Сигнал дошел

По численности самолетов стратегической авиации Америка превосходит нас до сих пор. Фото с сайта www.af.mil

Иногда невольно удивляешься, какие злые шутки с представителями нынешней администрации США может сыграть буквально въевшаяся им в подкорку практика «двойных стандартов» и абсолютная вера в собственную исключительность и непогрешимость. Очередным примером тому стало выступление заместителя госсекретаря Кристофера Форда на конференции по вопросам ядерного сдерживания, состоявшейся в начале марта в Университете штата Небраска в городе Омаха.

ЗОЛОТЫЕ СЛОВА

Темой выступления вообще-то было взаимодействие по вопросам стабильности с «третьими сторонами», обладающими ядерным оружием, и применение дипломатических методов для снижения региональных рисков безопасности. Однако, вполне логично начав в этом контексте с Индии и Пакистана, Форд тут же свернул на тему стратегической стабильности в российско-американских отношениях и высказал на эту тему ряд достаточно примечательных соображений.

Можно только догадываться, почему высокопоставленный дипломат решил обсуждать эту тематику не с российскими представителями, от которых в американской администрации уже два года бегают, как черт от ладана, а со студентами и преподавателями не самого известного американского вуза. Видимо, в Вашингтоне по каким-то своим соображениям пришли к выводу, что соответствующие сигналы русским следует транслировать именно через Омаху и что оттуда они лучше дойдут до адресатов.

Как бы там ни было, но сигнал, действительно, дошел. Впрочем, это все второстепенные моменты. Что же касается существа вопроса, то хотелось бы обратить внимание на следующее.

Начнем с индо-пакистанского угла. Рассматривая ракетно-ядерные программы этих двух стран, Кристофер Форд, помимо всего прочего, высказал в их адрес рекомендацию «не увлекаться» и не переходить ту грань, за которой характеристики создаваемых ими вооружений могут начать вызывать озабоченность у расположенных по соседству государств, обладающих ядерным оружием, и затрагивать интересы их национальной безопасности. В общем, прямо посоветовал не будить лихо.

Воистину золотые слова! Вот здесь бы Соединенным Штатам и показать пример подобного ответственного отношения при развертывании своей глобальной ПРО с учетом законных интересов других ядерных государств, а именно – России и Китая. Только вот не получится, потому что подход у Вашингтона на деле диаметрально противоположный. Американская система ПРО формируется без малейшей оглядки на чье-либо мнение. Более того, связанные с ней озабоченности демонстративно отметаются и игнорируются.

Россия не раз предлагала США совместно разработать хотя бы минимальный набор технических критериев, которые позволили бы оценивать соответствие американского противоракетного потенциала изначально заявлявшейся цели – противодействовать ограниченным ракетным угрозам, исходящим из-за пределов Евро-атлантического региона. В ответ же неизменно следовал решительный отказ. Мол, критерии предполагают возможность ограничений, а никаких ограничений США не потерпят. И не потерпели, начали размещать элементы своей стратегической инфраструктуры буквально у нас под забором. А в ответ вполне закономерно получили «Кинжал», «Авангард», «Буревестник» и «Посейдон». Вот такая вот вышла «безопасность и стабильность» по-американски…

Ну и как в подобной ситуации следует поступать Исламабаду и Нью-Дели? Ориентироваться на то, что им «настоятельно рекомендует» Вашингтон, или на то, что он делает на практике? И если американские рекомендации действительно так хороши, то почему же сами американцы их не применяют? Может быть, господин Форд знает ответ на этот вопрос, но в Омахе он почему-то не стал его озвучивать.

УРОК ДЛЯ СТУДЕНТОВ ИЗ ОМАХИ

Отдельного разговора заслуживает сделанный американцем обзор «стабилизирующих» и «дестабилизирующих» систем вооружений. При этом в его подаче «стабилизирующими» являются именно те средства стратегических наступательных вооружений (СНВ), которые имеют в своем арсенале США, ну а «дестабилизирующими», естественно, объявлены вооружения российские, причем как существующие, так и перспективные.

Какие же использовались аргументы и насколько они обоснованы? Поскольку Форд рассматривает конкретные примеры, пойдем по такой же схеме.

Прежде всего он подтвердил, что американцев продолжают беспокоить российские «тяжелые» межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. В контексте стратегической стабильности Вашингтону не нравится, что размещение значительного числа боеголовок на одном носителе, дескать, прямо-таки провоцирует другую сторону (то есть США) на нанесение упреждающего удара. Утверждение тем более симптоматичное с учетом того, что возможность таких ударов теперь официально закреплена в американских доктринальных документах (видимо, в этом тоже, как обычно, виноваты русские). При этом американские эксперты считают, что обладатель подобных систем (то есть Россия) сам будет стремиться запустить их при первых признаках угрозы.

Необходимо признать, что в условиях ракетно-ядерного нападения это было бы вполне логичным. Но отнюдь не менее логичным было бы запустить такие ракеты и в некоторых иных ситуациях, например в случае предусмотренного Военной доктриной Российской Федерации сценария широкомасштабной агрессии с применением обычных вооружений, когда под угрозу поставлено само существование государства. Или в случае нападения с применением высокоточных ракет в неядерном оснащении, которые также способны выводить из строя шахтные пусковые установки и «нейтрализовать» находящиеся в них тяжелые МБР. Кстати, об этом явно стоило бы задуматься американским стратегам, которые сейчас успокаивают европейских союзников, обещая им разместить в Европе после выхода США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) «мирные и совершенно безопасные» ракеты с обычными боеголовками. Европейцы этому, может быть, и поверят, но вот поверит ли российская система предупреждения о ракетном нападении? Тем более что проверить характер боевого оснащения стартовавшей ракеты до момента подрыва ее головной части, как известно, технически невозможно.

Кристофер Форд с нескрываемой гордостью говорил о том, что США уже много лет назад отказались от шахтных МБР с разделяющимися головными частями с боевыми блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН) и тем самым, дескать, сделали ситуацию существенно более стабильной. С этим можно поспорить, тем более что он не стал рассказывать, как перераспределились высвободившиеся квоты на ядерные боезаряды, хотя здесь далеко не все выглядит столь благостно, как это пытается представить американская сторона.

В частности, слушателям в Омахе стоило бы рассказать о том, как формировались ядерные триады России и США, почему они асимметричны и какие исторические и географические факторы предопределили эту асимметрию. А также объяснить, что Советский Союз изначально был вынужден сделать ставку именно на ракеты наземного базирования, поскольку для него это был единственный реальный способ достичь территории США.

Стратегической авиации мы, в отличие от США, в начале ядерной эпохи фактически не имели. Перед этим СССР в течение четырех лет нес на себе основную тяжесть войны с гитлеровской Германией. Фронт тянулся от Баренцева до Черного моря, и понятно, что все ресурсы страны были брошены именно на фронтовую авиацию – истребители, штурмовики, пикирующие бомбардировщики и т.д. За весь предвоенный и военный период в СССР было произведено всего 93 дальних четырехмоторных бомбардировщика Пе-8, включая прототипы и «спецборты». При этом ни один из них не мог долететь до Америки без промежуточных посадок, а баз в Мексике, Канаде или на Багамах у нас почему-то не было. США же произвели за годы войны почти 4 тыс. стратегических бомбардировщиков В-29, которые стали первыми в мире самолетами – носителями ядерного оружия, и получили в свое распоряжение аэродромы в оккупированных ими странах бывшей оси Берлин – Рим, откуда они могли наносить удары по жизненным центрам СССР. Кстати, американское превосходство по «стратегам» сохраняется по сей день, и США явно не собираются от него отказываться.

Что касается морской составляющей СЯС, то она еще оставалась делом далекого будущего, хотя и здесь США находились в существенно более выгодном положении благодаря свободному выходу сразу в два океана. Когда же у сторон появились подводные лодки с баллистическими ракетами, это преимущество стало особенно очевидным: американские субмарины могли беспрепятственно выходить на боевое патрулирование, и им не нужно было преодолевать рубежи противолодочной обороны потенциального противника или проходить вблизи от его военно-морских баз.

В подобных условиях альтернативы наземным ракетам просто не было. И именно создание таких средств доставки ядерного оружия, как баллистическая королевская «семерка» или крылатая «Буря» КБ С.А. Лавочкина позволило обеспечить паритет и сформировать основы тех «взаимоотношений в ядерной сфере», которые позже стали называть стратегической стабильностью. Ведь первоосновой стратегической стабильности в традиционном военном понимании этого термина является прежде всего способность достать противника. Это ее центральный и определяющий фактор. Все остальные аспекты, включая те, о которых говорил Форд, тоже, несомненно, важны, но они являются второстепенными или производными от данной основополагающей способности.

Заместитель госсекретаря США Кристофер Форд почему-то избегает обсуждения важных вопросов со своими российскими коллегами напрямую. Фото Reuters

Тем не менее хотелось бы успокоить американских коллег и лично Кристофера Форда: развертывание Россией «Сарматов» стратегическую стабильность не только не ослабит, но, наоборот, существенно укрепит. Тем более что  если это произойдет в период действия Договора об СНВ, то они в установленном порядке будут заявлены как новый тип МБР и пойдут в общий зачет. США станут получать о них всю предусмотренную Договором информацию и смогут их инспектировать. А вот попытки «превентивно» вывести «Сарматы» из строя каким-либо способом действительно могут иметь для США самые негативные последствия. Так, может, ради укрепления стратегической стабильности Вашингтону лучше было бы отказаться от таких замыслов, а не заводить раз за разом старую песню о «вреде» тяжелых шахтных МБР, которые, дескать, злонамеренно мешают ему развязать ядерную войну с Россией на своих условиях и по наиболее благоприятному для себя сценарию? Как говорил Гамлет, принц датский, «вот в чем вопрос»!

МИФЫ О РИСКЕ «УТРАТЫ КОНТРОЛЯ»

Сказанное выше в значительной мере применимо и к традиционному для американцев «плачу» на тему «значительного количества многообразных малых ядерных вооружений поля боя», а проще говоря – российского нестратегического ядерного оружия (НСЯО), без которого «тематическое» выступление в Омахе, конечно же, просто не могло обойтись. Примечательный момент – Форд при этом фактически признал, что наличие у оппонента подобных средств может сделать идею нападения на него, мягко говоря, «менее привлекательной», но не стал углубляться в эту тему и поспешил перевести разговор на риск «утраты контроля» и «опасно быстрой эскалации».

Не стал он упоминать и о развернутом в Европе американском НСЯО, а также о явно противоречащей Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) практике «совместных ядерных миссий» НАТО, которые предусматривают передачу американского ядерного оружия неядерным странам альянса и его доставку к цели авиацией союзников.

Обошел господин Форд стороной и программу модернизации ядерных авиабомб В-61, которая «затачивает» их под применение в качестве оружия поля боя на европейском театре военных действий (ТВД), а также другие американские проекты, связанные с развертыванием ядерных боезарядов пониженной мощности, что фактически стирает и без того весьма условную грань между стратегическими и нестратегическими ядерными средствами.

Зато он зачем-то прошелся в этом контексте по российской системе «Периметр», назвав ее «бессмысленной». Оставим эту оценку на совести госдеповца, однако если то, что писали об этой системе, соответствует действительности, то американцам, наверное, действительно может показаться бессмысленной ситуация, когда они вроде бы нейтрализовали российское руководство, а страна тем не менее продолжает борьбу и наносит ответные удары, не давая развернуть транспаранты «Миссия выполнена», с которыми у США и так уже не раз случался конфуз. Но таких уж США выбрали себе оппонентов. О русском солдате всегда говорили, что его недостаточно просто убить – надо еще толкнуть, чтобы упал…

ГОСДЕП ПОТЯНУЛО НА «ЭКЗОТИКУ»

Но в одном с Кристофером Фордом не поспоришь: передовое развертывание ядерного оружия вблизи чужих границ действительно может самым негативным образом повлиять на стратегическую стабильность – особенно если в зоне его действия оказываются жизненные центры и стратегические объекты другой стороны. Много такого оружия или нет, насколько оно разнообразно и как построена командная цепочка, в данном случае принципиального значения не имеет. Поэтому если США действительно заинтересованы в том, чтобы ситуация в Европе стала более безопасной и стабильной, им логичнее было бы начать с себя и хотя бы сперва вернуть все свои ядерные боеприпасы на национальную территорию. Советский Союз когда-то не побоялся это сделать. Но в Вашингтоне, к сожалению, сейчас предпочитают руководствоваться совсем иными подходами и действуют в духе американского адмирала времен Гражданской войны Дэвида Фаррагута, который вел свои канонерки по минному полю с криком «Полный вперед, и плевать на торпеды!». Вот только «торпеды» сейчас ядерные, и стоит ненароком зацепить одну, как следом по цепочке могут полыхнуть все остальные. И тогда мало никому не покажется.

Проводя обзор «дестабилизирующих» в понимании США систем, Форд ожидаемо упомянул «экзотические новые технологии и методы», но конкретно остановился только на крылатых ракетах неограниченной дальности. Видимо, в Вашингтоне просто не нашли аргументов, которые позволили бы объявить «дестабилизирующим» наш роботизированный подводный комплекс «Посейдон», со всей очевидностью не приспособленный для нанесения первого удара при любом гипотетическом сценарии ядерного конфликта. Возможно, там также сочли преждевременным ставить точки над «i» в отношении «Авангарда» и «Кинжала». Но вот зато «Буревестнику» досталось по полной программе и за «технические риски», и за вероятное загрязнение атмосферы двигателем, что, конечно же, имело бы исключительное большое значение в условиях ядерного конфликта. Впрочем, американцам вряд ли преподают в школе такой предмет, как начальная военная подготовка (НВП), так что откуда им знать про поражающие факторы ядерного оружия вообще и про радиоактивное заражение местности в результате ядерного взрыва в частности!

Однако вероятный «радиоактивный шлейф» – это еще далеко не самая большая озабоченность США. В госдеповской подаче главная происходящая от «Буревестника» угроза стратегической стабильности связана с его способностью длительное время барражировать в воздухе в ожидании приказа на нанесение удара, что позволит «агрессору» запугивать «жертву» и проводить «дипломатию принуждения».

Логика, конечно, интересная хотя бы тем, что она выводит за скобки  напрашивающиеся вопросы, почему не сработало ядерное и неядерное сдерживание и почему нахождение в воздухе подобных средств каким-то непонятным способом стимулирует «непредсказуемую эскалацию»? Честное слово, лучше бы Форд об этом не говорил. Теперь в Европе, где, возможно, его выступление тоже прочитали, появится повод задуматься: а зачем тогда, собственно, ведется наращивание военного потенциала НАТО  и с какими целями американцы складируют здесь свое ядерное оружие, если все это неспособно предотвратить российскую агрессию и последующий ядерный евроапокалипсис?

Но и это еще не все. Представим себе, что Кристофер Форд, что называется, накаркал – «Буревестники» запущены, «дипломатия принуждения» сработала, Европа капитулировала, вышла из НАТО и всем Евросоюзом дружно вступила а ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС. Ну и что дальше делать с находящимися в воздухе крылатыми ракетами с ядерными боеголовками? Оставить их летать до скончания времен? Или вернуть на базы, как возвращаются американские беспилотники?

Сам того не желая, замгоссекретаря фактически привел крайне убедительное доказательство тому, что крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА) объединяет не только определение № 2 из статьи II Договора о РСМД, но и функциональное предназначение, на что мы много лет указывали американским коллегам и что они до сих пор упорно отрицали. Действительно, тот сценарий, который он привел в своем выступлении, как две капли воды похож на описание боевой миссии какого-нибудь «Рипера» или «Предейтора» над горами Гиндукуша (взлет – режим ожидания – удар или отбой – возвращение на базу). Искренне жаль, что Форд произнес свою речь в Омахе уже после того, как США официально запустили процедуру выхода из ДРСМД и свернули с нами все контакты по этой тематике. В противном случае дискуссии в профильных экспертных группах и в Специальной контрольной комиссии по Договору могли бы расцвести новыми яркими красками.

Понятно, что «Буревестники» американцам не нравятся. Но они существуют, и с этим теперь придется считаться. Нам тоже очень не нравилось, как американцы выстраивали свою глобальную ПРО и как она последовательно приобретала все более отчетливую антироссийскую направленность. Мы говорили им об этом не раз и не два, но в Вашингтоне не сочли необходимым к нам прислушаться. Так что теперь  sorry for that.

Да, «Буревестники» выпадают из привычной стратегической парадигмы. Да, возможно, они долетят до целей уже после того, как завершится обмен ударами баллистических ракет. Но они долетят (фактор стратегической стабильности № 1), и с ними придет неотвратимое возмездие (фактор стратегической стабильности № 2). «Имеющие уши – да не говорят, что не слышали». А вот для первого удара такие средства мало приспособлены:  их пуски относительно легко фиксируются и у противника есть достаточно времени для того, чтобы отреагировать и сделать ответный ход. Ну и где тут нестабильность?

ДВОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ

Закончив с «железом», Кристофер Форд также не преминул отметить важность верного понимания сторонами ядерной политики и доктрин друг друга. С этим снова нельзя не согласиться. Но означает ли это, что США наконец  дадут ответы на те вопросы в отношении американской ядерной доктрины и политики в области ПРО, которые мы передали им после выхода соответствующих обзоров? И вообще возобновят прерванный ими двусторонний экспертный диалог по военной и дипломатической линиям, необходимость в котором становится все более и более очевидной? Без этого утверждение о том, что США являются «самой транспарентной из стран, обладающих ядерным оружием, причем с большим отрывом», как-то повисает в воздухе.

Да, США публикуют информацию на тему своей ядерной политики. Но они публикуют только то, что им выгодно, и то, что можно успешно обыграть в пропагандистских целях. Примером такого подхода является публикация Госдепартаментом суммарных данных о количестве вооружений, ограничиваемых Договором об СНВ. При этом используется информация, которой Россия и США обмениваются два раза в год в соответствии с положениями главы 4 Протокола к Договору. Однако, публикуя эти цифры, американцы уже несколько лет занижают данные в отношении размеров своего ядерного арсенала, незаконно исключая из засчета около сотни тяжелых бомбардировщиков В-52Н и пусковых установок БРПЛ «Трайдент-II», которые они вопреки требованиям Договора в одностороннем порядке объявили «переоборудованными». Таким образом, публикуемые данные не отражают реального положения дел. Ну и стоит ли гордиться подобной «транспарентностью» и с апломбом призывать других следовать примеру США?

«Креативность» такого рода, к сожалению, стала своего рода визитной карточкой нынешней американской администрации. Не обошлось без нее и выступление Кристофера Форда, который под конец весьма своеобразно процитировал статью VI ДНЯО, заявив, что ее формулировки говорят о снижении международной напряженности и укреплении доверия между государствами как о залоге стабильного и надежного устранения ядерного оружия. Мысль, конечно, сама по себе абсолютно верная, но только в статье VI на самом деле написано совсем иное. В ней говорится об обязательстве всех государств – участников ДНЯО добросовестно вести переговоры о мерах по прекращению гонки ядерных вооружений и ядерном разоружении, а также о выработке договора о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем. Остается только гадать – или заместитель госсекретаря до сих пор так и не ознакомился с текстом ДНЯО, или этот договор тоже перестал устраивать американцев, и они собираются вслед за ДРСМД и Конвенцией о запрещении химического оружия (КЗХО) попытаться «подрихтовать» под свои текущие задачи теперь уже и его. И в том и в другом случае – «Хьюстон, у нас проблема!».

Ярчайшим примером двойного стандарта со стороны американцев стала тема эскалации в условиях ядерного конфликта. Судя по официальному тексту, в своем относительно кратком выступлении Форд упомянул ее ни много ни мало 12 раз. Причем с неизменным акцентом на опасность «нежелательной» или «неконтролируемой» эскалации. Но если «нежелательная» или «неконтролируемая» – а этот момент каждый раз им особо подчеркивался – эскалация является в глазах США вселенским злом и анафемой, то получается, что эскалация преднамеренная и контролируемая должна рассматриваться как важнейший элемент стратегической стабильности – по крайней мере применительно к ее «кризисному» измерению. Но ведь это будет как раз та самая «эскалация для деэскалации», в приверженности которой Вашингтон и его натовские союзники обвиняют Россию! Причем обвиняют, основываясь исключительно на собственных умозаключениях в стиле highly likely и полностью игнорируя то обстоятельство, что в реально существующем и широко доступном, в том числе в переводе на английский язык, тексте Военной доктрины Российской Федерации нет ничего даже близко похожего на эту американо-натовскую концепцию. Вот и пойми их, этих американцев…

Перефразируя известную формулу, можно только констатировать: что американцу хорошо – то русскому, видимо, не очень.

КОНТРОЛЬ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ МОЖЕТ БЫТЬ УТЕРЯН

Не может не настораживать и еще один момент. Перечисляя направления, по которым США ведут работу по «выстраиванию ядерных отношений без катастрофы», господин Форд упомянул ряд действительно важных тем. Он назвал, в частности, «сдерживание агрессии», «предотвращение провалов в сдерживании», «распространение сдерживания на союзников», «снижение позывов к распространению», «ограничение возможностей для распространения», «сохранение кризисной стабильности и нежелательной эскалации». Забыл только одно – контроль над вооружениями, сохранение действующих и выработку новых соглашений в этой сфере. А ведь именно этим направлением должен в первую голову заниматься Госдепартамент и то его подразделение, которое возглавляет Кристофер Форд.

Хотелось бы понять, что стоит за такой постановкой вопроса и идет ли речь просто об оговорке или о чем-то большем. Потому что если администрация США действительно больше не рассматривает контроль над вооружениями в качестве своей оперативной задачи в сфере безопасности – а такие признаки есть, – то тогда впору снова вызывать Хьюстон и докладывать, что у нас появилась еще одна проблема, причем немалая.

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что даже этот беглый обзор всего одного выступления представителя американской администрации со всей очевидностью показывает, как много острых и актуальных проблем накопилось с тех пор, как Вашингтон решил прервать «стратегический» диалог с Россией и в одностороннем порядке перекрыл все созданные для этого каналы. Мы неоднократно предлагали нашим американским коллегам «перевернуть страницу» и возобновить профессиональное обсуждение вопросов международной безопасности и стабильности. Причем в первую очередь – в двустороннем формате, поскольку очень многое в мире зависит именно от наших стран, и если мы договариваемся между собой, то другие, как правило, следуют за нами.

Все наши предложения остаются в силе. Однако если США предпочитают «дистанционное» общение, то мы готовы работать и по такой схеме. Но тогда важно условиться, как лучше обмениваться «дымовыми сигналами», и хотя бы информировать друг друга о наиболее важных выступлениях и публикациях. Со своей стороны, если потребуется, будем готовы взять на себя такое обязательство.