Олег Владыкин
В подмосковном Подольске Дмитрий Медведев зашел в квартиру новоселов и рассказал им о замечательных перспективах военных пенсионеров.
Фото РИА Новости
В течение двух последних месяцев первые лица государства настойчиво заверяют, что уже через год существенно улучшится материальное положение военнослужащих, будет решена проблема обеспечения их жильем и другими социальными благами. Верховный главнокомандующий ВС РФ Дмитрий Медведев постоянно подчеркивает: «Нужно обеспечить высокий уровень социальной поддержки военнослужащих и членов их семей, а также военных пенсионеров. Еще раз хотел бы отметить, что это вопрос государственной важности». И с такой позицией невозможно не согласиться. Острейшее противоречие между особенной ролью служивых людей в обществе, в стране и существующим ныне крайне низким уровнем материального вознаграждения за их труд наконец осознано властью в полной мере. Как и необходимость исправить утвердившуюся в России за два последних десятилетия монетарно-имущественную дискриминацию военных. Однако избранные подходы к решению проблемы, масштаб и схема намеченных мер заставляют усомниться в том, что власть готова пойти до конца в восстановлении социальной справедливости по отношению к служивым.
Первое, что настораживает, так это лукавство при подчеркнутом указании на кратность будущего увеличения денежного содержания военнослужащих. Скажем, сегодняшний размер лейтенантского оклада (по должности и званию) обещают с 15 тыс. руб. поднять в среднем до 50 тыс. Впечатляюще выглядит, не правда ли? Но пиарщики «нового облика Вооруженных сил» что-то воздерживаются от сравнений заявленного повышения с уровнем зарплат, например, в частных энергетических компаниях или в госкорпорациях, где рядовым менеджерам платят не менее 60 тыс. руб. в месяц. И уж тем более прямо не сравнивается вроде бы приподнимаемый социальный статус военнослужащих с тем, что был у них до 1991 года. Хотя Дмитрий Медведев прекрасно знает, каким он было тогда, и даже счел возможным вспомнить перед телекамерой: «Когда я еще заканчивал университет (1987 год. – «НВО»), мне говорили: «Может, тебе в армию пойти, сразу 250 рублей будешь получать, а потом, глядишь, полковником станешь, будешь 500 получать». Для тех, кто не в курсе: инженер на промышленном предприятии, младший научный сотрудник, «столоначальник» в каком-нибудь административном госучреждении в тот период имели зарплаты по 160–170 руб.
Поэтому удивляет, что, зная о былом, весьма достойном материальном положении военных, Главковерх несколько раз подряд провозгласил скорое создание абсолютно беспрецедентной ситуации в сфере социального обеспечения военнослужащих. Такой, оказывается, не было ни в советские времена, ни в постсоветские. По словам Медведева, «за всю историю наших Вооруженных сил впервые все военнослужащие будут иметь жилье». Для большей весомости своего утверждения он дал картинку из прошлого: «Если ты попал служить куда-нибудь на «точку», то и будешь там всю жизнь без жилья┘ В советский период строили бессистемно».
Откуда столь сомнительные ретроспективы? Уж не с подачи ли команды сугубо гражданских менеджеров, пришедших управлять Министерством обороны РФ лишь пару лет назад и теперь оправдывающих свои торопливые и некомпетентные новации в Вооруженных силах?
КОМПЕНСАЦИЯ ЗА ОГРАНИЧЕНИЕ В ПРАВАХ
Подобные рассказы о прошлом вынуждают меня сделать то, чего не позволял себе ни разу за тридцать пять лет работы военным журналистом: поведаю, как жила в разных гарнизонах моя семья, в которой два поколения мужчин носили на плечах офицерские погоны.
Мой отец, Юрий Георгиевич Владыкин, в 1953 году прибыл младшим лейтенантом служить на военный аэродром Кала, что недалеко от азербайджанской столицы Баку. Вместе с молодой женой их сразу же поселили в комнату, как теперь называют, коттеджа. По тем временам это считалось очень неплохим жильем, поскольку даже коммуналок в стране не хватало. Там я и родился. Семья переехала в комнату побольше в другом коттедже. А затем отец учился в Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е.Жуковского, где семье уже с двумя сыновьями предоставили жилье в семейном общежитии для слушателей. После окончания академии в 1961 году – направление на службу в военный НИИ в город Воронеж. Ожидали уже отдельную двухкомнатную квартиру в пятиэтажке всего пять месяцев. Через шестнадцать лет у отца появилась возможность улучшить жилищные условия и перебраться в только что построенную двенадцатиэтажку.
Кстати, я тогда уже окончил военное училище и служил в отдельной бригаде дорожно-строительных войск в Забайкалье. Еще не женился, поэтому жил в общежитиях. Но семейные кадровые офицеры, служившие вместе со мной в управлении бригады, без проблем получали благоустроенные квартиры в городе Байкальске. А когда соединение, которое прокладывало автомагистраль от Иркутска в сторону Хабаровска, передислоцировалось в Песчанку близ Читы, то и там через год для военнослужащих возвели вполне качественное по тем временам жилье. Ну а я в конце 1978 года был переведен на службу в гвардейскую мотострелковую Таманскую дивизию в Подмосковье. И тоже получил отдельную квартиру – аккурат в день рождения моей дочери. Затем было предложение перейти на службу в газету Московского военного округа «Красный воин», и через год после перевода – переезд в столицу в 16-этажный дом новейшего проекта. А мой отец почти тогда же уволился подполковником из Вооруженных сил, пожелав на пенсии жить в родном городе мамы – подмосковном Раменском, да и поближе к сыну и внучке. Квартиру по выбранному месту жительства он получил тоже через год.
Так подробно поделился личным опытом, чтобы было неоспоримо: в самых разных концах страны – в отдаленных гарнизонах, в центральных городах и в столице военных до 1991 года обеспечивали жильем в первоочередном порядке. Случались, конечно, и тогда злоупотребления в этом деле, какие-то неувязки, но ожидание более года квартиры прибывшим к новому месту службы офицером уже считалось нонсенсом. Знаю многих сослуживцев моего отца, своих сослуживцев, которые могли бы подтвердить, что их жилищный вопрос всегда решался так же, как и у нашей офицерской семьи. И говорить, что тогда бессистемно строили дома для военнослужащих, нет никаких оснований. Достаточно вспомнить хотя бы о сотнях заброшенных теперь военных городков, оказавшихся ненужными сокращенной с тех пор в четыре раза армии.
Высокое денежное содержание, отлаженное обеспечение жильем, пенсии уволенным со службы, превышающие даже заработки многих сограждан, были определены военным неспроста и не по чьей-то милости. Существовало понимание, что кадровые военнослужащие в силу особенности их профессии имеют жесткие ограничения в правах. Прежде всего они не могли выбирать, где им жить и работать, обязаны были беспрекословно ехать с семьей туда, куда направят. Вообще жили под приказом, и в соответствии со своим профессиональным предназначением должны были по первому требованию идти в бой, взаправду рисковать жизнью. Плюс к этому командиры персонально отвечали за жизнь и здоровье десятков, сотен, иногда тысяч подчиненных даже в условиях повседневной деятельности войск, по определению сопряженной с повышенной опасностью. А офицеры-специалисты отвечали за исправность и безаварийную работу боевой техники, вооружения, всевозможного оборудования, что в конечном счете тоже означает безопасность людей на военной службе. Все эти особенности, ограничения как раз и компенсировались военнослужащим комплексом социальных преимуществ.
УТРАЧЕННЫЙ СТАТУС
В Российской Федерации прежние ограничения служивых в правах сохранились. Но к ним добавились новые, соответствующие измененному общественно-политическому устройству страны. Не будем особо заострять внимание на том хорошо известном факте, что первые руководители народившейся РФ откровенно недолюбливали военных и поначалу несколько опасались. Вспомню лишь, как от одного, ну, очень высокопоставленного чиновника услышал: «Надо вообще прекратить выплату зарплаты военным. Может, тогда многие сами разбегутся – армия сократится естественным путем». И дело тут не столько в личных антипатиях кого-то к представителям определенной профессии, сколько в экономическом интересе, в появлении рыночных отношений, в перераспределении денежных потоков.
 Пока индексация денежного содержания военнослужащих не перекрывает даже инфляцию. Фото PhotoXPress.ru |
Стала очень популярной идея основательно «почикать» огромный военный бюджет страны, по максимуму извлечь средства из оборонной промышленности, но в первую очередь сократить офицерский корпус, содержание которого обходилось в серьезные суммы. Идея оказалась созвучной тогдашним настроениям широких слоев обнищавшего населения страны: «За что это военным платят больше, чем нам?» Люди поверили обещаниям, что средства из оборонной сферы будут перенаправлены в социальную и производственную. Обман стал очевиден много позже. Но для военных он сразу обернулся стремительным провалом на самый низкий уровень в социальной иерархии быстро меняющегося российского общества. Зарплату офицерам и впрямь не платили по полгода. Испытал это, что называется, на собственной шкуре. А когда все же восстановили регулярность выдачи денежного содержания, обнаружилось, что оно, скажем, у лейтенанта соответствует зарплате уборщицы в метрополитене. У полковника – зарплате водителя городского автобуса. К тому же строить жилье для военных, как недавно признал президент, именно в 90-е годы совсем перестали.
От былых социальных преимуществ не осталось следа. При том что служивых ограничили еще и в имущественных правах. В период передачи «общенародной собственности» в частные руки использовались разные схемы приватизации (аферу с ваучерами здесь совсем не имею в виду). По некоторым из них работники предприятий, организаций, проходивших акционирование, могли получить в собственность свеженькие акции, иметь с них в дальнейшем дивиденды, участвовать в распределении прибыли. Насколько успешно люди реализовали это право в том или ином месте, сейчас не обсуждаем. Но ведь военные в принципе были лишены такой возможности. Что, в общем-то, правильно, поскольку трудно представить, чем это должно заниматься ЗАО «Парашютно-десантный полк»┘
Военнослужащим законодательно воспрещается заниматься какой-либо коммерческой деятельностью, потому что она неизбежно будет отвлекать их от выполнения прямых обязанностей по поддержанию частей в боеготовности. И это, естественно, должно компенсироваться более высокой зарплатой, нежели у врачей, учителей, научных работников, служащих банков и учреждений. Просто потому, что у них у всех имеется по крайней мере потенциальная возможность открыть свое собственное дело, организовать частную школу, клинику, малое предприятие в сфере услуг или производства уникального продукта. У меня есть немало знакомых, которые так и поступили. Среди них, между прочим, есть и бывшие военные, решившие не дожидаться, когда руководство страны озаботится наконец удручающим социальным положением офицеров. Они поспешили снять погоны и успели реализоваться в бизнесе, пока рынок в стране только формировался.
Однако многие военнослужащие продолжали держаться за привычный род занятий, веря, что их преданность профессии, несомненная теперь уже лояльность Российской Федерации рано или поздно будут по достоинству оценены властью. Ведь за двадцать лет было предостаточно ситуаций, когда армия оказывалась востребована государством. Это и кризис 1993 года, и первая чеченская война, вторая чеченская, совсем недавно – Пятидневная война в Южной Осетии. После каждой такой встряски у военных появлялась надежда, что вот уж теперь будет восстановлен тот социальный статус, который они по праву заслужили. С такой надеждой сформировалось абсолютно новое поколение «чисто» российских офицеров, пришедших служить в 1991 году и позже. Самые старшие из них в текущем году обретут уже право на увольнение по выслуге лет и получение военной пенсии. Но чего они дождались?
МУТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Служивые могут занять не ту социальную нишу, что хотели бы, а исключительно ту, что им позволит политическое руководство государства. Зарплата военнослужащих не случайно называется денежным содержанием. Государство содержит свою армию, требуя ни на что не отвлекаться от боевой подготовки, а при необходимости эффективно провести боевые действия. Ну и сделайте так, чтобы профессиональные военные не отвлекались и не думали, где и каким образом получить бы дополнительный доход, иметь неущербный социальный статус.
А то ведь главный военный прокурор Сергей Фридинский регулярно огорошивает общественность сообщениями о новых финансовых злоупотреблениях военнослужащих, о росте коррупционных преступлений в Вооруженных силах. Если честно, выявлять таковые не слишком сложно. Любое действие офицера, направленное на получение иного дохода, кроме денежного довольствия в полковой или бригадной кассе, считается незаконным. Неспроста и Дмитрий Медведев, начиная борьбу с коррупцией, первым наказал именно армейского генерала. Как выразился сам президент, «наказал показательно». Уж очень удобен для публичной порки военнослужащий, который по закону может получать только денежное содержание.
Да, вроде бы наметили кое-какие меры по социальной поддержке военных. Но почему-то возникает ощущение, что это – половинчатое решение проблемы. Хорошо, что Пятидневная война 2008 года наконец-то заставила руководителей государства всерьез задуматься о состоянии Вооруженных сил. В том числе о неподобающем социальном положении военнослужащих. Но те способы, которыми пытаются исправить его, сильно огорчают.
Ведь сразу же определили, что всем служивым повышать денежное содержание не резон. Лучше пойти проторенным путем и существенно сократить число тех, кто продолжит службу. Сделали. Но это, как выяснилось, поставило под угрозу дееспособность чуть ли не всех частей и соединений постоянной готовности. Во многих из них оказались едва ли не полностью парализованы целые службы, немало подразделений осталось без нужных им специалистов. И в то же время огромный отряд выведенных «в распоряжение» офицеров не увольняют, поскольку не смогли предоставить им обещанные к концу 2010 года квартиры. На последнем совещании у Главковерха по социальному обеспечению военнослужащих решили отыграть назад оргштатные мероприятия и вернуть в штат Вооруженных сил «распоряженцев», нарастить численность действующего офицерского корпуса в полтора раза. На 70 тыс. человек! Но тут же возник целый ряд вопросов. Захотят ли возвращаться представленные к увольнению в запас офицеры? Будут ли им повышать зарплату с 2012 года и есть ли на это средства? Если имеются, то ради чего вообще затевались сокращения? Чья это непродуманная идея? И что там с неполученными квартирами: все-таки предоставят или отложат до лучших времен?
Есть и еще один принципиальный вопрос. Верховный главнокомандующий неоднократно заявлял, что повышение денежного содержания офицеров, усиление в целом социальной поддержки военнослужащих необходимо для укрепления их мотивации к долгой и честной военной службе. К одному из таких мотивов, безусловно, относится назначение достойной пенсии увольняющимся со службы военным. Чтобы она гарантировала им сохранение высокого социального статуса и в отставке. Но будет ли?
Оставим сейчас за скобками тот факт, что намеченное повышение денежного довольствия не выведет военных на уровень действительно хорошо обеспеченных граждан. Так ведь и схема начисления пенсии по нему изначально предлагалась какая-то хитрая. Смысл ее в том, чтобы офицер с полной выслугой лет получал пенсию лишь в 30% от денежного содержания, которое соответствует его последним должности и званию, а не установленные сейчас законом 80–85%. «НВО» в нескольких публикациях указывало на усилия Минобороны в этом направлении. Судя по материалам последнего совещания у Главковерха, подобные планы не претерпели изменений. И средняя пенсия военнослужащих будет составлять с 2012 года всего 13–15 тыс. руб. Но, как заметил премьер-министр Владимир Путин, вырастет на 30–40% по сранению с сегодняшней. Увы, это не перспектива для восстановления высокого социального статуса военнослужащих.
Дарья Гармоненко 
