Александр Белов
Такое зрелище напугает не только вегетарианцев. Фото Reuters
Конечно, удручает, если власть вмешивается в ситуацию, когда люди уже идут на крайние меры – начинают бесчинствовать, пытаясь ворваться в магазины, на овощные базы и другие, подозрительные для таких конфликтов объекты. То есть власть работает с последствиями, а не с причинами.
Такое быстрое желание разобраться с возмутителями порядка обусловлено тем, что многие ответственные службы просто не исполняют свои служебные обязанности. Но когда случается что-то экстремальное, то та же полиция принимает вполне разумные оперативные меры: наводит порядок в зоне конфликта, усиливает патрули на улицах района, где это произошло. Наконец, освобождается от тех коллег, которые либо были связаны с нелегальными мигрантами, либо просто закрывали глаза на то, что происходит в местах пребывания, скопления приезжих.
В том же Бирюлеве давно сложилась анклавная система жизни, в которой легко ловить свои выгоды различным мутным персонажам, группировкам и т.д. И это следствия жестокой оторванности этого района столицы от остальной Москвы.
Когда меня упоминают как политика прямого действия, человека митингов и площадей, я все же уточняю, что являюсь прежде всего сторонником прямой демократии. Но для меня важнее другое: почему-то националиста никогда не спрашивают о том, как на межнациональные отношения влияют проблемы экономического развития. Это такое сознательное или инертное представление о националисте как о стоматологе, который все понимает в зубах, но вряд ли что знает о природе человека в целом.
О рабочих руках и начальственных головах
Меж тем я убежден, что недостаток рабочей силы в России – это устойчивый и вредный миф. У нас наоборот – переизбыток рабочей силы. У нас сегодня 70 млн трудоспособного населения. Это больше, чем было в стране в момент индустриализации тридцатых годов. И это больше, чем было в пору восстановления народного хозяйства СССР после Великой Отечественной войны. Сегодня количество трудоспособного населения в стране находится на пике! Спад начнется позже.
А это значит, что проблема не в том, чтобы привлекать иностранные трудовые ресурсы, а в том, чтобы эффективно применять свои. Оттого что к нам приедет 100 млн иммигрантов, ситуация вряд ли улучшится. Проблем от этого приезда будет гораздо больше, чем выгод.
Теперь о цифре безработицы в России. 10 млн человек. Это приблизительно равняется числу так называемых нелегальных иммигрантов. Что из этого следует? Казалось бы, проще некуда – надо трудоустраивать своих граждан. Но тут же возникает новый миф.
Оказывается, русские не хотят работать!
Не могу не вспомнить, что в своей жизни занимался не только национализмом, но и имел прямое отношение к строительной индустрии. Поэтому ситуацию в этом секторе знаю изнутри.
Взять, к примеру, строительную компанию, которой срочно требуется найти 300 сотрудников для различных видов работ. Ясно, что никакие рабочие, находящиеся в Краснодарском или Красноярском крае, в таком количестве не отправятся с ходу в тот регион России, где эти люди нужны. Для этого там нужно создать все условия для работы и жизни. Куда проще обратиться к иммиграционным группам, которые найдутся тут же, неподалеку. Они-то готовы к быстрой мобилизации и жизни в любых условиях. И что самое выгодное нанимателям – согласны на работу без всяких гарантий, начиная от страховки и заканчивая обязательствами, связанными с самой работой и оплатой труда.
Если бы соблюдались нормы трудового законодательства, то не было бы такой разницы в оплате труда между нормой и тем мизером, что платят сегодня иммигрантам. Особенно это различие видно в Москве, где можно наживаться на каждом иммигранте, зная, что коренное население за такие деньги работать не будет.
Чуть подальше от Москвы
Но совсем другое дело – остальная Россия. Если отъехать на сотню километров от столицы, можно сразу почувствовать эту разницу: вовсе не приезжие там строят здания или кладут дороги. В той же Тульской области главным образом это делают русские. Почему так произошло? Да потому, что там не сформировалась та мафия, что контролирует местное строительство. Поэтому привлекаются местные жители, которые идут на эту работу, потому что зарплата вполне приличная, особенно если сравнивать с деревенским доходом.
А вот заработки иммигрантов не только малы, но еще и рискованны. Все, начиная от работодателей и заканчивая посредниками из их же собственной среды, могут запросто «кинуть» обычного работягу. Для оформления на работу строительных бригад, как правило, используют морально устаревшие договоры бригадного подряда. В советское время существовали так называемые бригадные подряды. Можно было заключить договор о таком коллективном подряде. Но сейчас эта форма договора имеет сомнительную юридическую силу и является главным образом средством для обмана неграмотных гастарбайтеров.
Вообще как человек, имевший серьезное отношение к строительству, могу доказать любому, что на стоимость жилья оплата труда иммигрантов практически не влияет. Потому что в Москве цена квадратного метра выше любой европейской столицы, выше, чем в Токио, я не говорю уже о слаборазвитых странах. Поэтому логика тех, кто говорит, что, нанимая приезжих, они тем самым снижают стоимость квартир, не выдерживает никакой критики.
Иногда я слышу такой вопрос-претензию: почему в такой ситуации русские националисты не занимаются русскими коррупционерами, уж не лояльны ли они к последним лишь потому, что это не инородцы?
Банально, но коррупция не имеет национальности. Лично я этим вопросом не занимаюсь, потому что гораздо лучше ориентируюсь в проблемах иммиграции. Зачем создавать конкуренцию фонду Навального или кому-то еще... Я за специализацию общественно-политических действий и мероприятий. Но это не значит, что националисты не имеют понятия о том, что происходит с государственной системой в России, как действуют коррупционные схемы и т. д.
Я понимаю, как заключаются контракты, насколько осуществимы честные тендеры и т.д. На мой взгляд, честная конкуренция практически невозможна. А как она может возникнуть, если откаты по бюджетным объектам, по моим сведениям, достигают 70%. При таком раскладе средств обеспечить достойные условия работы и нормальную зарплату просто немыслимо. Для этого нужно либо «кинуть» всех рабочих, либо понизить марку бетона, разбавляя его песком, либо удумать что-то еще. Добавим к этой потере качества психологию низкооплачиваемых иммигрантов, которые ни за что не отвечают и ни о чем не думают, кроме самих себя и возможности при такой порочной системе что-то урвать любыми средствами, а лучше самыми быстрыми, то есть халтурными или незаконными. Поэтому лично я не могу им сильно сострадать.
Государственные и муниципальные органы, являющиеся заказчиками, не в силах проверить качество того, что приезжие понастроили. Чиновники в честном контроле не заинтересованы. Если кто-то получил откат за старт проекта, то почему кому-то не получить свое за его «успешное» завершение? Больше того, если сданный объект со временем начнет рассыпаться, можно получить что-то еще за ремонт или реконструкцию... Поэтому я выступаю за усиление частного сектора в экономике, потому что государство сегодня не способно не только отладить систему участия в нашей экономике трудовых иммигрантов, но и вообще не способно эффективно управлять экономикой.
Почему, например, так часто в Москве меняется асфальт во дворах? Это напоминает сумасшествие – вначале кладут, затем снова снимают, потом опять кладут... Но все вполне понятно, если согласиться с моей логикой.
Что же касается частника, то тут даже не надо тратить слов на то, почему этот сектор более эффективен.
Зачем я ездил в Чечню
 |
| Как хороши, как свежи были грёзы...
Фото Романа Мухаметжанова (НГ-фото) |
Меня часто спрашивают, почему я поехал в свое время в Чечню, встречался с Рамзаном Кадыровым, и зачем это вообще надо было делать русскому националисту. Скажу так: такие поездки, если они возможны, крайне полезны. Сам статус визита после возвращения дает тебе гораздо больше шансов оказать эффективное содействие в погашении межнациональных конфликтов. Те же чеченцы, находящиеся в Москве, меня, встречавшегося с их президентом, будут слушать и понимать больше, чем кого-то другого. Поэтому считаю, что благодаря этой поездке позже нам удалось предотвратить не одну серьезную конфликтную ситуацию.
В то же время я не испытываю какого-то могучего пиетета перед чеченским руководством. Хотя бы потому, что мы так и не решили, например, такой вопрос, как выплата компенсаций тем 300 тыс. русскоязычных жителей, которые вынуждены были покинуть республику в результате геноцида, который проводился в начале 90-х годов. Не могу я одобрить и тот размер федерального бюджета, что выделяется этой республике. Такая плата за некую стабильность «особого» субъекта Федерации в цивилизованную эпоху не может не удивлять.
Парадоксы визового режима
Подход к межнациональным отношениям такой, чтобы делить мир на русских и всех остальных, не имеющих, как нам иногда кажется, в наших представлениях никаких различий, – это как минимум глупость. Я сейчас не о национальных образах людей, а всего лишь об устаревшем подходе к разным группам мигрантов, когда речь заходит о регистрационном учете, визовом режиме и других процедурах, связанных с въездом иностранцев в Россию.
Если я спрошу у кого-то из соотечественников, слышал ли он когда-нибудь, чтобы группа пьяных немцев вскрыла квартиру московской бабушки, ветерана войны, и похитила у нее боевые награды, то я сам первым отвечу – такого не может быть.
Тем не менее у нас с Германией визовый режим. А если я спрошу, возможно ли, чтобы такие преступления совершали в России граждане бывших советских республик Средней Азии? Уверен, многие ответят утвердительно.
Однако с этими южными республиками у нас нет визового режима. В чем тогда смысл такой странной пропускной системы? Почему трудности в пересечении российской границы мы создаем тем, кто явно неопасен, и абсолютно равнодушны к тем, кто, въехав к нам, создает, мягко говоря, немало проблем? Если у нас нет, скажем так, умного фильтра, способного отделять гостей по их заведомому поведению в России, то чего тогда стоят эти контрольные механизмы и те контролеры, которых такая избирательность устраивает? Или нам нужны в стране лишние преступники, сумасшедшие, больные, наркоманы... Не понимаю. Единственное, что я слышал из уст тех, от кого зависит решение этой проблемы, – изменение нынешнего порядка въезда «гостей с юга» может ухудшить положение русскоязычного населения в этих республиках.
Мне вообще кажется, что приоритетным правом получить гражданство РФ имеют люди, по этическим признакам имеющие отношение к России. В первую очередь русские, татары, другие народы, которые другой родины просто не имеют.
Евреи бдительны, но не настолько!
За последние полвека нет ни одного еврея, который бы, переезжая в Израиль, представил доказательства о том, что его предки происходят из древней Палестины. Это был бы абсурд!
Но почему у нас подход к такой проблеме совершенно иной? Выходит, если вы бывший гражданин СССР, то имеете право просить гражданство России. А если вы этнический русский, то это уже не аргумент. Абсолютно советский, социалистический подход! Он давно себя изжил, но руководство страны, Госдума не могут его преодолеть. Это, возможно, еще и остатки имперского мышления – попытка призвать под свои знамена тех, кто составлял «единую общность – советский народ». Утопия! Это напоминает ситуацию с гангреной. Рука уже погибла, но рубить жалко. К чему приведет такая жалость – понять нетрудно.
Никак не можем понять, что колониальная система, существовавшая в XIX веке, полностью распалась в XX.Отсюда невозможность осознать, что большинство людей, живущих в отдельных, суверенных государствах, когда-то составлявших СССР, сегодня никакого отношения к России не имеют. Они уже давно не говорят по-русски, не воспринимают нашу культуру как свою. У них другие ценности, цели, образ жизни. Больше того, они считают, что их угнетали, и поэтому русские должны уехать в свою страну. Поэтому задача нашей власти – забрать всех, кто хочет, в Россию. А кто решит остаться – защищать всеми цивилизованными, правовыми средствами.
Но если мы все же хотим контролировать ту или иную территорию за пределами своей страны, то надо это делать не раздачей паспортов каким-то людям, садящимся на бюджет РФ. Гражданство – это же определенные социальные обязательства, включая, скажем, выплату пенсий. Или, допустим, мы выдаем паспорт таджику,окончившему в России техникум. А он тут начинает подавать заявление на оформление россиянами десятка своих близких родственников. Представьте, что мы имеем в результате обретения одного работника с таким семейным довеском. Это уже какой-то странный счет и совершенно неожиданный результат. Может быть, у нас есть на это приготовленные социальные гарантии – больницы, школы, жилье? Да нет же.
Я называю эту ситуацию эффектом воронки: это когда Россия бездумно засасывает в себя этих иммигрантов, а потом не знает, что с ними делать, почему они становятся нелегалами, преступниками, чуждыми нашей культуре и жизни элементами.
***
Размышляя обо всем этом, я удивляюсь, почему меня часто называют националистом радикального толка. Мне на маршах и митингах только и приходится, что сдерживать тех, кто действительно готов к экстремальным действиям. Но ситуация сегодня такова, что нужно медленно, неуклонно, комплексно выходить из нее, привлекая к этому оздоровлению все разумные национальные силы. Другого пути я не вижу.
