Александр Сладков
Черноморцы бьют без промаха. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
Телефон звонит, как всегда, некстати.
Редакция:
– Завтра в шесть нужно быть на аэродроме «Чкаловский».
– Так я вроде…
– В шесть. Командировка.
– Куда? Что брать, во что одеваться?
– Никто ничего не знает. В шесть.
Генеральский перрон, самолет, четыре съемочные группы «Вестей» и куча передающей аппаратуры. Еле укладываем ее в грузовые отсеки штабного Ту-154. Внутри салона – отдельные кубрики с креслами и раскладными столами. Взлет. Стюардесса предлагает блинчики с мясом и сырники. Кофе. Сервис. Едва самолет выравнивается, к нам выходит начальник Генерального штаба генерал Герасимов. Знаем друг друга с 99-го года. Он бодр, сосредоточен.
– Валерий Васильевич…
– Так, Саша. Подняты по тревоге: 7-я десантно-штурмовая дивизия, спецназ ГРУ, 45-й полк ВДВ. Черноморский флот в полном составе. И в Севастополе, и в Новороссийске.
– Ого! Это что, война?
– Письменное распоряжение президента. Войска с четырех часов утра в движении.
– А куда летим-то?
– Сейчас увидите.
Мало, мало информации. Иду в атаку:
– Валерий Васильевич, президент когда приедет?
По реакции НГШ вижу – в своих предположениях я не ошибся. А логика-то простая! Кто с нами будет вот так нянчиться из-за простых маневров, пускай даже неожиданных? Самолет дали. Кормят, везут… Значит, работать придется по-крупному. Ждем кого-то большого…
На посадке бросаемся к иллюминаторам.
Самолет по бетонке рулит мимо здания аэропорта. Читаем: Анапа! Тю… Курорт.
НГШ сбегает по трапу. Встречает высокий плотный генерал в камуфляже. Вспоминаю, видел его по телевизору: командующий Южным округом Александр Галкин. Доклад. Отъезд.
С курортом я поторопился. Ветрюга, холодно. Переезжаем на полигон «Раевский». Персонал передающей станции монтирует аппаратуру. Сначала подполковник, потом генерал пытается нашу «тарелку» отогнать от смотровой площадки куда подальше. Несколько кодовых слов – и нас оставляют в покое. Красота. Так можно работать! Полчаса – и мы готовы к бою. В смысле готовы перегонять материал. А что снимать? Войска еще в движении. Да, уже есть картинка из Севастополя: погрузка кораблей. Есть картинка из Кубинки – 45-й полк спецназа ВДВ поднимается по тревоге.
Своих собственных кадров у нас пока нет. Ждем активной фазы.
Пока собираю информацию. Рядом Николай Кручинин, майор, пресс-служба округа.
– Сколько кораблей ЧФ вышло в море?
– Говорят, 35. Но что-то я сомневаюсь. 15 бы вышло…
– А морская пехота?
– Саш, думаешь я знаю? Самого в четыре утра растрясли, подняли, а разбудить забыли. Пока никаких заявлений.
Да… Обычно информации море, а тут ноль. В прошлые годы Черноморский флот выставлял на учения максимум четыре боевых корабля. Без какого-то особого построения БДК (большие десантные корабли) подходили к новороссийскому берегу, долго тренировались и, наконец, перед репортерскими камерами высаживали десант. В 2010-м вот так же на учениях ожидался приезд Путина. Он даже вроде как собирался заехать на берег, понаблюдать за действиями морпехов. Тогда ко мне подошел офицер корабля с необычной просьбой:
– Пожалуйста, не снимайте наш правый борт…
– Почему?
– Да мы его покрасить не успели. Нас же с завода выдернули, с ремонта, сказали Верховный будет, надо продемонстрировать… А мы не готовы.
Неужели и в этот раз все так будет?
Передают официальную информацию. Озвучивает генерал Конашенков, начальник Управления пресс-службы и информации Минобороны:
– В практических действиях принимают участие порядка 7 тысяч военнослужащих, около 250 бронированных машин, до 50 артиллерийских орудий различного назначения, до 20 боевых самолетов и вертолетов, около 30 кораблей различного назначения.
Распределяем съемочные группы: Новороссийская военно-морская база, расположение десантников 7-й дивизии. Я со своей группой возвращаюсь в аэропорт. На МРД (магистральной рулежной дорожке) друг за другом стоят четыре «Ила». Разгрузка в самом разгаре. Из жерла транспортников выруливают «Уралы» и «КамАЗы». Не боевая техника – связь. Понятно. Идет развертывание органов управления. В минувшем феврале вот так же, по тревоге, поднимали соединения Центрального военного округа. Выяснилось, в войсках все та же знакомая, старая болезнь – непрохождение сигналов. Громко о выявленных недостатках тогда никто не заявил, но злые языки доносили: в Таджикистане наша 201-я база вообще по тревоге не поднялась. Не позвонили, видите ли. Сигнал не прошел! Значит, теперь в Анапе в первую очередь будут проверять систему управления.
Вокруг сгружаемой техники суетятся солдаты и офицеры.
– Откуда?
– Ростов, бригада связи.
– Не мало сил-то?
– Это минимум. Остальные колонной, колесами идут по земле. А там непогода… Лед!
Офицер из кабины на остановке спрыгнул, поскользнулся, голову разбил! Тяжко. Идут, опаздывают.
Новость: в Анапу прибыл министр обороны Сергей Шойгу. Тут же отправился в Новороссийский порт, пересел на катер «Грачонок» и сейчас осматривает акваторию. «Грачонок»… Недавно два таких новых катера получили. Для ПДСС – противодиверсионных сил и средств. Есть боевые пловцы ГРУ, это, по сути, диверсанты. ПДСС – тоже боевые пловцы, но антидиверсанты. У каждого своя работа. Вот сейчас они министра возят, показывают.
На полигоне «Раевский» у пункта управления, рядом с которым развернута наша передающая «тарелка», заметное оживление. Генералов поприбавилось.
Офицер Управления информации Минобороны Сергей Шорин объясняет:
– Сейчас под единым руководством сухопутных командиров объединяют моряков, десантников, спецназ ГРУ, связистов, тыловиков. Надо понять, как они умеют воевать вместе.
У смотровой площадки встречаю начальника штаба ВДВ генерала Игнатова.
– Николай Иванович, что нового?
– Беспилотник новый запускаем. «Андромеду» попробуем. Автоматизированную систему управления. Мы ж ее с этого года в войска хотим поставлять.
– А чем она хороша?
– Да управлять легче. Войсками. Командующий сидит себе в кабинете, к примеру, и видит, как солдат в поле действует. Может повлиять, подсказать. Все командиры на виду.
С наступлением темноты работа «тарелки» не прекращается. Персонал то и дело сматывает, разматывает «шнуры», тасует снятые диски и кассеты, хриплыми голосами перекрикивается с Москвой. Мы, корреспонденты, в лучах софитов. Эфиры, эфиры, прямые включения, перегоны добытого видеоматериала. Все как обычно. Завтра ожидается трудный день. Основная фаза как-никак.
Вместо отдыха отправляемся на аэродром. Ночью техника выглядит совсем по-другому. Вертолеты мелькают фонарями на лопастях несущего винта. Вычерчивают круг. Один, второй, третий, четвертый… Выруливают, взлетают, садятся. По рулежным дорожкам, свистя турбинами, проезжают транспортные самолеты. Штурмовиков, бомбардировщиков – ни одного. Боевые подразделения все умеют. Управление. На сегодня главное – это оно.
Пятница. Мы у борта вертолета. Сказано быть в 9.30. Ждем недолго. Машина. Появляется министр. Машет нам рукой: «Поехали!»
Вертолет, как говорят, «салон». Дорогая мягкая кожаная мебель. Цвет – кофе с молоком. Остальное все отделано «под дерево». На столе – карта с нанесенной обстановкой. Министр обороны Сергей Шойгу, НГШ Валерий Герасимов, командующий войсками Южного округа Александр Галкин, командующий Черноморским флотом Александр Федотенков. И здесь же курирующий тыл замминистра обороны Дмитрий Булгаков. Азартно обсуждают ситуацию. Шойгу иногда бросает указку на стол, глядит в иллюминатор на идущие по морю боевые корабли. Потом снова карта, жестикуляция и снова обсуждение. Я почему-то вспоминаю прежнего министра обороны. Его скучный, отсутствующий взгляд. Как рассказывал мне один крупный политик – из военных – про собрания министров обороны ОДКБ (был такой обычай), все военачальники на форумы Содружества летали на самолете российского министра. Каждый приносил с собой бутылочку. Рассаживались все вместе в одном салоне, обсуждали… И тут Сердюков. Собрались вот так, взлетели. А он к коллегам так и не вышел. Больше вместе не летали.
Шойгу поворачивается ко мне:
– Ну что? Подняли по тревоге?
– А сколько сейчас кораблей в море?
– 50.
НГШ и командующий ЧФ подтверждающе кивают. Министр продолжает:
– 29 кораблей вышли из Севастополя. 21 корабль – из Новороссийска. Я даже балтийские корабли поднял по тревоге, которые в черноморской акватории находились! Сейчас две боевые группы направляются к берегу. С десантом. Одна группа ложная, отвлекающая, другая настоящая. Как положено идут! С тральщиками, с прикрытием от подводных лодок! Украину мы предупредили. Остальных не стали.
Снова анапская бетонка. Связываюсь по телефону с Москвой, с генералом Конашенковым. Начальник Управления пресс-службы и информации объясняет ситуацию:
– Да все очень просто. Есть Венский документ. Подписан в 11-м году. В том числе и Россией. Теперь, если мы поднимаем по тревоге свои силы – менее 9 тысяч участников, – остальные страны можно и не предупреждать. Если более 9 тысяч – будьте добры сообщить за 42 дня. Заранее. Если подняты более 13 тысяч – обязательно приглашать иностранных наблюдателей. В этом случае в российских мероприятиях участвуют 7 тысяч военных. Тем не менее Украину предупредили.
– А что Грузия?
– Да они сами себя успокаивают. А мы, говорят, еще более масштабные учения проведем! Вместе с американцами.
– НАТО?
– Говорят, конечно, что хотелось, мол, чтоб учения эти были бы прозрачными… А так… Претензий нет.
Снижение, посадка. Вертолет останавливает несущие винты. Затем борттехник опускает трап. Не аленькую алюминиевую лестничку, а именно трап. Сервис!
Сергей Шойгу удаляется в VIP-зал аэропорта. Ему надо готовиться к встрече Верховного главнокомандующего. Меня под локоть берет замминистра генерал Булгаков.
– Саша, мы ведь две бригады тыла подняли по тревоге! Загляни в Раевки, сними хозяйство! И не забудь всем сказать: аутсорсинг в полевых условиях отменяется. В окопах – никаких гражданских. Только военные повара.
– Дмитрий Витальевич, а когда вот так Черноморский флот по тревоге поднимали? В полном составе?
Булгаков отворачивается, ненадолго застывает. Потом смотрит на меня.
– В 1989 году. Почти четверть века назад.
Потом оживляется:
– А знаешь, все местные генералы-то сейчас в Москве! Там сборы идут! Здесь полковники командуют!
Подъезжаем в лагерь медиков и тыловиков. А там уже обед варят вовсю! Каша, борщ! Столовые размещены в палатках. Старший суетливо машет выскочившей из варочного сектора официантке:
– Маша! А ну челку поправь! Снимают же!
И, обращаясь к нам, продолжает тише и спокойнее:
– Сейчас, товарищи, заправится она… Командующий же смотреть будет.
Рядом развернут медпункт. Играющие роль пострадавших солдатики стоят с натянутыми на руки перчатками, раскрашенными алой краской. Очень похоже на натуральные ранения. Доктор объясняет:
– Это грузинские имитаторы. Мы их в 2008-м на медицинских складах захватили!
На полигоне у пункта управления ажиотаж. Солдатики суетятся, крутят свои катушки связисты, кто-то дорожку спешно подметает, и так вылизанную накануне. И вдруг стоп! Стоп!!! Издалека нарастает цоканье вертолетных лопастей. Все застывают.
Первым приземляется белый вертолет с красной надписью «РОССИЯ». На землю высаживается десант в одинаковых черных полупальто, с развевающимися на ветру одинаковыми красными галстуками и с одинаковыми черными портфельчиками в руках. Лишь у одного вместо портфельчика сноп черных зонтов с одинаковыми светло-коричневыми ручками. Вереницей они, как группа спецназа, перебегают на соседнюю площадку, на которой уже останавливает винты следующий вертолет – знакомый нам меблированный салон. Опускается трап. Первым, надевая фуражку, сбегает министр обороны Сергей Шойгу. За ним – президент России Владимир Путин. Быстро-быстро, со знакомой отмашкой правой рукой, он поднимается на дорогу, исчезает в темно-синем микроавтобусе. Кортеж, поглотив в себя остальных сопровождающих, уезжает на другой наблюдательный пункт. На тактическом поле начинается феерия! Самолеты высаживают десант – спецназ ГРУ, знаменитую еще по Афганистану 22-ю бригаду и не менее знаменитый 45-й полк спецназа ВДВ.
Верховный главнокомандующий наблюдет за происходящим в бинокль.
Война на полигоне… Показательные выступления. Обычно вот такие бои готовят неделями, вытаптывают полигон сапогами, прощупывают его пядь за пядью. Одна генеральная репетиция, вторая, третья… Вагон патронов на каждого солдата. Сейчас все работают экспромтом, «с листа». Здесь, перед трибунами, на побережье и в районе Крымска, где на незнакомой местности высаживается Рязанский парашютно-десантный полк.
Видно, что у президента хорошее настроение, соответственно и у министра тоже. Путин интересуется у командующего войсками Южного округа генерала Галкина:
– А сколько машин осталось на марше?
– Ни одной.
– Да ладно!
– Честное слово.
Верховный главнокомандующий покидает наблюдательный пункт, пересаживается в вертолет и отправляется на облет черноморской акватории, чтобы увидеть своими глазами, как высаживается морской десант. На полигоне начинает стрелять артиллерия, переходит в атаку пехота. Проверяющие с блокнотами и секундомерами в руках продолжают фиксировать достигнутые результаты. Собственно, все это проверка, не учения. В бюджете Минобороны в статье «Боевая подготовка» на такие мероприятия всегда заложены деньги. Вот только не тратили их давно.
А вот-вот, 4–6 апреля, на полигоне «Раевский» начнутся настоящие учения. И тогда снова: корабли-морпехи, высадка воздушного десанта и… далее по плану.
Дарья Гармоненко 