Ольга Ускова Если послушать экспертов в области венчурного инвестирования, то выяснится, что инновационных проектов в России нет. Есть большое число талантливых ученых, есть огромное количество уникальных научных идей и разработок, но при этом нет проектов, достойных инвестиционных вложений. Ну не на чем России развивать свой инновационный сектор! Российские ученые пока не научились составлять качественные бизнес-планы, демонстрирующие, где можно применять их изобретения и как на них можно заработать. Это и заставляет экспертов прийти к столь неутешительному выводу.
Удивительные метаморфозы произошли за 50 лет существования инновационной экономики. Один из основателей и пионеров венчурной индустрии Джим Кларк говорил: «Для запуска проекта мне необходима смелая уникальная научная идея. Все остальное я найду». Сейчас же нас уверяют, что ценность идеи в инновационном проекте составляет около 5% – все остальное менеджмент и инвестиции. Функционер оказывается гораздо дороже творца. Очень интересная идея. Наверное, эту же позицию отстаивал Берия на докладах у Сталина, описывая свой исключительный вклад в развитие ракетно-ядерного потенциала страны по сравнению с незатейливой ролью Курчатова и Королева.
Исследования, проведенные Национальной ассоциацией инноваций и развития информационных технологий (НАИРИТ), показали, что более 70% российских инновационных разработчиков не доверяют венчурным фондам и не желают с ними работать. Фонды слишком многого хотят и слишком мало дают, чтобы это сотрудничество было выгодным. В рамках бизнес-плана они требуют не только описания сферы применения данной технологии и расчетов ожидаемых экономических дивидендов, но также полностью просчитанного плана производства и маркетингового продвижения, а некоторые – даже подтверждения от первых потенциальных заказчиков. Таким образом, венчурные инвестиции, по сути, превращаются в обычный банковский кредит, но оплачиваются именно как венчурные инвестиции.
Эта проблема характерна не только для России, но и для всего мира. В США инноваторы предпочитают брать заем в банке или привлекать деньги знакомых, только бы не отдаваться в руки венчурным фондам. Помощь такая же, а проблем меньше.
По сравнению со временем становления венчурной индустрии венчурные инвесторы обленились и потеряли азарт. Пионеры венчурного бизнеса – Джим Кларк, Джон Дорр, Том Перкинс, Джордж Дориа – готовы были пересмотреть десятки тысяч предложений и полететь в любую точку мира в поисках интересных идей, потом вместе с разработчиками доводить проект до совершенства, сливаясь в одну команду единомышленников. Так возникли такие нынешние гиганты, как Sun Microsystems, Apple, Google, Silicon Graphics... Нынешнее поколение венчурных инвесторов не такое. Они хотят сидеть на месте и ждать, когда им все сами принесут. Они просто не хотят рисковать, а предпочитают инвестировать средства под абсолютные гарантии их возврата и ждать прибыли.
Все это говорит за то, что стратегия инновационного развития России должна опираться не только на частный венчурный капитал, как советуют многие западные эксперты.
Во-первых, в ситуации абсолютной неопытности российских разработчиков в области инновационного бизнеса венчурные фонды должны делать больше, чем обычно. Они должны не только инвестировать деньги, но и становиться полноправными участниками проекта, беря на себя функции менеджмента и маркетинга. А к этому большая часть современных венчурных инвесторов не готовы. Здесь бы нам очень пригодились представители старого поколения венчурного бизнеса, но многие из них уже давно отошли от активной деятельности.
А во-вторых, для обеспечения технологического прорыва России необходимо развитие принципиально новых, глобальных технологий, инвестиции в которые способны принести огромную прибыль, но могут и обернуться крупными финансовыми потерями. Частные же венчурные фонды, к тому же работающие на рынках развивающихся стран, предпочитают не рисковать и инвестировать в модные или проверенные традиционные технологические разработки и проекты.
Так, действующие в России венчурные фонды пока отметились лишь несколькими десятками небольших инвестиционных проектов, в основном направленных на развитие интернет-порталов и разработку локальных информационных систем. Все это может обеспечить лишь хорошее существование самих разработчиков, но не обеспечивает глобальное инновационное развитие стране. Нам же в отличие от тех же Соединенных Штатов необходимо сосредоточиться не на модных потребительских технологиях, способных дать быструю окупаемость инвестиций, но отмирающих через два-три года, а на более тихих в маркетинговом отношении, но более важных производственных технологиях, дающих старт интенсивному развитию национального промышленного сектора.
Увлечение модными технологиями может позволить себе государство с сильной сбалансированной экономикой. Для России, которая только пытается войти в число мировых экономических лидеров, использовать столь сильный инструмент, как инновационные технологии, необходимо с тонким расчетом. А это требует участия государства как основного модератора и инвестора инновационного сектора с привлечением комплексной профессиональной экспертизы на базе Российской академии наук.
