Владимир Щербаков
В скором времени танкисты Абхазии смогут пересесть на современные боевые машины. Фото с сайта www.abkhaziagov.org
24 ноября с.г. президент России Владимир Путин и президент Абхазии Рауль Хаджимба во время встречи в Сочи не только обсудили весь непростой комплекс вопросов двустороннего взаимодействия и весьма сложную ситуацию, сложившуюся в Кавказском регионе, но также подписали долгожданный и вызывавший до недавнего времени жаркие споры Договор между Российской Федерацией и Республикой Абхазия о союзничестве и стратегическом партнерстве.
При этом Владимир Путин особо отметил, что подписание нового договора – это новый шаг «в реализации тех договоренностей, которые были достигнуты ранее», и свидетельство того, что обеими странами на сегодня достигнут чрезвычайно высокий уровень межгосударственных отношений.
«С подписанием этого договора мы, несомненно, увеличим те возможности, которые были ранее предоставлены Российской Федерацией, – в свою очередь, подчеркнул Рауль Хаджимба. – Это соответствует нашим долгосрочным, стратегическим интересам и закладывает надежную основу для дальнейшего укрепления суверенитета и безопасности Республики Абхазия».
В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
Во времена Советского Союза государственная граница проходила здесь по морю, что по естественным причинам – характеру местности (театра военных действий) и имеющимся внешним угрозам – позволяло относительно просто и не очень большим набором сил и средств обеспечить эффективную защиту южных рубежей страны.
И действительно, поскольку неприятель здесь мог подойти только со стороны моря, оставалось создать разветвленную сеть береговых постов визуального (посредством различных оптических и оптико-электронных систем) и радиотехнического (с использованием радиолокационных станций) наблюдения за надводной и воздушной обстановкой, которые наряду с мобильными силами в виде дозорных кораблей и воздушных патрулей (истребители ПВО и самолеты ДРЛОиУ) фактически сводили на нет все попытки противника нанести внезапный удар. Защита же от подводной угрозы обеспечивалась при помощи противолодочных и сторожевых кораблей, подводных лодок, а на направлениях наиболее вероятного применения противником подводных сил – еще и стационарными гидроакустическими системами.
К тому же задача охраны побережья упрощалась тем, что фактически рубеж обороны – госграница – отодвинута от него на 12 миль. Оставались, конечно, небольшие разведывательно-диверсионные группы и отдельные нарушители, но с их нейтрализацией вполне могли справиться пограничники.
После же распада Советского Союза граница России на данном направлении оказалась не просто отодвинута от побережья, но еще и прошла по району со сложным, горным рельефом местности, где задача построения полноценной линии обороны от удара потенциального противника по определению является существенно более сложной. Безусловно, пограничники и военнослужащие дружественной нам Абхазии достойно несут службу по охране своей госграницы и защите территории от внешней агрессии. Однако, согласитесь, это не могло создать у Москвы ощущение того, что безопасность южных рубежей России обеспечена на надлежащем уровне.
Во-первых, абхазские пограничиники и военные подчиняются своему командованию, а российские подразделения – своему. Это неизбежно создавало рассогласование в действиях и снижало оперативность прохождения важной информации и команд. Во-вторых, не достаточно высокий уровень оснащения абхазских сил современным вооружением, военной и специальной техникой, к тому же еще и не соответствующий российским стандартам, не позволял организовать соответствующим образом взаимодействие между подразделениями и соединениями национальных вооруженных сил и погранвойск. В результате командование российских ВС не могло в полной мере учитывать военный потенциал абхазской армии при разработке планов оперативно-стратегических мероприятий в Кавказском регионе.
С другой стороны, сложившаяся ситуация оказывала негативный эффект и на безопасность Абхазии, создавала потенциальную угрозу ее территориальной безопасности и даже некоторым образом провоцировала агрессора. Дело в том, что при разработке любой наступательной операции военное командование исходит из определенных нормативов, согласно которым на поражение тех или иных сил и средств противника и его опорных пунктов, а также на прорыв его рубежей обороны выделяются определенные силы и средства. Скажем, мотострелковый полк может уверенно прорывать оборону противника на участке фронта такой-то ширины, и для этого ему нужны такие-то средства усиления – танки, артиллерия, авиаподдержка и пр.
То же самое касается и построения обороны: каждое конкретное подразделение может уверенно оборонять определенный по ширине участок фронта или опорный пункт. Не может, к примеру, взвод удержать в одиночку, без поддержки крупный населенный пункт (например, город), тем более если в его полосе обороны наступает целый полк. Бывают, конечно, исключения из правил военного искусства, но они лишь служат подтверждением того, что правила эти все же есть и их надо учитывать.
В итоге, если агрессор будет сознавать, что перед ним находится лишь немногочисленная и недостаточно хорошо вооруженная абхазская армия, то даже с учетом высоких моральных качеств ее воинов для нанесения ей сокрушительного поражения потребуется не слишком крупная группировка сил и средств. В такой ситуации может возникнуть мысль о блицкриге.
Однако если потенциальный противник будет знать, что на территории республики дислоцируется крупный воинский контингент ВС РФ, а план обороны Абхазии строится на базе единого оборонительного контура с возможностью задействования крупных формирований из состава ВС РФ, то он скорее всего откажется от своих замыслов по совершению прямой вооруженной агрессии. Конечно, он может сделать тогда ставку на ведение диверсионной или так называемой гибридной войны, но и на это ему будет дан достойный ответ.
Таким образом, лишь создание единого оборонительного контура с задействованием сил и средств вооруженных сил двух стран могло решить все указанные выше проблемы. Для правильного и эффективного функционирования этого контура и был нужен новый договор, призванный отрегулировать нормативно-правовую базу совместного применения национальных вооруженных сил в целях защиты России и Абхазии от внешней агрессии, обеспечения их военной безопасности.
ОБЪЕДИНЕННАЯ ГРУППИРОВКА
Что же будет представлять собой новый оборонительный контур, и не будет ли это означать, как утверждают критики договора, конец суверенитета Абхазии? Ответ на последний тезис будет весьма лаконичен: нет, не будет. А вот с организацией упомянутого контура мы попробуем разобраться, привлекая текст договора.
Согласно статье 5 упомянутого договора, «формирование общего пространства обороны и безопасности предполагает: проведение консультаций по всем важным вопросам, затрагивающим интересы безопасности Договаривающихся Сторон, и согласование по ним общей позиции; создание Объединенной группировки войск (сил) Вооруженных Сил Российской Федерации и Вооруженных Сил Республики Абхазия (далее – Объединенная группировка войск (сил)) для отражения агрессии (вооруженного нападения) в соответствии со статьей 51 Устава Организации Объединенных Наций и формирование органов управления Объединенной группировкой войск (сил); совместные действия по охране государственной границы Республики Абхазия с Грузией, а также границ морских пространств, на которые распространяется суверенитет, суверенные права и юрисдикция Республики Абхазия».
Причем в статье 7 указывается, что объединенная группировка должна быть создана «не позднее одного года со дня вступления в силу настоящего Договора» (датой вступления договора в силу установлена дата обмена ратификационными грамотами), а ее командующий и его заместитель «в период непосредственной угрозы агрессии и в военное время» назначаются соответственно уполномоченными органами России и Абхазии.
Таким образом, командование данной группировкой будет осуществляться обеими сторонами, речи о поглощении российским Минобороны абхазской армии или создании некой наднациональной структуры не идет вовсе. Безусловно, в угрожаемый период и в военное время командование объединенной группировкой войск, заместителем командующего которой, как уже отмечалось выше, станет представитель Минобороны Республики Абхазия, будет как бы встраиваться в единую и стройную систему военного управления. Вышестоящей управленческой структурой в этом случае станет командование Южного военного округа ВС РФ, а в подчинении, соответственно, окажутся российская 7-я военная база, дислоцированная в Абхазии, а также те подразделения абхазских ВС, которые будут выделены в состав объединенной группировки. Таким образом, командующий объединенной группировкой не сможет и не будет отдавать приказы подразделениям ВС Абхазии, не включенным в ее состав, что никоим образом не подрывает самостоятельности республики и ее военного ведомства, как это пытаются представить противники курса на сближение наших стран. Более того, в договоре особо подчеркивается, что «решение о применении Объединенной группировки войск (сил) на территории Республики Абхазия согласовывается с Главнокомандующим Вооруженными Силами Республики Абхазия».
А в мирное время вопросами организации взаимодействия подразделений и частей, выделенных в состав объединенной группировки войск из состава вооруженных сил России и Абхазии, осуществляет особая оперативная группа из представителей, согласованных соответствующими уполномоченными органами двух стран. Причем в этот период объединенная группировка войск фактически будет существовать лишь в виде соответствующих отдельных национальных воинских формирований (российская военная база, подразделения ВС Абхазии и т.п.), а также соответствующим образом разработанных и утвержденных мобилизационных планов, регулярно проводимых мероприятий совместной учебно-боевой подготовки, специальных сборов и учений.
Конкретный же состав объединенной группировки войск, равно как порядок ее формирования, обеспечения, управления и применения по предназначению будет определен уже дополнительным, отдельным соглашением, которое Россия и Абхазия должны заключить не позднее полугода со дня вступления рассматриваемого договора в силу.
ПО ЕДИНОМУ СТАНДАРТУ
Важным пунктом нового договора является статья, посвященная вопросу обеспечения оперативной (тактической) совместимости вооруженных сил двух стран, для чего в течение трех лет со дня вступления договора в силу поэтапно будет выполнена унификация стандартов военного управления, материально-технического обеспечения, денежного довольствия и социальных гарантий военнослужащих. Кроме того, будет организована совместная подготовка ВС двух стран, а также, что немаловажно, решена задача оснащения абхазских ВС современными видами вооружения, военной и специальной техники.
Финансирование расходов, связанных с реализацией данных мероприятий, согласно статье 8 договора, будет осуществляться Российской Федерацией – в порядке, определяемом отдельным соглашением, которое обе стороны должны заключить в течение шести месяцев со дня вступления договора в силу. В конечном счете это позволит осуществить масштабную модернизацию всей абхазской армии, а не просто создать один хорошо подготовленный и оснащенный современным вооружением батальон – для включения его в состав объединенной группировки.
Кто-то спросит: зачем нам финансировать модернизацию армии союзного государства? А затем, что оно именно союзное – в случае агрессии против России на вес золота будет уже каждый батальон.
Что же касается охраны государственной границы Абхазии, то в договоре, во-первых, подтверждаются обязательства обеих сторон по соответствующему соглашению от 30 апреля 2009 года, согласно которому ее охрана обеспечивается совместными усилиями двух стран. А во-вторых – содержится обязательство российского и абхазского руководства в течение двух лет реализовать весьма немалый комплекс мероприятий, включая инженерно-техническое оснащение границы, в результате чего с одной стороны будет обеспечена защита госграницы Республики Абхазия с Грузией и границы морских пространств, на которые распространяются суверенитет, суверенные права и юрисдикция республики, а с другой – обеспечена полная свобода пересечения абхазско-российской границы. С учетом, конечно, «ограничений, устанавливаемых по соображениям безопасности». Более конкретно комплекс мер, необходимый для реализации этой непростой задачи, планируется согласовать не позднее шести месяцев со дня вступления договора в силу.
