Кризис оппозиции: роль лидеров КПРФ

В ПОСЛЕДНЕЕ время внимание общественности вновь обращено к левым партиям и движениям. Тому причина - очевидное поражение левых и традиционных патриотов на парламентских и президентских выборах, а также появление нового движения "Россия", заседание Контрольно-ревизионной комиссии НПСР, осудившей Геннадия Зюганова, пленум ЦК КПРФ. Все это требует своего осмысления и трактовки. Свою точку зрения как сопредседатель НПСР и лидер движения "Духовное наследие" изложу и я.

Первопричиной неожиданного, редкого и необъяснимого до сих пор для многих раскола НПСР стало решение в октябре 1998 г. Пленума ЦК КПРФ о том, что на выборах 1999 г. партия идет отдельно! Для всех, в том числе и для меня, это решение было абсолютно неожиданным. Мало кто поверит, но и в ноябре, и в декабре, и в январе 1999 г. руководство КПРФ всячески уходило от обсуждения этого вопроса. На все мои обращения следовал один и тот же ответ: "Обязательно обсудим подробно позже, возможно, что удастся и изменить это решение". Естественно, что эти ответы не могли удовлетворить, но руководители партий, входящих в НПСР, почему-то ждали вплоть до августа 1999 г. В тот день, когда Зюганов в последний раз "окончательно" пообещал обсудить мои "интересные" предложения, меня исключили из фракции.

Лидеры КПРФ не только развалили объединенную оппозицию, которая доказала свою эффективность в 1996-1999 гг., но и попытались подмять под партию все патриотические организации. Более того, эволюция КПРФ последних лет ясно показывает, что партия и ее лидеры ничему не научились. Как и прежде, они рассматривают все политические и общественные движения лишь как подсобную силу для использования в своих, часто личных целях функционерами КПРФ. Движение "Духовное наследие" неоднократно в 1999 г. предупреждало: такая политика приведет к развалу НПСР, проигрышу парламентских и президентских выборов. Да и для самих коммунистов - я об этом сказал на Президиуме НПСР в январе 1999 г. - это не просто политическая, но и историческая ошибка.

Надо признать, лидеры КПРФ решили свои частные задачи: обеспечили партийным секретарям места в Думе для спокойного ухода на пенсию, фактически обеспечили поражение других оппозиционных партий. Однако произошло то, о чем я предупреждал: сами они остались в меньшинстве, лишились исторической перспективы. А историческая перспектива КПРФ была бы в том, чтобы эта партия по-прежнему, как и в 1996-1999 гг., являлась лидером широкого народно-патриотического фронта, где было бы представлено все многоцветие оппозиции, чтобы расширять единый патриотический фронт. Лидеры КПРФ выбрали другое - "усереднить" руководство, сделать его под стать себе: управляемым из Президиума, средненьким и т.д. В результате, как они этого и хотели, нет в нынешней Госдуме не только Сергея Бабурина, Алексея Подберезкина, но и Владимира Семаго, Юрия Иванова и многих других. А иные - Станислав Говорухин, Михаил Лапшин, Аман Тулеев, - не захотевшие подчиниться диктату партсекретарей, эмигрировали в другой лагерь. Зато теперь в Госдуме есть все секретари обкомов КПРФ.

Нынешний кризис оппозиции - это и кризис ее идеологии. Сколько бы портретов Пушкина не вешал в своем кабинете Зюганов, ясно, что идеологически и организационно КПРФ эволюционировала после 1998 г. в прежнюю партийно-идеологическую нишу. Косметические выверты лишь подчеркивают, что по-прежнему интересы партии превалируют над интересами государства. Это видно во всем: и в позиции по Чечне, и в экономике, и во внутренней политике.

И наоборот, непонятное, неоформившееся и деидеологизированное еще "Единство" и Владимир Путин "попали в десятку" общественных ожиданий.

Нельзя упрощать принципиальные причины успеха "Единства" и Путина, объясняя их наличием огромного административного, информационного и финансового ресурса. В президентскую кампанию 1996 г. (а я был одним из руководителей штаба Зюганова) у Ельцина и его команды и административного, и финансового, и информационного ресурса было в десятки раз больше. Вся элита, все телеканалы, все финансы были брошены на победу. Ныне же, в 2000 г., соотношение сил было значительно благоприятнее для коммунистов, а результат намного хуже. Если бы лидеры КПРФ учили марксизм всерьез, а не в партшколах, то они бы помнили фундаментальный вывод Ленина о том, что политический анализ начинается с "анализа соотношения политических, экономических ее сил". Тогда бы они не стали, пусть даже в угоду партбюрократии, разваливать оппозицию, меняя соотношение сил не в свою пользу. Да еще сознательно, да еще так лицемерно, даже пошло.

В этом случае патриоты (как мы не раз говорили в 1998-1999 гг.) получили бы не только убедительное большинство на парламентских выборах, но и смогли бы выиграть выборы президентские. Но только в том случае, если бы на выборы шел широкий фронт оппозиции, а не Президиум КПРФ. Если бы шла команда государственников, а не команда Президиума ЦК. Если бы шли люди, ставящие приоритетными общегосударственные, а не узкопартийные цели. Общество, избиратель это почувствовали. Господства парткомов не захотели.

Возникает закономерный вопрос: зачем вдруг осенью 1998 г., на волне победоносного шествия оппозиции, проводя II съезд НПСР, лидерам КПРФ пришло на ум резко повернуть, развалить НПСР и создать эфемерный "блок" "За победу"? Никакой логикой это не объяснить, как не объяснить и того, почему лидер НПСР Зюганов приостановил всю деятельность НПСР в 1999 г. Есть только одно объяснение: лидеры КПРФ решили ликвидировать НПСР, приватизировав его политические результаты, идеологию и заманив на места в Госдуме некоторые кадры.

Еще глупее и лицемернее выглядят сегодня причитания Зюганова, что необходимо-де восстанавливать НПСР. Не проще было бы его не разваливать в 1999 г., Геннадий Андреевич? Еще непонятнее выглядят его заявления о необходимости "избавиться от Подберезкина, Тулеева, Лапшина". Год уже прошел, Геннадий Андреевич, как избавились! А до этого - от Говорухина, Семаго, да и других, "не оправдавших доверия партийного руководства".

Но главное все-таки не в этом. Лишившись союзников, идеологии, кадров, КПРФ осталась одна в оппозиционном поле и в парламенте. Другими словами, вернулась к модели КПСС, модели изжитой временем однопартийной системы. Это и понятно. Ни Валентин Купцов, ни Александр Куваев, ни другие партбоссы иному не учились, но главное - знать других систем не хотят. Не учились диалектике, иначе не захотели бы вернуться в 1981 г.

Другая задача - взять под контроль собственных партийцев, ставших уже очень независимыми, - Селезнева, Илюхина, Семаго и других. Но и это полностью не удалось. В партийной жизни появление "России" говорит о том, что грубо подмять всех коммунистов Президиуму ЦК КПРФ вряд ли удастся.

Таким образом, стратегия лидеров КПРФ в 1999-2000 гг. себя не оправдала совершенно. Упустив историческую инициативу, проиграв выборы, а главное, не уловив изменения общественных настроений в пользу общенациональных патриотических интересов, руководство КПРФ встало на путь маргинализации. И никакие заверения "об омолаживании" Зюганова не помогут. О восстановлении НПСР - тоже. Не поверят.

Политическая инициатива и перспектива - у других сил. Которые еще только формируются на марше. У которых много проблем, но проблем общегосударственных, а не местечково-партийных. Я далек от их идеализации. Во многом, очень во многом идет поиск, раздумья, действия. Как раз то, чего очень боялись в КПРФ. И вектор этих усилий будет определяться даже не сегодня: пока что слишком сильна инерция политического мышления, влияние прежних кадров и обязательств. Полагаю, что перемены будут происходить по мере усиления государственнических настроений в обществе, накопления сил, авторитета, управляемости страной. Кстати, то же самое происходило в истории России. Тому примеры Ивана Калиты и Ивана III.

Теперь о позиции "Духовного наследия". Нам приятно сознавать, что многие наши идеи услышаны властью: реформирование федеративных отношений, создание Госсовета, новая концепция национальной безопасности и внешней политики, приоритеты духовных и культурных ценностей в общественной жизни, а также образования, наукоемких технологий в экономике - все это не партийная, а общенациональная программа, которую мы многие годы отстаивали в сотнях своих книг и тысячах публикаций. Сейчас это осознано и реализуется новыми силами, которые определяют политическое развитие страны. Мы рады этому наступлению нового периода в развитии государства и будем этому всячески способствовать. Важно только, чтобы особое политическое мужество, а не инерция мышления стали определяющими в политической практике страны.