсинуаций. Но трансформировалась она в ширму, скрывавшую в угоду интересам целого ряда личностей военного руководства факты, свидетельствовавшие об их личных промахах и ошибках. Именно это позволило идеологическим противникам России сначала отдельными публикациями, а затем и системным, в рамках ведения настоящей информационной войны, потоком статей и «исследований» представить народу его историю в том виде, который заставил бы ее стыдиться.
Сегодня уже четко прослеживается вполне определенная идеологическая линия: используя сослагательное наклонение, подкорректировать на основе тенденциозного анализа малоизвестных фактов истории итоги Второй мировой войны, снизить международный авторитет России, ассоциировать и закрепить в сознании людей ее внешнюю политику с понятием агрессии, реанимировать тезис о «советской военной угрозе».
Далее можно будет оправдать и расширение НАТО на восток, и развертывание новых систем ПРО, и... Да, в общем, все, что в последующем нужно будет оправдать.
Очевидно, что не только в Германии твердо усвоили наказ «железного» канцлера Бисмарка: «Беда тому государственному деятелю, который... не изыскивает причины для начала войны, причины, которые бы и после войны продолжали оставаться убедительными». Гитлеровское правительство эту идею реализовало настолько мастерски, что и сегодня одним так хочется вновь озвучить, а другим, не утруждающим себя изучением материалов Нюрнбергского процесса, поверить в легенду «о превентивной войне». Хотя, напомню, официальные обвинения в адрес СССР о подготовке агрессии прозвучали в меморандуме, врученном министром иностранных дел Третьего рейха Риббентропом советскому послу в Берлине в 4 часа утра 22 июня 1941 года.
Впрочем, в уме, логике и аналитическом мышлении основному двигателю идеи превентивной войны Виктору Резуну отказать нельзя. Его книги людям, интересующимся историей Второй мировой войны, прочесть необходимо. В них есть главное для мыслящих людей – направления исследования. А вот выводы – их не надо бездумно повторять. Их надо сделать самим. И обосновать на основе добытой объективной и систематизированной информации. Но ею, к сожалению, не торопятся делиться те, кто имеет доступ к закрытым фондам.
Дарья Гармоненко