О роли личности в истории

Бывшие министр обороны Анатолий Сердюков и начальник Генштаба генерал армии Николай Макаров принимали зачастую скоропалительные решения. Фото РИА Новости

Прошло 10 лет после войны Грузии с Южной Осетией, на защиту которой встала Россия, но до сих пор последствия процесса, проводившегося прежним руководством военного ведомства и почему-то названного «строительством армии», не устранены и сказываются на боеготовности армии и флота.

ЛИКВИДАЦИЯ ТАНКОВЫХ ВОЙСК

Война на Кавказе сказалась на всей структуре армии. Понятно, что Анатолий Сердюков ни по образованию, ни по предыдущему опыту работы в принципе не мог стать генератором новых идей в военном строительстве и тем более определить направления развития российской военной мысли на длительную перспективу. При этом закрытость и внезапность реформы, полное отсутствие информации внесли сумятицу в умы сотен тысяч офицеров, прапорщиков и мичманов.

Большая часть нынешнего высшего генеральского состава (командующие округов и армий) вышла из трех войн: двух чеченских кампаний и войны на Кавказе. При анализе боевых действий грузинской армии российское Министерство обороны сделало удивительные выводы: пятидневная война с Грузией показала, что крупные танковые соединения неповоротливы, а управление ими затруднено! Ссылаются и на войну в Югославии, где танки практически оказались без дела, при этом забывают, что там была война особая – элементарный расстрел с воздуха.

В результате если в 2005 году Российская армия имела 23 тыс. танков, то в 2009 году – только 3 тыс.

ВМЕСТО ДИВИЗИЙ – БРИГАДЫ

Наиболее спорный вопрос – решение об изменении структуры армии. Переход с четырехзвенной системы управления (полк–дивизия–армия–округ) на трехзвенную систему управления (бригада–группировка войск–округ) является неоправданным и в целом ошибочным решением. Управляемость войск с переходом на трехзвенную систему военного управления не улучшилась, но это новшество существенно снизило их боевую готовность.

Российский Генеральный штаб считает образцовой американскую армию. Однако в США в Сухопутных войсках, имеющих, кстати, достаточно мощную армейскую авиацию, на одну бригаду приходится почти 3 бригады боевого и материального обеспечения. В Российской армии же после перехода на бригадную структуру оказалось, что на одну бригаду приходится 0,88 бригады боевого и материального обеспечения. Кроме того, у Сухопутных войск не осталось армейской авиации.

Все проведенные в 2009–2012 годы учения подтвердили ухудшение управления, снижение огневой мощи и мобильных возможностей. Предполагалось, что бригада будет более управляемой. Но в танковом или мотострелковом полку до реформы числилось 252 офицера и в зависимости от полка от 100 до 132 прапорщиков. Численный состав полка – от 890 до 1800 солдат и сержантов. В бригаде же на 3800 военнослужащих оказалось только 135 офицеров, без прапорщиков. Управление в итоге – значительно хуже, причем не только из-за отсутствия офицеров и прапорщиков, но и по причине отсутствия огневых средств, ремонтных средств и службы тыла и медицинского обеспечения.

В Европе, в Арктике, в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке при действиях в обороне и наступлении, в противодесантных операциях, в обороне морского побережья возможности мотострелковой дивизии более важны, чем мобильность бригад в горной местности. Генеральный штаб, представивший министру обороны предложения, не учел оперативные направления и разницу в театрах военных действий на Севере, Дальнем Востоке, в Европе, а также возможные угрозы. Армия, воюющая на собственной территории, должна иметь стационарные региональные группировки войск.

Примечательно, что на учениях «Запад-2009» российская бригада совершила марш железнодорожным транспортом – 450 км до Белоруссии и 420 км по Белоруссии – за семь суток (фантастика)! А ведь во времена СССР 11-я армия Прибалтийского военного округа – две мотострелковые и две танковые дивизии плюс армейский комплект частей – за двое суток преодолели 1200 км и вошли в Чехословакию.

АУТСОРСИНГ

В свое время большие надежды возлагались на внедрение в Вооруженных силах системы аутсорсинга. Предполагалось, что на аутсорсинг будут отданы такие задачи и сферы деятельности, как бункеровка кораблей, судов и танкеров Военно-морского флота топливом; заправка автомобильной техники на гражданских АЗС и авиатехники на аэродромах; навигационный завоз вооружения, военной и специальной техники и других различных грузов в районы Крайнего Севера; доставка материальных средств в крупные гарнизоны от предприятий промышленности; техническое обслуживание и ремонт вооружения, военной и специальной техники; организация питания и банно-прачечное обслуживание личного состава и др.

Однако вскоре выяснилось, что на самом деле гражданские предприятия не справляются с обеспечением обслуживания войск в полевых условиях, причем даже несмотря на получаемые по контрактам немалые государственные деньги. В результате встал вопрос о том, что привлечение гражданских коммерческих структур при материальном и техническом обслуживании войск в полевых, а тем более боевых условиях попросту нецелесообразно, поскольку в боевых условиях армия останется голодной. Все это уже граничило с вредительством.

Когда в российских ВС предлагали вводить систему аутсорсинга, часто ссылались на опыт американских Вооруженных сил. Однако там есть свои серьезные отличительные особенности. У них четко определены функции, в осуществлении которых могут принимать участие частные структуры: оплата труда гражданского персонала (около 800 тыс. человек); выплаты военным пенсионерам (примерно 2,2 млн человек); оказание услуг служащим Минобороны (обучение и подготовка военного и гражданского персонала, подготовка к службе в армии); сбыт излишков собственности и национальных запасов; управление сдаваемой внаем собственностью; работы по содержанию складов и т.п.

При этом следует отметить, что в США частные компании допускаются к конкурсу Минобороны и способны его выиграть только при стоимости их работ как минимум на 10% ниже, чем у государственных структур.

По решению нового министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу, российское военное ведомство отказалось от передачи ремонта военной техники сторонним исполнителям и в войсках были восстановлены специальные ремонтные роты. Для организации питания и банно-прачечного обслуживания в стационарных условиях привлекаются коммерческие компании, однако в полевых условиях этим занимаются соответствующие армейские подразделения.

Участие Вооруженных сил России в операции в Сирии показало, что аутсорсинг, внедренный при предыдущем руководстве военного ведомства, может существовать только в мирное время, а в боевых условиях он оказался не только ненужным, но и вредным. Как оказалось, советский опыт технического обеспечения, ремонта, обслуживания, боевого технического и материального обеспечения Вооруженных сил был не так уж и плох, как нас в этом пытались убедить.

КОНТРАКТНАЯ АРМИЯ

Очередной «прокол», как представляется, был допущен в осуществлении плана перехода Вооруженных сил РФ на контрактную систему. Ведь в этом случае сокращается количество призывного состава, но победоносная армия военного времени формируется как раз из призыва. Таким образом, у нас уничтожается база мобилизационной подготовки и мобилизационного развертывания армии военного времени, то есть мы готовимся войну не вести, а сразу же проиграть.

Грузино-осетинская война полностью развенчала миф о контрактной армии и контрактных частях полной боевой готовности, которые специально готовились для войны. В августе 2008 года контрактников в боевых подразделениях было не более 20%. Большая часть подразделений 58-й армии, выдвинувшихся в Южную Осетию, были укомплектованы срочниками, что еще раз подтвердило тот факт, что при нормальной боевой подготовке солдат-срочник мало чем уступит контрактнику.

Примечательно, что на учениях «Восток-2010» недостатки предложенной руководством российского Минобороны системы комплектования войск проявились во всей красе. Смешно было слышать заявление главнокомандующего Сухопутными войсками генерал-полковника Александра Николаевича Постникова о том, что «призывники за два месяца достаточно хорошо овладели практическими навыками, своим оружием, что и показал нынешний этап учения». На самом деле, чтобы совсем уж не завалить учения, командиры на Дальнем Востоке заставили задержаться в армии солдат, которые уже выслужили «свой» год. Их оказалось 23% от того состава, который принял участие в маневрах «Восток-2010».

В заключение следует сказать, что из того тупика, в который ее завело предыдущее руководство, Российская армия, конечно, постепенно выбирается, но делать это надо более активно.