Валентин Бадрак
Отслужу как надо и вернусь.
Фото с официального сайта Министерства обороны Украины
Эту историю следует начать с громкого заявления нового министра обороны Павла Лебедева сразу после вступления в должность: Вооруженные силы Украины уже в 2013 году перейдут на контрактную основу. «Уже в новом году нас ждут новые, масштабные задачи. Украинская армия существенно изменится», – эти слова из новогоднего поздравления главы военного ведомства вкупе с обещаниями пересмотреть структуру ВС, улучшить подготовку специалистов и приостановить призыв на срочную службу следует рассматривать как некий сигнал власти. Знак о желании с 2013 года включить армию в перечень приоритетов военно-политического руководства страны.
Рефлексия большинства специалистов совпадает: заявления военного министра о переходе на контрактную армию в 2014 году возможны, а вот создание профессиональных Вооруженных сил пока является лишь декларацией о намерениях. Главный аргумент не скрыть: для создания профессиональной армии нет финансовой основы. Однако не стоит недооценивать некоторые факторы, которые способны реально изменить отношение к государственному институту сдерживания.
ЖАЖДА СИЛЫ
За заявлением нового министра обороны легко можно отыскать важный месседж: власть прекрасно понимает, что отсутствие у Украины адекватного оборонного потенциала является угрозой, реальным вызовом ее суверенитету. Находясь между двумя могучими военными машинами, какими являются армии государств НАТО и армия РФ, Киеву бессмысленно ориентироваться на подготовку мобилизационного ресурса (как, впрочем, крайне рискованно оставаться внеблоковым государством). К изменению взглядов на обороноспособность украинскую власть подталкивает заметно изменившаяся в течение последнего года риторика Москвы. РФ, с одной стороны, резко усилила давление, а с другой, организованно втягивает Украину в зоны своего экономического и военно-политического влияния – в Таможенный союз и ОДКБ.
В Киеве есть понимание, что оптимальным ответом на современные вызовы и угрозы (кроме, пожалуй, масштабной войны) и есть построение компактной профессиональной армии (кстати, ЦИАКР еще в 2002 году просчитал, что для страны подойдет 120-тысячные профессиональные ВСУ). К тому же современные военные конфликты подтвердили главенство новейших оборонных систем и всеохватывающей подготовки их эксплуатантов (пилотов, операторов, механиков) над численностью армии. Последнее возможно лишь применительно исключительно к профессиональной армии. Вот почему идеологически профессиональная армия крайне необходима Украине.
Задачу приостановки призыва выполнить можно. В том числе для решения немаловажного социального вопроса, каким остается неравенство молодежи призывного возраста. Неминуемо возникающие бреши можно закрыть за счет аутсорсинга – в вопросах обеспечения войск и охраны объектов. Откровенно говоря, в сравнении с хрущевской реформой 1955–1958 годов, когда более 2 млн. солдат и офицеров более чем 5-миллионной Советской армии расстались с погонами, это даже не задача. И на имидж смелого Жукова (министр обороны в 1955–1957 годах), скажем прямо, это никак не повлияло.
Но есть один существенный нюанс. Задача «приостановить призыв и перейти на контрактное комплектование армии» имеет к созданию современной профессиональной армии слишком мало отношения. Она может рассматриваться лишь как первый, причем далеко не основной, шаг в этом процессе.
В первую очередь потому, что создание современной армии означает создание адекватной военной машины, способной выполнить задачу института сдерживания потенциальной агрессии. Для этого должны существовать подготовленное боевое ядро армии и соответствующие вооружения. Ни того ни другого механическим отказом от призыва не создать. Более того, создание контрактной армии на базе старых вооружений и военной техники недальновидно, поскольку нагрузка на бюджет неминуемо возрастет, а боевой потенциал не усилится. Какой смысл расходовать на солдата-профессионала едва ли не на порядок больше ресурсов (с учетом служебного жилья и адекватного пакета льгот), если он, к примеру, будет сидеть за рычагами танка 60-х годов (Т-64 «Булат»)? И так по всему спектру вооружений ВСУ, которые были произведены в лучшем случае в конце 80-х годов прошлого столетия.
Да, 2012 год стал временем активизации восстановления вооружений и военной техники, находящихся в боевом составе ВСУ. Нельзя не заметить определенных шагов на этом поприще, и экспертная среда признает: стагнация украинской армии остановлена. В 2012 году финансовый ресурс на ремонт ВВТ был увеличен втрое, а восстановление вооружений и военной техники охватило все виды ВСУ. Скажем, Ивано-Франковская бригада получила шесть боевых самолетов, Миргородская бригада тактической авиации ВС ВСУ получила четыре истребителя Су-27УБ и 2 Л-39. Два Л-39 получила Староконстантиновская бригада тактической авиации, а парк боевых самолетов Севастопольской бригады тактической авиации был обновлен на семь МиГ-29 и Л-39М. В 2012 году впервые за много лет в составе ВСУ появилась полностью укомплектованная боевая эскадрилья 299-й бригады тактической авиации в составе 14 Су-25 и двух Л-39, двух Су-25М1. Активизированы были работы по модернизации системы ПВО: ГП «Укроборонсервис» проводит ежегодно ремонт четырех ЗРС С-300ПС и одного ЗРК «Бук М-1». А к сентябрю прошлого года для Минобороны Украины было отремонтировано шесть ЗРС С-300ПС. К началу 2013 года в ВМС удалось сформировать боевое ядро флота. В октябре 2012 года произошла закладка двух первых (из восьми) бронированных артиллерийских катеров проекта 58155 «Гюрза-М» для ВМС Украины, а Севастопольскому отряду морской охраны был передан первый катер проекта «Орлан» и четыре катера проекта UMS-1000.
Однако на фоне первых успехов крупнейшей проблемой ВСУ остается реальная неспособность государства в ближайшие четыре-пять лет осуществить перевооружение армии на современные оборонные системы. И соответственно создать армию, боевой потенциал которой будет на уровне основных региональных игроков, а облик приблизится к армиям европейского типа. Закупки мощных иностранных вооружений и военной техники попросту не под силу украинской экономике, а создание собственных, за исключением неемких по ресурсам, невозможно осуществить в сжатые сроки. Речь идет в первую очередь об МФРК «Сапсан», корвете, самолете Ан-70, Единой автоматизированной системе управления. Более того, сохраняется смещение бюджетных ассигнований в рамках гособоронзаказа на вторую половину, что не позволяет активизировать разработки и производство. Безусловно, принятие на вооружение модернизированного боевого вертолета Ми-24 и нового БТР-4 является важным успехом, но боевой потенциал армии усилит лишь в случае массовых закупок. Есть надежды, что завершение работы по созданию авиационной ракеты «Грань» заметно усилит уровень вооружения боевых авиационных комплексов. Не может не вызывать восхищения намерение ГККБ «Луч» создать двухступенчатую бикалиберную ракету для корветного ЗРК. Есть в стране задел и в области создания крылатой ракеты, тем более что на АО «Мотор СЁч» налажено производство двигателей для КР. Но, откровенно говоря, потенциал украинской оборонной промышленности способен обеспечить не более 30% потребностей армии. И пока с сожалением приходится признавать тот факт, что за всю новую историю современной Украины на ее вооружение так и не поступил ни один новый образец ВВТ, способный стратегически усилить боевой потенциал государства. Таким образцом, к примеру, мог бы стать МФРК «Сапсан», а появление в ВСУ оперативно-тактического ракетного комплекса имело бы неоценимое психологическое значение. МФРК – не просто оружие сдерживания, но и оружие, которое украинская оборонная промышленность способна создать и производить самостоятельно. Таким образом, в течение ближайших четырех-пяти лет ВСУ вынуждены находиться в оружейном вакууме. Да и оборонный бюджет 2013 года не дает особых оснований надеяться на развитие армии – по сравнению с 2012 годом он даже сокращен и является более жидким. Но даже на этом фоне говорить о профессиональной армии можно и нужно, разведя идею отказа от призыва с планами построения профессиональных ВС и утвердив реалистичные сроки.
БОЕВОЕ ЯДРО АРМИИ
Если говорить о боевом ядре, то пока его создание проблематично из-за прогнозного крайне высокого оттока кадров. Хотя армии уже обещано поднять денежное содержание контрактника до 700–800 долл., возможность решения этой задачи в ближайшее время сомнительно. То же можно сказать и о решении проблемы служебного жилья. Пока не обозначалась конкретика и в отношении социальных гарантий для будущих профессионалов. Что касается мотивационного пакета, то такие вопросы, как участие в зарубежных учебных программах, учеба в высших учебных заведениях на льготных условиях, привлекательные формы организации отдыха и лечения, только прорабатываются. Пока же современному контрактнику ВСУ вопрос долговременных перспектив представляется довольно туманным. В таких условиях даже первоначальная идея Генштаба: укомплектовать армию к 2015–2017 годам контрактниками на 80–85%, а полный переход завершить к 2025 году – выглядела вполне приличной. Тем более что в 2012 году так и не появилась Государственная программа развития ВСУ. Потому кажется неслучайным, что даже представители правящей ныне Партии регионов воспринимают идею нового министра как спонтанную, ничем не обоснованную декларацию. Скажем, первый зампредседателя парламентского Комитета по вопросам нацбезопасности и обороны Анатолий Кинах скептично оценил озвученную идею, заметив, что «заявления о переходе ВСУ на контрактную форму в 2014 году не имеют под собой ни нормативной, ни финансовой почвы».
При таком порядке вещей нетрудно прогнозировать достаточно высокий отток кадров. Если в настоящее время контрактник-новичок может рассчитывать на 200 долл. с хвостиком, то служить будут изъявлять желание преимущественно молодые люди из экономически отстающих регионов, где есть сложности с нахождением работы. И надеяться, что такой солдат-сержант прослужит более трех-пяти лет, сложно. Да и предыдущий опыт свидетельствует: отплыв контрактников таков, что сама «контрактизация» практически стоит на месте: уходит из армии практически столько же, сколько и приходит.
Идея перейти на контрактную армию звучит в Украине не впервые. Еще в 2002 году уже была принята Госпрограмма перехода ВСУ на контрактный способ комплектования. Указ президента Украины Леонида Кучмы от 17 апреля 2002 года предписывал осуществление этой идеи до 2015 года в три этапа. Несколько позже в инициативном порядке (перед парламентскими выборами) правительство Юлии Тимошенко взялось реализовать эту задачу в течение 2008–2010 годов. Несмотря на негативные оценки и предостережения экспертов, в том числе ЦИАКР. За три года военному ведомству необходимо было набрать менее 30 тыс. персонала, которые составили бы ядро профессиональной армии. Однако, как и предостерегали аналитики, задача стоимостью в 6 млрд. долл. оказалась неподъемной. Контрактники попросту отказывали продлевать контракт – по описанным выше причинам. Так что сегодня военному ведомству предстоит весьма сложная, хотя и решаемая задача.
Есть, впрочем, и позитивный сигнал. Так, 24 января с.г. пресс-служба Минобороны Украины со ссылкой на начальника Генерального штаба генерал-полковника Владимира Заману сообщила: фактически завершена отработка основных стратегических и концептуальных документов оборонного планирования Вооруженных сил Украины. В том числе и в вопросах перехода ВСУ на комплектование по контрактному принципу. Остается запастись терпением и дождаться результатов.
Киев
