Двадцать триллионов на десять лет

Такие беспилотники нам никто не продаст.
Фото Виктора Литовкина

Зарубежные выставки вооружений всегда становятся самым удобным местом, где руководители отечественного военного ведомства откровенно делятся с журналистами той обширной информацией, которую в родной стране у них приходится выуживать по крупице. Да и то не всегда. Видимо, на наших генералов действует магия тех массовых новинок боевой техники и оружия, которые выставляют в своих экспозициях западные фирмы. Хочется доказать им всем, что и мы – не лыком шиты. И если сегодня кое в чем отстаем, то это лишь по недоразумению и временно.

Вот и на 47-й авиакосмической биеннале в английском Фарнборо первый заместитель министра обороны России, отвечающий за обеспечение войск современной боевой техникой и связь с оборонно-промышленным комплексом, Владимир Поповкин поведал журналистам столько интересного, что его рассказ еще долго будет обсуждаться не только в печати, но и в различных эшелонах законодательной и исполнительной власти.

Первое и главное, о чем сообщил генерал армии, это то, что правительство России приняло решение об увеличении объема финансирования госпрограммы вооружений на 2011–2020 годы в полтора раза по сравнению с ранее запланированной суммой. Этот объем составит 20 трлн. руб. против изначально выделявшихся 13 трлн. То есть по 2 трлн. на каждый год. Сейчас выделяется примерно 1,3 трлн.

Вспомним, в начале июня на слушаниях в Государственной Думе, посвященных обсуждению военного бюджета на ближайшие годы, врио начальника вооружений Вооруженных сил России генерал-лейтенант Олег Фролов заявлял, что на 13 трлн. руб. госпрограмма сможет обеспечить только развитие стратегических ядерных сил, противовоздушной обороны и авиации, а силы общего назначения вообще останутся без обновления, и требовал увеличить финансирование закупок боевой техники до 36 трлн. руб. Заместитель председателя Военно-промышленной комиссии при правительстве Владислав Путилин тогда резко возразил ему и сказал, что у военных пока нет даже плана, на что потратить и 13 трлн. Покажите нам эти «страшилки», – говорил Путилин, – тогда мы поймем, о чем идет речь. Теперь, судя по высказыванию Владимира Поповкина, компромисс удалось достичь. И по финансам, и по номенклатуре вооружений.

Первый заместитель министра обороны не скрывал, на что будут потрачены эти деньги. Первый приоритет – это стратегические силы сдерживания, которые имеют как минимум две составляющие: стратегические ядерные силы (наземные, морские и воздушные), а также систему предупреждения о ракетном нападении, ПРО и Воздушно-космическую оборону. Что именно собираются заказывать оборонке военные по этой тематике, Поповкин не говорил. Но об этом можно догадаться и без него. Известно, что каждый четвертый рубль из военного бюджета точно идет на укрепление ракетно-ядерного щита. В открытых источниках приводятся такие данные. На июль 2010 года в составе стратегических ядерных сил России 610 носителей и 2782 боезаряда. Если учесть, что по Пражскому договору к 2020 году мы должны будем иметь 700 носителей (еще 100 в резерве) и 1550 боезарядов, то становится понятно, что на достижение заложенных в договор параметров потребуется потратить достаточно много средств. Это при том, что до 2020 года должны быть исчерпаны сроки нахождения на боевом дежурстве тяжелых ракетных комплексов «Воевода» Р-36МУТТХ и Р-36М2 (SS-18 «Сатана»), которых у нас сегодня только 58 штук, а также ракетных комплексов УР-100НУТТХ (SS-19 «Стилет), которых сейчас 70. Им на смену, проскользнуло сообщение, хотят создать тяжелую жидкостную ракету с РГЧ ИН на 6–10 боеголовок. Получится или нет – вопрос. Но то, что это тоже потребует приличных финансовых вливаний, можно не сомневаться. А есть еще 171 «старый» грунтовой подвижный комплекс «Тополь» (SS-25), который тоже требует замены. И придется увеличивать выпуск «Тополей-М» как шахтного, так и подвижного способа базирования, которых сегодня 67, а также многоголовых «Ярсов» (РС-24), которых пока три, чтобы соответствовать требованиям обеспечения стратегической стабильности.

Про морскую составляющую СЯС с проектом 955\955А класса «Борей» и «Булаву» говорить сейчас не будем. Это отдельная тема, но нельзя забывать, что не менее затратная, а может, и более затратная, чем комплексы РВСН.

Второй приоритет, который обозначил Владимир Поповкин, это большой перечень высокоточного оружия, чье применение основывается на использовании информационного обеспечения из космоса (добавим от себя – и от самолетов дальней радиолокационной разведки, обнаружения и наведения, беспилотных летательных аппаратов, другой разведывательно-информационной техники). И третий – автоматизированные системы управления войсками. В ближайшие два-три года, говорил первый заместитель министра, предстоит увязать все видовые АСУ в единую систему управления. Модернизировать ее так, чтобы она была с открытой архитектурой и позволяла наращивать возможности в любом направлении.

Еще один приоритет, по его словам, связан с численностью вооруженных сил. При миллионной армии мы не можем держать равнопрочные (выражение генерала) группировки на всех стратегических направлениях. И поэтому важно иметь средства переброски личного состава и техники. В первую очередь – современную военно-транспортную авиацию. Это Ан-124 «Руслан», производство которого должно возобновиться в Ульяновске. Это работы по российско-украинском транспортнику Ан-70, по самолетам Ил-112, Ил-476 и модернизированному Ил-76МД. Это и целая серия боевых и транспортных вертолетов. Числом до тысячи. В такую закупку попадает и Ми-26, который Минобороны начинает приобретать с будущего года (подробнее об этой винтокрылой машине на стр. 8–9). Кроме того, с 2013 по 2015 год военные собираются купить 10 перспективных истребителей пятого поколения Т-50 (ПАК ФА). А с 2016 года еще 60 таких машин. Вместе со всей номенклатурой вооружения для этих самолетов. Заключены долгосрочные контракты на многофункциональные истребители Су-35С и штурмовики Су-34. Их собираются приобрести 80 единиц. Есть планы и по учебно-боевому Як-130, который уже начинает поступать в войска.

Правда, пока не совсем ясно, как удержать цену 2011 года на всю номенклатуру боевой техники, которую собираются закупать военные у промышленности, до 2020 года. Заложенные в бюджет дефляторы всегда почему-то оказываются меньше, чем реальный рост инфляции и рост стоимости материалов и комплектующих к конечной продукции. Эту проблему ни Минфин, ни Минэкономразвития, ни Минобороны не решили до сих пор. В итоге все программы вооружений через пять лет оказываются разбалансированными, а объем недополученных денег и, следовательно, не поступившей в войска техники достигает 30–50%. Не помогают и долгосрочные контракты, которые военное ведомство заключает с производителями боевой техники, а те со своими контрагентами. Рынок диктует свои законы, и они далеко не в пользу армии и флота.

В Минобороны ищут пути решения этой проблемы, но без государственного регулирования, которое иногда рынку не помеха, решить эту проблему и выполнить гособоронзаказ будет невозможно.