Отрада и отрава

Даже исходя из фонетики ясно, что корни румынской культуры – от Рима. Федор Матвеев. Вид Рима. Колизей. 1816. ГТГ

Лео Бутнару – неутомимый переводчик, поэт, исследователь. Он щедр к словесности, и она отвечает ему взаимностью. Кабинет Лео – настоящая библиотека его книг: десятки авторских сборников и бесчисленное количество томов переведенной им русской классики. Но, отдавая дань традиционалистам, сердцем Лео – все же с авангардом. О вкладе румынской поэтической школы в мировую культуру, верлибре и русско-молдавском полилоге с Лео БУТНАРУ поговорил Владимир КОРКУНОВ.

– Лео, вы переводите многих русскоязычных поэтов. Чем привлекла именно наша поэзия и чем, на ваш взгляд, она отличается от иноязычной?

– В поэзии любого народа сосуществует и общее, и уникальное. Великие поэты всегда отличны, они части не какой-то конкретной, а некой глобальной литературы. Если говорить о флагманах русского поэтического авангарда и – шире – о Серебряном веке в целом, то посмотрите, какие подобрались имена: Хлебников и Ахматова, Пастернак и Крученых, Маяковский и Гумилев, Мандельштам и Поплавский, Кузмин и Гуро, Давид и Николай Бурлюки, Есенин и Северянин, Мариенгоф и Вагинов, Хармс и Луговской… В русской поэзии много оригинальных и отличных друг от друга имен! То же можно сказать и о французской, итальянской, испанской, германской, английской, португальской… и румынской литературах. Русская поэзия, как и всякая великая, разнообразна и неповторима, она –  часть созвездия, которым является всемирная литература.

– А для вас лично?

– Для меня русскоязычная поэзия – континент, с которым я пытаюсь познакомить молдавских и румынских читателей. Нередко стихи ваших поэтов подсказывают новые ходы в моем собственном творчестве –  пробуждают вдохновение и зажигают воображение. Многообразие и просодическое богатство русскоязычных поэтов позволяет мне чувствовать себя свободным человеком и поэтом, проводником во «всемирной деревне» литературы. Я исследую ее, и, знаете, русская литература – одна из самых динамически развивающихся в мире.

– Если говорить о поэтических школах, в чем отличие русскоязычной поэзии от румыноязычной?

– Я бы лучше говорил о специфике и особенностях, поскольку обе литературы входят в общеевропейскую и, следовательно, всемирную литературу. Румыноязычная литература внесла ощутимый вклад в развитие европейской и мировой словесности. Тот же Антиох Кантемир – сын молдавского господаря Дмитрия Кантемира. Без его корпуса текстов вы же не представляете свою литературу, верно? Румыноязычная литература дала миру Эжена Ионеско – одного из основоположников театра абсурда, Пауля Целана и родоначальника дадаизма Тристана Тцара. Добавьте сюда мыслителя-эссеиста Эмиля Чорана, который вывернул философию наизнанку, литератора и историка религий Мирче Элиаде, и окажется, что румыноязычная словесность повлияла на появление и развитие сразу нескольких европейских литературных школ.

– Как в Молдавии и Румынии относятся к современным русским писателям?

– Расскажу о своем опыте. Помимо классической и авангардной литературы я перевел книги нескольких современных русскоязычных авторов (Геннадия Айги, Вячеслава Куприянова, Александра Ткаченко, Веры Павловой, Евгения Степанова, Лилии Газизовой и Александра Вепрева). Множество ваших авторов разных эпох вошли в мои антологии «Переводы из ХХ–ХХI веков» и «Русская поэтическая миниатюра» (последняя вышла в двух томах, в ней около 400 авторов). Я переводил и прозу, и манифесты русских авангардистов… Но не только я! Многие современные российские прозаики переведены в Бухаресте, Яссах, Клуже и других городах Румынии. Некоторых приглашали на книжные ярмарки и литературные фестивали.

– Как обстоит с русскоязычной литературой у вас. Пишут?

– Естественно! В Союзе писателей Молдовы есть русскоязычные авторы. А поэт и переводчик Мирослава Метляева вошла и в Союз писателей Румынии.

– Власти поддерживают?

– Молдавское правительство ежегодно выделяет деньги на издание 30–40 книг местных авторов. В Румынии эта сумма, скажем так, весомее. В разы. К тому же Институт культуры Румынии, у которого есть филиал и в Кишиневе, помогает выпускать книги наших авторов за рубежом. Заботятся в Румынии и о писателях-пенсионерах – им наполовину увеличивают пособие. За государственный счет! А для самых заслуженных литераторов (их около 120 человек из 2600) в Румынии установлена пожизненная стипендия в размере 600 евро ежемесячно (ее получает и Лео. – В.К.). В Молдове она тоже есть, но… скромнее. И если молдавская стипендия –  только для резидентов, то румынскую может получить писатель, живущий в любой стране мира, если он значим для румыноязычной литературы.

– А на литературные журналы деньги выделяют?

– А как иначе! Румынское правительство выделяет миллион евро ежегодно для поддержки 10 ведущих, как вы говорите, «толстяков». Поддерживают писателей и власти отдельных областей и городов Румынии, например в Яссах, Араде, Клуже и др. Выделяются деньги и на мероприятия, в том числе международные фестивали. Приезжайте в следующем году – сами увидите!

– Спасибо, постараюсь. Теперь поговорим о вашей поэзии. Лео, вы пишете в основном верлибры… Силлаботоника – героиня не вашей поэтики?

– В 1976 году, после моего книжного дебюта, один из критиков написал: «Какой амбициозный поэт этот Лео Бутнару, не пропустил в сборнике ни одной пары рифм!» Ответом (хотя такой цели у меня не было!) стали 15 сонетов, которые я включил во вторую книгу. Да и сейчас, когда понимаю, что силлаботоника предпочтительнее для решения той или иной художественной задачи, обращаюсь к ней. Я не отказываюсь ни от каких просодических возможностей! У меня есть несколько книг для детей, в которых классическая форма – это sinequanon (лат. – «то, без чего невозможно». – В.К.). Переводы Хлебникова, Маяковского, Цветаевой, Мандельштама, Ахматовой, Пастернака и других классиков я тоже, разумеется, выполнил в силлаботонике.

– Традиционный метр отжил или отживает свое?

– Удивительный вопрос! В Румынии, как и в большинстве европейских литератур, давно не спорят о верлибре. Он стал нормой. Главное – поэтическое вещество, а не форма. Неужели в России до сих пор этого не понимают?

– Не только не понимают, но и в крестовые войны на «неверных  верлибристов» ходят! Но не будем углубляться. Дайте лучше свое определение поэзии.

– Ах, многое можно сказать об этой тайне тайн! Отвечу стихами:

Поэзия,

отрада и отрава,

ты никого не делаешь

по-настоящему счастливым,

лишь –

менее несчастным...

Спасибо

и за это

исключение...

– А ваш творческий метод?

– Нечто строго необходимое для синтеза, концентрации поэтического, метафорического смысла во имя элегантности простоты и простоты элегантности. Как метод и как стиль.

– К переводам подходите с той же мерой?

– Конечно. Но классиков я начинаю переводить только после всестороннего изучения их текстов. После того как пойму их образность, стилистические нюансы, фонетику. Если остаются вопросы, консультируюсь с коллегами: Игорем Лощиловым из Новосибирска и Сергеем Бирюковым из немецкого Галле.

– А методологически?

– Стараюсь делать перевод максимально близким к оригиналу, при этом использую все возможности румынского языка для, так скажем, трансплантации аутентичного текста.

– Молдавский язык существует?

– Словосочетание «румынский язык» внесено в Конституцию в 1858 году после объединения Дунайских княжеств (Валахии и Молдавии) в единое государство, завершенное возникновением Объединенного княжества Валахии и Молдавии под общим названием «Румыния» – как единый народ, говорящий на одном языке. Почему Румыния? Название происходит от Рима (Roma). Именно римская культура стала праматерью румынского этноса и языка. Чтобы не обидеть валахов, называя общий язык молдавским, и не обидеть молдаван, называя его валахским, сошлись на термине limba romana – общем румынском языке.

– А скажем, молдавский диалект?

– Чудо румынского в том, что он не имеет диалектов, он един и понятен везде, где живут румыны: в Греции и Сербии, Венгрии и Болгарии,  Украине и Польше… Все они понимают друг друга и общаются на едином языке. В Декларации о независимости Республики Молдова государственным языком указан румынский. В школах Молдавии тоже изучают его. Румыния и Молдавия (часть которой сама является Румынией!) пользуются одним и тем же фундаментальным словарем румынского языка. А наши недоброжелатели, политизируя и искажая казус, стараются доказать, что белое – это черное и наоборот. Что якобы есть такой язык – молдавский. Неблагородное это дело.