Ненасытные НИОКР

У Любови Куделиной лишних денег нет никогда.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Николай Макаров, находясь на Международной выставке вооружений в Абу-Даби, высказался 23 февраля по поводу влияния финансового кризиса на основные параметры государственного оборонного заказа (ГОЗ) и критически важные для обороны страны научно-исследовательские и конструкторские работы (НИОКР). «У нас есть НИОКР, которые ведутся уже по 10–15 лет. Они потеряли уже не только свою актуальность, но и значимость. Устарела сама система, причем не только по компонентной базе, но и по принципам применения, – отметил Николай Макаров. – Поэтому мы решили, что нет смысла тратить деньги. По перспективным разработкам мы НИОКР не останавливаем. Мы четко определили, что НИОКР должны продолжаться не более двух-трех лет. Иначе они теряют актуальность. Поэтому текущие НИОКР мы продолжаем, а также открываем ряд новых».

Ощущение дежавю – об этом говорилось в отчетах Счетной палаты еще лет десять назад. Кстати, тогда Минобороны тоже закрывало неактуальные НИОКР: в 1998 году прекратило 155 разработок на 70,7 млн. руб., в 2000 году – 29 на 78,7 млн. руб., в 2001 году – 5 на 4,6 млн. руб. В тот период в интересах Минобороны одновременно проводилось около 3500 НИОКР, и каждый год открывалось еще 500–600. При этом 2500 оставались незавершенными. Тенденция прослеживалась такая: в 1996 году закончили одну из трех работ, в 2001-м – одну из пяти. Отставание от первоначально установленных сроков в реализации ряда научных и конструкторских тем достигало 8–13 лет. Сейчас, по оценке Николая Макарова, уже 10–15 лет. И это при гигантском увеличении ассигнований на НИОКР.

Что же происходит в этой весьма секретной сфере из того, что не секрет? Не секрет, что НИОКР может выполняться по хитрой многоступенчатой схеме. Например, предприятие в рамках гособоронзаказа разрабатывает некую техническую «тему». Но делает это не в своем конструкторском бюро, а поручает сторонней фирме. Сторонняя фирма, которая оказывается посредником, создает временный трудовой коллектив из работников НИИ, допустим, Минобороны. Заключает с ними индивидуальные договоры, а не с институтом. Таким образом работники института на территории своего НИИ выполняют сторонний заказ за долю малую. При этом используют интеллектуальную собственность института – наработки, результаты исследований и т.д. Коллектив обычно небольшой, три–пять человек, не считая «мертвых душ». А на предприятии-заказчике оформляется работа целого бюро с трудозатратами в миллион человеко-часов...

Впрочем, насчет трудозатрат институты тоже не зевают. Завышение таким способом себестоимости в 5–10 раз – обычное дело. При этом еще зарплаты и премии из Минобороны получают. И сторонним посредникам точно так же дают темы на откуп, хотя выполняются они работниками НИИ по уже описанной схеме. Проконтролировать элементы схемы все равно некому.

Что касается самих тем, то немалая часть их настолько мелка, что не имеет никакого серьезного значения. Зато научное учреждение может иметь 60–70 подобных «заданий». Показатели растут, средств из бюджета поступает все больше и больше, а отдача близка к нулевой. Система учета в научной сфере такова, что деньги списываются, а не придерешься.

Примечательно, что предприятия обычно «делятся» НИОКР именно с теми НИИ Минобороны, которые должны принимать их работу. И это приводит к взаимозависимости, в результате которой возникают предпосылки к занижению оценок тактико-технических требований при создании новых видов вооружения и военной техники. Проще говоря, рука руку моет...

Существует замечательный афоризм: «Отсутствие результата – тоже результат». На такой «тоже результат» расходуется немало бюджетных миллиардов. А если подобный «тоже результат» запланировать заранее, то заработать можно очень неплохо. Изготовить отчет стоимостью в миллионы, якобы потраченные на опыты и сложные исследования, не так уж трудно. Главное – правильно оформить сметные расходы.

У нас уже все давно привыкли, что главная причина отставания в новых вооружениях – это пресловутое недофинансирование. Но если кинуть еще триллион, тут же наши спецы изобретут чудо-оружие. Однако если посмотреть, как проводятся НИОКР, то результат будет другой – они еще два попросят. И будут затягивать тему дальше, чтобы финансирование ее продолжалось вечно. Даже если не могут сделать работоспособный образец, будут обвинять смежников, производственников, находить объективные причины и обещать скорый итог. Но итог таких затяжек – ненужность результата, который за 15–20 лет устаревает.

═ Комплекс «Берег» доводили до совершенства 30 лет. Фото из книги «Оружие России»

Можно вспомнить самый совершенный артиллерийский комплекс «Берег», предназначенный для стрельбы по кораблям, который 30 лет доводили до совершенства. Однако управляемые противокорабельные ракеты с дальностью полета 100–150 км сделали его неактуальным. Похожая история происходит с военно-транспортным самолетом Ан-70. В реализацию этой российско-украинской программы, тянущейся больше 20 лет, уже вложено свыше 1,1 млрд. долл., в основном из российского бюджета. На завершение испытаний требуется, по оценкам Минобороны Украины, еще 132 млн. долл. При этом отмечается, что все электронное оборудование самолета нуждается в модернизации, поскольку давно устарело. И в этот проект снова втягивают Россию.

В нынешний бюджет на оборонные НИОКР заложено около 160 млрд. руб. Некоторые люди, работающие в этой сфере, утверждают, что откаты за получение конструкторского оборонного заказа достигают 80%. А до непосредственных исполнителей доходит всего 2–3% средств. Если прикинуть, какова результативность НИОКР, начинаешь этому верить. Подавляющее большинство новых разработок появляется на крупных предприятиях-экспортерах, которые тратят на них свои собственные средства. Это касается в первую очередь авиастроения.

По уровню расходов на исследования и разработки Россия входит в число 15 стран-лидеров, а по численности занятых в этой сфере стоит на третьем месте, уступая лишь Китаю и США. По данным Всемирного банка (ВБ), на науку в России тратится 1,2% ВВП. «Российские НИОКР объемны, но неэффективны», – отметил экономист Всемирного банка Радж Десаи. Конечно, если на инновационную деятельность тратится больше, чем получается реальной отдачи! По оценкам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, Россия ежегодно теряет на этом 23–25 млрд. долл.

Замминистра обороны РФ Любовь Куделина недавно заявила, что военное ведомство рассматривает возможность прекращения НИОКР, которые в 2009–2010 годах не приведут к получению финальных образцов. Этим наших людей не запугаешь. У нас могут на вооружение образец принять и потом 20 лет до ума доводить. Пока его с вооружения не снимут как морально устаревший.