Владимир Ямков
На то и российская «Щука» в море, чтобы караси не дремали. Фото Reuters
Пишу для рядовых граждан, которым не безразлична судьба России и ее Военно-морского флота, с которым Россия связана, по сути дела, генетически, ибо она может существовать только как великая морская держава. Однако прежде всего я адресую статью Верховному главнокомандующему Вооруженными силами Российской Федерации в надежде на то, что ее содержание будет до него доведено, ибо, несмотря на специфику, суть поднятых проблем, учитывая их стратегическую значимость, является сферой именно его пристального внимания. В этой связи хотелось бы надеяться, что помощники и советники, плотным кольцом окружающие президента России, не оставят его в зоне невидимости данных проблем.
Докладываю о проблемах Военно-морского флота, касающихся способности России отстаивать и защищать на море свои национальные интересы.
ПОДВОДНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
И ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ
Является очевидным тот факт, что, не владея обстановкой в морских и океанских районах, куда простираются наши национальные интересы, невозможно эти интересы реализовать и защитить. Разумеется, для этого необходима хорошо отлаженная система освещения обстановки на море, включая, естественно и прежде всего, мониторинг подводной среды.
При этом следует понимать, что наличие и развитие подводных сил предполагает и ведение противолодочной борьбы, успешность которой зависит по меньшей мере от выполнения двух обязательных условий. Один из законов вооруженной борьбы на море утверждает, что при прочих равных условиях шанс на победу значительно выше у той стороны, которая раньше и дальше обнаружит противника. Для эффективного, успешного противодействия подводным лодкам противника противоборствующая сторона должна располагать информацией о местонахождении этих лодок в море, что возможно только при наличии специальной системы освещения подводной обстановки. Все это суть двух основных проблем, не решенных у нас до сих пор, начиная с момента начала работ по созданию первой атомной подводной лодки в сентябре 1952 года.
Россия и ее Военно-морской флот не располагают системами освещения подводной обстановки (СОПО) на всю глубину операционных зон флотов и по всему периметру морских границ России, что является крупнейшим научным и стратегическим просчетом, допущенным более полувека назад и не устраненным до сих пор, несмотря на указ президента РФ от 4 марта 2000 года о создании Единой государственной системы освещения надводной и подводной обстановки (ЕГСОНПО).
Противодействие многих структур исполнительной власти, в силу ряда причин заинтересованных в срыве целенаправленной деятельности по созданию ЕГСОНПО, привело к повторному указанию правительства РФ о создании ЕГСОНПО в одном из документов, подписанном Владимиром Путиным в декабре 2010 года. Хотелось бы верить, что этот документ будет реализован.
В отличие от нас США, возведя эту проблему в ранг стратегических, решили ее еще в 60–80-х годах прошлого столетия, создав стационарную систему подводного наблюдения – СГС «СОСУС», которую в последующие годы нарастили судами дальней гидроакустической разведки (ДГАР), продолжая развивать ее и в настоящее время.
ВИДЕТЬ ДАЛЬШЕ СОБСТВЕННОГО НОСА
Первую проблему усугубляет вторая – наши подводные лодки, в том числе и самые современные, значительно уступают подводным лодкам США в главном и важнейшем параметре, определяющем скрытность, недосягаемость, неуязвимость, а значит, боевую устойчивость и боеспособность, – в дальности обнаружения, что подтверждают разведданные, расчеты и практика обнаружений. При этом наши гидроакустические комплексы (ГАК) не способны достоверно классифицировать цели на предельных дальностях обнаружения.
Средства обнаружения подводных лодок противника, установленные на самолетах противолодочной авиации ВМФ, также уступают в дальности гидроакустического обнаружения аналогичным средствам противолодочной авиации США. Это приводит к отсутствию системы освещения подводной обстановки и исключает возможность непрерывного контроля за действиями иностранных атомных подводных лодок (ПЛА), прежде всего США, в районах патрулирования наших стратегических ракетоносцев и в полигонах боевой подготовки флотов, а также в непосредственной близости от наших территориальных вод.
Примеров много. Два наиболее характерных из них. В феврале 1992 года американская ПЛА «Баттон Руж», никем и ничем не обнаруженная, проникает в наши терводы севернее острова Кильдин и сталкивается с российской АПЛ «Кострома», о чем в подробностях живописала наша пресса. Второй случай произошел в августе 2000 года. Не владея обстановкой и не отслеживая перемещения двух иностранных ПЛА («Толедо» и «Мемфис») по нашим полигонам боевой подготовки, командный пункт Северного флота не сумел предотвратить маневрирование этих субмарин в непосредственной близости от АПЛ «Курск».
Причина в обоих случаях была одна – у нас нет системы освещения подводной обстановки ни в дальних, ни в ближних операционных зонах флотов.
Отсутствие СОПО не позволяет контролировать рубежи пуска крылатых ракет (КР) «Томагавк» (Северо-Восточная Атлантика, Северное, Норвежское, Баренцево моря, Тихий океан, Черное море).
Следует также иметь в виду, что КР «Томагавк» выведены из числа сокращаемых стратегических вооружений, но имеют при этом зарезервированную дальность полета до 2,5-3 тыс. км и возможность установки ядерной или специальной боеголовки вместо обычной фугасной (время переустановки – менее 40 минут), хотя при наличии высокоточных спутниковых карт местности и прекрасной точности наведения требуемый эффект поражения достигается и при использовании обычной БЧ весом 200-250 кг. Поэтому американцы никогда не включат их, равно как и космолет X-37, в списки сокращаемых вооружений ни по договору СНВ-3, ни по любому другому договору.
Отсутствие СОПО исключает возможность эффективного мониторинга подводной среды в будущих районах размещения промышленных установок на континентальном и островных шельфах, прежде всего в Арктическом секторе России, что особенно важно и актуально сегодня, в связи с заключением соглашения с англичанами о начале освоения месторождений углеводородов.
По аналогии с экологической катастрофой в Мексиканском заливе несложно представить последствия подобной аварии, спровоцированной подводными диверсионными силами в Арктике в условиях отсутствия эффективной системы подводного наблюдения.
БОЕВАЯ СЛУЖБА ПОД КОЛПАКОМ ПАРТНЕРОВ
В мирное время, находясь под контролем, наши подводные лодки не способны выявить факт слежения за ними иностранными, прежде всего американскими, ПЛА, которые, в свою очередь, беспрепятственно действуют в ближних зонах флотов и даже в терводах, поскольку у нас нет эффективных средств (СОПО), способных обнаружить их присутствие.
Те немногочисленные контакты с малошумными иностранными ПЛА, которые мы достигаем на весьма малых дальностях, есть не что иное, как обнаружение чужих ПЛА, ведущих запись шумов (акустического портрета) наших субмарин в ближней зоне, где воздействие шумов моря минимальное. В последующем записи этих шумов они используют для идентификации обнаруженных лодок. В отдельных случаях, позволяя себя обнаружить на малых дистанциях, они выявляют тактику действий наших лодок.
В военное время (в чрезвычайный период) наши отслеженные и идентифицированные субмарины немедленно уничтожаются. При этом командир нашей атакуемой подводной лодки не может ответить контратакой, поскольку не имеет с атакующей ПЛА гидроакустического контакта.
В базах наши подводные лодки и надводные корабли с большой долей вероятности могут быть уничтожены КР «Томагавк» с подводных лодок противника, боевые позиции которых мы не в состоянии определить ввиду отсутствия у нас системы освещения подводной обстановки.
В подобных условиях противолодочное обеспечение наших стратегических подводных ракетоносцев является фикцией, самообманом. Наши гидроакустические комплексы и системы обнаружения подводных целей не способны обнаруживать малошумные подводные цели на дальностях, позволяющих эффективно им противодействовать, что делает наши подводные ракетоносцы беззащитными перед противником.
При таких обстоятельствах наша новая Военная доктрина, главные положения которой базируются на нынешнем и перспективном состоянии трех основных составляющих – воздушно-космической, наземной и морской, – приобретает усеченный вид, так как морская составляющая выпадает из этой триады в силу своей недееспособности, поскольку ни один из флотов России не способен полноценно решать задачи противолодочной и противодиверсионной борьбы в своих операционных зонах по причине низких информационных возможностей в подводной среде. Более того, отсутствие у ВМФ средств и СОПО значительно урезает и возможности решения актуальных сегодня задач воздушно-космической обороны, так как возможности борьбы с подводными носителями средств воздушно-космического нападения в условиях отсутствия эффективной СОПО близки к нулю.
Нет необходимости доказывать, что наряд сил из 8–10 необнаруживаемых и неотслеживаемых иностранных ПЛА с общим боекомплектом КР «Томагавк» свыше 200 единиц в военное время способен полностью сковать действия Северного флота и гражданское судоходство. Подводные лодки противника будут способны из наиболее выгодных в тактическом отношении районов наносить крылатыми ракетами удары как по важнейшим промышленным и жизнеобеспечивающим объектам в европейской части России, так и по стратегическим объектам. Для предотвращения этих действий Северный флот не располагает ни необходимыми силами, ни соответствующими средствами.
В современных условиях необязательно тратить огромное количество боезапаса для полного разрушения выделенных объектов. Достаточно подчас причинить незначительный ущерб конкретному элементу объекта, чтобы вызвать сбой функционирования всей системы или инфраструктуры.
Альтернативы СОПО нет, так как нет космических аппаратов для освещения подводной среды. Противолодочная авиация без космических сил и средств наведения и без модернизации своих противолодочных систем эту задачу решить не может.
НЕЛЬЗЯ ОТМАХНУТЬСЯ
Наличие изложенных проблем представляет нарастающую угрозу национальной безопасности. Учитывая огромную протяженность морских границ России, можно утверждать, что наибольшую угрозу будут представлять морские направления, и прежде всего в подводной среде. Поэтому необходимо решить две стратегические задачи: создать систему освещения подводной обстановки в операционных зонах флотов и модернизировать гидроакустические средства подводных лодок и противолодочной авиации с целью значительного увеличения дальности обнаружения под водой и достижения превосходства в этом параметре над подводными лодками США и других государств, проявляющих повышенный интерес к возможностям подводных сил ВМФ России и к российским богатствам.
Сегодня имеются возможности решения этих задач и устранения проблем в кратчайшие сроки. Малозатратным путем создания и развертывания системы освещения подводной обстановки и модернизации гидроакустических средств и систем является применение специальной аппаратуры, разработанной на основе цифровой техники с уникальным математическим обеспечением. Модернизация гидроакустических систем делает создание Единой государственной системы освещения надводной и подводной обстановки реальностью, а задачи, поставленные Владимиром Путиным, достижимыми.
Многие ветераны убеждены, что модернизацию гидроакустических средств ВМФ нельзя ставить в один ряд с такими весьма достойными разработками тактического уровня, как новейшая снайперская винтовка, или бронетранспортер, или даже самолет пятого поколения, поскольку внедрение такой аппаратуры позволит решить две сложнейшие стратегических проблемы на море, не решенные до сих пор.
Несмотря на специфику разработки, для таких немногих проектов стратегического уровня должны быть созданы приоритетные условия включения в государственную программу вооружений и в гособоронзаказ. В противном случае, ожидая своей очереди в длинном строю винтовок, танков, катеров, истребителей, эти передовые разработки рискуют потерять свою актуальность и значимость, поскольку любая задержка с их реализацией неминуемо приведет к утрате достигнутого первенства и стратегическому отставанию страны не только от передовых держав, но и от второстепенных и третьестепенных государств.
Дарья Гармоненко 
