Не мочить, а судить

Неуловимого Магаса удалось взять живым.
Фото РИА-Новости

9 июня 2010 года сотрудники Федеральной службы безопасности РФ провели на Северном Кавказе спецоперацию, в ходе которой был пойман главарь террористического бандподполья Али Тазиев по кличке Магас.

Именно пойман, а не убит при задержании, это означает, что будут суд и наказание, заявил председатель правительства Ингушетии Алексей Воробьев. В свою очередь, и глава государства Дмитрий Медведев, выслушав доклад директора ФСБ России Александра Бортникова о поимке Магаса, прилюдно выразил в связи с этим свое удовлетворение и дал указания «сделать все необходимое для правильного оформления показаний этого бандита, для того, чтобы все необходимые процессуальные действия были совершены, ну и впоследствии все эти преступления, которые совершались, получили соответствующую оценку со стороны суда».

Кроме того, президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров заявил, что Магасу как террористу нужно дать пожизненный срок. «Даже не расстрел – это для него слишком легкая кара. Чтобы он до конца своей жизни сидел, каялся, каялся и каялся. Хотя никто его молитвы не примет – он и его сподвижники обеспечили себе место в аду», – сказал Евкуров.

Таким образом, российская власть на федеральном и региональном уровнях меняет тактику борьбы и переходит от тактики тотального уничтожения террористов к их поимке и преданию суду. Скорее всего как в Москве, так и в столицах северокавказских республик руководители пришли к пониманию того, что лозунги «Наносить кинжальные удары» и «Мочить террористов» положительных результатов не приносят. Во-первых, погибший террорист в глазах его многих сородичей и земляков выглядит как мученик, борец за веру. А значит, смерть террориста лишь облегчает вербовку руководителям террористических организаций. То есть вместо одного погибшего бандита ряды террористов пополняют как минимум двое-трое. Поэтому вместо ожидаемого спада террористической угрозы в результате уничтожения «борцов за веру» происходит ее рост.

Во-вторых, пойманный террорист, находясь в местах заключения, уже выглядит обычным преступником, а не «борцом с неверными». При этом он остается живым. А значит, уже меньше найдется желающих за него мстить. Ведь мстят, как правило, за убитых, а не живых. Да и самого главаря банды скорее всего еще покажут по телевидению в весьма неприглядном виде как жалкого опустившего человека, желающего выклянчить у власти прощения за свои преступные деяния! В-третьих, еще не пойманные террористы начинают понимать свою незавидную перспективу. Одно дело – погибнуть от рук «неверных» и остаться в глазах земляков этаким героем. Другое дело – всю оставшуюся жизнь сидеть в тюрьме. При этом самим боевикам со стороны власти дан знак: сдавайтесь, мы вас не убьем, но отвечать за свои поступки будете по закону. Возможно, что кого-нибудь из рядового состава террористических организаций устроит и такая перспектива.

Помимо этого выделим здесь три аспекта. Первый заключается в том, что российская власть (как федеральная, так и региональная) делает попытку «перевести» террористов из разряда своих политических противников в категорию обычных преступников. Как показывает зарубежный опыт, такая практика может дать положительный результат в борьбе с террористическими организациями. Так, например, один из наиболее активных следователей времен «немецкой осени» 1970-х, охотившихся за террористами «Фракции Красной армии» (РАФ), а ныне генеральный прокурор Верховного земельного суда в Штутгарте Клаус Пфлигер в своем интервью в феврале 2007 года заявил: «Успешно ликвидировать членов РАФ удалось во многом благодаря тому, что мы подходили к ним как к обычным уголовным преступникам. Они очень охотно выставляли себя кем угодно – «борцами с капитализмом и империализмом», «борцами против войны и за мир во всем мире», просто «народными мучениками»... Нам удалось снять их с пьедестала и вести против них дело как против группы криминальных преступников. На процессах членов РАФ судили как обычных уголовников. Мы не допустили их превращения в «народных героев», чего они упорно добивались».

Второй аспект связан с изменением работы судебно-правовой системы. Так, еще в конце прошлого года президент РФ Дмитрий Медведев подписал поправки в УПК об изменении территориальной подсудности террористов. Проект федерального закона «О внесении изменений в статьи 31 и 35 Уголовно-процессуального кодекса РФ» был внесен в Госдуму главой государства и принят в первом чтении еще в сентябре. Он предусматривает введение в уголовную практику возможности изменения территориальной подсудности по особо тяжким преступлениям, связанным с терроризмом: террористическая деятельность, захват заложников, создание незаконных вооруженных формирований, угон воздушного судна. Предполагается, что такие дела по ходатайству генерального прокурора или его заместителя могут быть переданы в Верховный суд. Кроме того, 19 апреля с.г. Конституционный суд признал, что лишение обвиняемых в терроризме права на суд присяжных не противоречит Основному закону РФ. Скорее всего высшее политическое руководство пришло к выводу, что в таком виде судебная система в отношении подсудности террористов будет работать эффективно.

Однако остается понять, какая будет степень публичности работы судов. Совсем нелогичным в этом случае будет выглядеть абсолютная закрытость судебных слушаний по преступлениям террористического характера. Как пишет по поводу своего участия в судебных слушаниях по делу известного террориста С.Радуева в книге «Россия: 10 лет борьбы с международным терроризмом», бывший генеральный прокурор России, а ныне глава ЮФО В.В.Устинов: «┘Здесь нужно как можно шире смотреть на проблему: весь мир, все российские граждане должны были еще раз убедиться, что мы боролись, боремся и будем бороться с терроризмом в любых его формах и проявлениях не только силой оружия, силами автоматов, но главное – силой закона. ┘Если мы будем выходить за рамки закона, тогда мы уподобимся Радуеву и ему подобным». Таким образом, именно высокая степень публичности судебных слушаний по делам террористического характера может показать народам Северного Кавказа, всему российскому и международному сообществу преступную сущность, античеловечность и антигуманность деяний террористов, развенчать их ореол так называемых борцов за веру.

Третий аспект связан с необходимостью вытеснения с правового поля, а за ним и из правового сознания северокавказских народов различных адатов и шариатских судов. Ведь ссылаясь на священный Коран, руководители террористических организаций, идеологи терроризма и их пособники на Северном Кавказе под видом адатов и шариатских судов вершат свои преступные злодеяния. Фактически речь идет об установлении системы российского права на всей территории Северного Кавказа. В любом случае, полагаем, переход от тактики тотального уничтожения террористов к их поимке и преданию суду может дать положительный результат и будет способствовать снижению террористической угрозы в России.