Модернизация ОПК остается несбыточной мечтой

Одни и те же достижения российский ОПК демонстрирует годами в виде макетов, плакатов и прототипов.
Фото с сайта www.kremlin.ru

В минувшую среду, 22 сентября, президент РФ Дмитрий Медведев на Раменском приборостроительном заводе провел заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию России. Здесь он дал старт кампании по превращению оборонно-промышленного комплекса из простого потребителя инноваций в их генератор. И пообещал в скором времени принять новую государственную программу вооружений на 2011–2020 годы. Это уже четвертая подобная ГПВ. Три предыдущих успешно провалены.

ХОРОШО ОПЛАЧИВАЕМОЕ ОТСТАВАНИЕ

«От того, насколько силен инновационный компонент в оборонном комплексе, зависит не только формирование облика Вооруженных сил, но и развитие экономики в целом», – сказал президент, открывая заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию. И сообщил, что в прошлом году предприятия отрасли получили 175 млрд. руб. только на реализацию антикризисных мер. Результатом стал прирост в 9%.

Хотелось бы, конечно, узнать прирост в рублях, а не в процентах, чтобы понять, как сработали эти почти 6 млрд. долл. антикризисных инвестиций. Впрочем, Дмитрий Медведев сам намекнул на результат инвестирования: «В то же время есть очевидное слабое место – он оказался самым затратным, собственно говоря, что не удивительно. И целый ряд решений, которые недавно были приняты при моем непосредственном участии и контроле, существенно раздвигают возможности финансирования и развития оборонно-промышленного комплекса».

Вопросы финансирования всегда ставятся на первое место, когда речь заходит о ситуации в отечественном ОПК. И заседание комиссии по модернизации не стало исключением. Но на этот раз президент РФ задал новый вектор, высказав пожелание, чтобы «те самые деньги, которые мы вкладываем, которые вкладывали в кризисный год до того и которые будем вкладывать сейчас, самым активным образом простимулировали в оборонном комплексе инновационную деятельность». При этом ОПК должен стать не только активным потребителем такого рода разработок, но и генератором инноваций.

Дмитрий Медведев абсолютно прав, когда говорит, что «только в этом случае мы обеспечим и конкурентоспособность в военной и технологической сферах, и модернизацию экономики, и, соответственно, должный уровень национальной безопасности в нашей стране». И вполне справедливо призывает разработки ОПК внедрять в гражданские отрасли.

Оборонно-промышленный комплекс России остался единственным сектором машиностроения, где еще сохраняется творческий потенциал, могут создаваться инновационные решения. Здесь, как и 20–30 лет назад, возможно создание новых технологий с последующей передачей их в гражданскую сферу. Если, конечно, тупо не засекречивать их, как это практиковалось в эпоху СССР.

Но в остальном мире за последние 20 лет ситуация диаметрально изменилась. Там, наоборот, новые технологии в основном возникают в гражданской сфере и передаются в военную.

Корпорации, зарабатывающие сотни миллиардов долларов на продаже компьютеров, бытовой электроники, синтетических материалов и прочих товаров, вкладывают огромные деньги в исследования. Параллельно развиваются отрасли, обеспечивающие массовое производство высокотехнологичных изделий – станкостроение, робототехника и т.д. Все они обеспечивают прогресс нанотехнологий, микроэлектроники и прочих наукоемких отраслей. Даже самое богатое государство, например США, не способно ассигновать такие средства сразу по всем направлениям.

Внедрение гражданских инноваций в производство вооружений удешевляет военную технику, поскольку окупается массовым производством гражданской продукции. Простой пример: корпорация «Боинг» разрабатывает авиалайнер, получает заказы на производство, а затем на базе этого самолета создает военно-транспортный вариант и воздушный танкер. Прежде было наоборот – на госассигнования создавался бомбардировщик, а потом переделывался в пассажирский лайнер.

В 1940–1950-х годах в СССР точно так же появлялись грузовики, трактора и многое другое. Страна с тех пор радикально изменилась, но сохраняется вторичность гражданского производства по отношению к ОПК.

С другой стороны, в России за 20 рыночных лет так и не появились мощные машиностроительные корпорации, способные генерировать инновации. Наши рыночные гиганты – это потрошители недр, обеспечивающие сырьевой характер российской экономики. Попытка искусственно создать госкорпорации, которые могли бы гарантировать технологический рывок в XXI век, пока результатов не дала. «Ростехнологии», Роснано, ОАК, ОСК поглощают сотни миллиардов рублей государственной поддержки, но в ближнесрочной перспективе существенной отдачи от них ждать не приходится. Есть подозрения, что и в дальнесрочной – тоже.

Президент по поводу состояния ОПК не питает иллюзий: «Пока же ситуация довольно плохая, довольно тяжелая. ...мы отстаем от индустриально развитых стран и в производительности труда, и... в организации производства, и... в области контроля качества, и... в умении оперативно реагировать на рыночные вызовы». И до сих пор ряд НИИ и КБ «занимается оптимизацией советских разработок».

РОССИИ DARPA НЕ НУЖНО

Чтобы преодолеть отставание, будут приняты государственная программа вооружений и федеральная целевая программа развития ОПК на период с 2011 по 2020 год. При этом Дмитрий Медведев отметил, что в стране «отсутствует эффективная структура, которая бы занималась заказом так называемых прорывных исследований и разработок в интересах обороны и безопасности, в том числе перспективных исследований, пусть даже весьма и весьма рисковых», аналогичная американскому агентству DARPA. И поставил вопрос о создании подобной организации, поскольку такой структуры нет, даже несмотря на обилие различного рода агентств, ведомств, госкомпаний и так далее.

Если на то пошло, то структура, подобная DARPA, должна бы появиться первой. А уже на основе ее стратегических исследований могли бы возникнуть все эти агентства. Или, наоборот, не возникнуть за ненадобностью.

Агентство по перспективным проектам в области обороны Минобороны США (Defense Advanced Research Progects Agency – DARPA) появилось после запуска первого советского искусственного спутника Земли, чтобы догнать и перегнать СССР в области космонавтики. А затем оно просто занялось стратегическим планированием будущего Америки, в первую очередь в обороне.

Это экспертно-исследовательский центр, который не имеет собственных лабораторий. В штате всего 240 сотрудников, из которых военные составляют 10% – 24–25 человек. 140 – технический персонал, остальные 75 – гражданские менеджеры. Лучшими менеджерами считаются писатели-фантасты, поскольку точнее других представляют будущее и могут продуцировать новые технологические идеи. Министров, директоров корпораций и прочих лоббистов и «свадебных генералов» здесь не держат. Годовой бюджет DARPA около 3 млрд. долл. Это порядка 90 млрд. руб. По американским меркам – гроши.

Агентство занимается поиском и внедрением технологий, инноваций и научных достижений по пяти направлениям – оборона, микроэлектроника, стратегические, технические и процессные технологии. Но фактически DARPA действует во всех сферах – от медицины до дошкольного обучения, если это касается стратегического развития государства. Менеджеры генерируют инновации, новые технологии, проекты и идеи. Здесь, в DARPA, родились Интернет и система космической навигации GPS. Затем по конкурсу набираются инженеры, которые работают над исследовательскими программами. Если требуется, заключаются контракты с лабораториями, университетами, компаниями. Контроль за проведением работ, расходом средств и получением результата осуществляется жестко.

DARPA сосредоточено исключительно на прорывных технологиях. Никаких модернизаций и усовершенствования известного. При этом идет постоянная внутренняя борьба с обюрокрачиванием – не должно быть никаких согласований с дюжиной подписей, бумажек по всякому поводу, заседаний и т.п.

Возможно ли в России появление подобной структуры? Теоретически возможно, а на практике абсолютно нереально. Потому что она не нужна ни чиновникам, ни директорам предприятий, НИИ и КБ, ни финансовым учреждениям. Потому что все новые многомиллиардные проекты должны будут получить одобрение этих экспертов. Конечно, похожее агентство создадут, раз президент распорядился, но идея будет извращена до неузнаваемости. Наметки уже сделаны.

Выступивший на Комиссии по модернизации директор концерна радиостроения «Вега» Владимир Верба тоже помянул DARPA, правда, назвав его программой. Он сказал, что «назрела необходимость создания такого фонда либо программы. Фондом должен управлять оперативный орган, состоящий из специалистов-экспертов высочайшего уровня. Это должны быть межведомственные профессионалы. А возглавить такой орган должен президент РФ либо председатель правительства. Это поможет избежать финансовых проволочек и повысит эффективность».

А вице-премьер Сергей Иванов совершенно определенно заявил журналистам: «Никакого органа, примерно аналогичного американскому DARPA, мы точно создавать не будем. Но распределять потоки, в том числе бюджетные, на финансирование фундаментальной науки, так называемых поисковых исследований нужно, и такое поручение (и я это сегодня предложил, выступая на комиссии) президентом дано».

Сегодня это еще считается новинкой, а завтра морально устареет. Фото Виктора Литовкина

В общем, речь идет не о прорывных технологиях, а о создании еще одного бюрократического органа по дележу бюджетных денег. «Межведомственные профессионалы» – это отраслевые лоббисты, директора и главные конструкторы. Вслед за президентом в эту псевдо-ДАРПУ перейдет вся Комиссия по модернизации – министры, главы департаментов и корпораций, сам Владимир Верба. Раз в квартал они будут собираться и шелестеть бумагами, которые приготовили референты┘

У нас каждый квартал собирается Комиссия по модернизации во главе с президентом, Военно-промышленная комиссия во главе с вице-премьером Сергеем Ивановым и еще масса «писчебумажных» структур. Какова отдача? Ассигнования на развитие растут быстрее, чем технологическое отставание от Запада и Востока. Можно ли это считать успехом? Получателей бюджетных финансов подобный результат вполне устраивает.

Беда, точнее, трагедия в том, что у нас в России создаются структуры по генерированию руководящих указаний в сфере инноваций и технологий, а не самих инноваций и технологий.

ГПВ УМИРАЮТ, ОБОГАЩАЯ НАСЛЕДНИКОВ

Одиннадцать месяцев назад, 26 октября 2009 года, президент РФ Дмитрий Медведев на заседании в подмосковном Реутове на совещании по вопросам развития ОПК давал точно такие же оценки оборонному комплексу: «За последние годы в модернизацию и развитие оборонно-промышленного комплекса вкладывались большие средства, все присутствующие знают какие. Результаты же пока, на мой взгляд, невысокие. К сожалению, продолжается политика латания дыр, цели опережающего технологического перевооружения отрасли не достигнуты, об этом нужно сказать прямо. Все это сказывается на качестве техники, поставляемой в наши Вооруженные силы и на экспорт». Деньги тратятся на модернизацию устаревшего, а НИОКР тянутся подчас не годы, а десятилетия.

«И если по характеристикам вооружений нас будут превосходить, то здесь нам не поможет никакая стратегия, никакие тактические изыскания. Мы поставили задачи по переоснащению наших Вооруженных сил техникой уже к 2012 году, нужно сделать очень серьезный задел и дальше развиваться», – сказал президент, завершая вступительную речь на заседании год назад.

Что изменилось за минувший год? Ничего. После президента на нынешнем заседании Комиссии по модернизации выступил министр обороны РФ Анатолий Сердюков. Его по-настоящему интересная речь изобиловала фактами. Но он опять привел в качестве примера инновационных технологий самолеты Су-35С, Су-34, вертолеты Ми-28Н и Ка-52, хотя настало время говорить о технике действительно завтрашнего и послезавтрашнего дня.

Анатолий Сердюков обозначил давно известные болевые точки ОПК – устаревшую материально-техническую базу, отток «мозгов», плохую защиту интеллектуальной собственности и так далее. И предложил пути решения проблем «внедрения инновационных проектов в Вооруженных силах». Помимо традиционного издания нормативно-правовых актов, министр обороны предлагает «формирование новых инновационных структур с параллельно существующими предприятиями ОПК для ускорения наработки научно-технического задела по приоритетным направлениям в создании вооружения».

Как бы ни оценивалась деятельность Анатолия Сердюкова по реформированию Вооруженных сил РФ, но ситуацию в ОПК он понимает прекрасно. Поэтому и противопоставил этому неповоротливому пожирателю бюджета эффективные инновационные университетские фирмы. У них действительно гигантский потенциал. Не зря же в один из таких только созданных центров при МГТУ имени Баумана сразу потянулись иностранные заказчики вооружения и военной техники. В том числе из тех стран, в которых Минобороны РФ закупает легкую броню, бронетранспортеры и прочее, поскольку уже не надеется на российский ОПК.

Правда, задушить этих конкурентов нашим бюрократам ничего не стоит: одна поправка в Положение о лицензировании – и готово! Хотя, кроме как на эти действительно научно-конструкторские фирмы Дмитрию Медведеву с его инновационными мечтами положиться не на кого. Все прочие готовы только рвать пирог госпрограмм вооружения. Кстати, помянем все ГПВ.

Первая Государственная программа вооружений на 1996–2005 годы была успешно провалена. Обвинили в этом дефолт 1998 года. Ее свернули в конце 1999 года с итогом выполнения в 20%.

Затем появилась вторая ГПВ на 2001–2010 годы, нацеленная в основном на проведение НИОКР. Видимо, поэтому при ежегодном росте ассигнований на 20–30% закупки вооружения ограничивались единичными экземплярами.

Однако поток нефтедолларов пробудил амбиции или, что более верно, аппетиты потребителей бюджета. И была принята ГПВ на период с 2006 по 2015 год. На ее финансирование выделялось 4 939 400 млн. руб. 63% этих средств предназначалось на покупку новых образцов боевой техники. Эта программа предусматривала разработку новых образцов ВВТ практически по всей номенклатуре к концу 2010 – началу 2011 года. И планировалось с 2011–2012 годов начать переоснащение ими Вооруженных сил.

Но тут случилась грузино-югоосетинская война, по итогам которой президент Дмитрий Медведев потребовал ускорить модернизацию Вооруженных сил. Поэтому готовятся взаимоувязанные ГПВ и программа развития ОПК на 2011–2020 годы. Вице-премьер Сергей Иванов обозначил цену вопроса: «Министр обороны уже называл недавно сумму в 19 триллионов. Могу добавить, что порядка 2,5–3 триллионов будет выделено в интересах других силовых структур, где предусмотрена воинская или приравненная к ней служба. То есть общая сумма расходов на ГПВ составит 22,5–23 триллиона рублей». Вот для разделки этого бюджетного пирога и необходима псевдо-ДАРПА топ-чиновникам и гендиректорам ОПК. А то, что по результатам этой деятельности отчитываться не придется, все знают на примере прежних закрытых программ.

На предыдущем, 15-м, заседании Комиссии по модернизации, которое прошло 27 июля, президент РФ Дмитрий Медведев тоже говорил о переходе к инновационной экономике. А в конце своего выступления добавил: «Но если говорить о других сопровождающих этот процесс условиях, то они, к сожалению, не менее важны, и, более того, может быть, без решения этих вопросов никакая технологическая модернизация, никакая инновационная экономика не возникнет, о чем говорят граждане и с чем трудно не согласиться. Это вопросы противодействия коррупции, вопросы уменьшения административного влияния в нашей стране и вопросы развития честной конкуренции».

Президент прав на 100%. Однако коррупция процветает, административное влияние только усилится – грядущая псевдо-ДАРПА тому пример, а о честной конкуренции можно забыть, когда все предприятия загнали в вертикально-интегрированные структуры, назначив одно главное в отрасли и практически загубив все остальные. В следующем году после очередного осеннего совещания по проблемам ОПК убедимся, что лучше не стало. Но победные реляции о росте чего-то на несколько процентов обязательно получим. На этой оптимистичной ноте и закончим.