Петр Черкасов
Фото агентства городских новостей "Москва"
Пожар, случившийся в ночь на 31 января в Институте научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, вызвал множество откликов в СМИ. К сожалению, в этих откликах присутствовало не только сочувствие, но и злорадство, помноженное на самые фантастические домыслы. Информационное пространство, особенно в Интернете, заполнили неведомо откуда прорвавшиеся нечистоты. Чего только там не сообщали! В огне якобы погибли рукописи Шекспира и так называемая «Велесова книга». Большинство историков и лингвистов никогда не признавали подлинность этого документа. Как бы то ни было, «Велесова книга» никогда не хранилась в ИНИОН.
Кроме того, сообщалось, что полностью сгорела Готская библиотека – собрание книг по истории, теологии, генеалогии и геральдике XVI–XVII веков из немецкого города Гота, вывезенная оттуда в СССР по окончании Второй мировой войны. И с Готской библиотекой все, слава богу, в порядке! Безвозвратно потерянными назывались уникальные книжные собрания XVI– XVII веков, которых никогда не было в ИНИОН. И так далее.
В библиотеке ИНИОН, созданной в 1918 году, по определению не могло быть никаких рукописей. Ну, разве только те, авторами которых были сами сотрудники научных подразделений этого академического центра. Да и «рукописи» эти представляли собой электронные папки и файлы со статьями и информационно-аналитическими обзорами.
Объектом злобных нападок стал директор ИНИОН, крупный историк и политолог академик Юрий Сергеевич Пивоваров, который 40 лет прослужил в институте. Можно предположить, что кого-то давно раздражала гражданская позиция Пивоварова. Пожар в ИНИОН пришелся весьма кстати для тех, кто давно хотел свести с ним счеты и скомпрометировать.
«Друзья» ИНИОН, среди которых встречались и кандидаты биологических наук, и отдельные вдовы известных философов, поспешили сообщить о том, что в Институте, где якобы прочно обосновались торговые ларьки и прочие коммерческие организации, все услуги читателям оказывались только за деньги. К глубокому сожалению, этот бред охотно тиражировался и газетами, и телевидением. Так, канал «Россия 1» по крайней мере дважды дезинформировал зрителей. Что бы ни сочиняли насчет коммерциализации услуг в ИНИОН, могу со всей ответственностью заявить, что там оплачивались только два вида работ – ксерокопирование книг и журнальных статей и подбор библиографии для приезжающих ученых по интересующей их проблематике с последующей записью информации на CD. Все остальное всегда делалось бесплатно.
Волна дезинформационной грязи вынуждает меня высказать свою точку зрения на происшедшее. Думаю, что имею на это право, так как ровно 50 лет нахожусь в тесном рабочем общении с ИНИОН. Студентом второго курса, летом 1964 года, я впервые пришел в Фундаментальную библиотеку общественных наук (ФБОН) и больше уже не расставался с ФБОН (с 1969 года – Институтом). Здесь я готовил дипломную работу, писал кандидатскую и докторскую диссертации, книги, статьи, аналитические обзоры и рефераты, обрел друзей и коллег. В течение нескольких лет состоял в ученом совете ИНИОН. Одним словом, хорошо знаю внутреннюю жизнь института и его библиотеки на протяжении полувека.
Помню тот день, когда 40 лет назад институт переехал в новое, современное здание, которое с тех пор, увы, не знало модернизации. Первый тревожный звонок прозвучал в конце 1980-х, когда вышла из строя система вентиляции и кондиционирования, основанная на бассейне с фонтанами, украшавшими фасад здания. С тех пор в помещениях жарким летом стало трудно дышать. Все просьбы тогдашнего директора ИНИОН академика Владимира Алексеевича Виноградова о восстановлении системы оставались без ответа. Уже тогда начались проблемы с финансированием. На глазах ослабевал поток закупаемой (разумеется, на валюту) иностранной литературы и периодики. А в скором времени он стал и вовсе иссякать.
С наступлением «лихих 90-х» положение ИНИОН, как и других академических центров, стало поистине критическим. Бюджетное финансирование приобрело почти символический характер. Выделяемых средств едва хватало на нерегулярно выдаваемую зарплату научным сотрудникам – истинным подвижникам, продолжавшим работать, как говорится, «из любви к искусству». Размер содержания докторов наук в системе РАН составлял в те годы не более 100 долл. в пересчете на тогдашний курс рубля. Что же говорить о младших научных сотрудниках и нищих библиотекарях! Некоторые женщины по вечерам стали по совместительству работать здесь же уборщицами, чтобы как-то сводить концы с концами. Когда ИНИОН возглавил Пивоваров, ему пришлось начать с экстренных мер по ремонту крыши. Не знаю, как ему удалось получить какие-то средства, но в скором времени колпаки были загерметизированы, а места общественного пользования приобрели пристойный вид.
Можно было бы еще многое рассказать о положении дел в ИНИОН до пожара. Разумеется, там накопилось много проблем, о которых лучше всех знают сами сотрудники института и его библиотеки. Не хватало средств на полномасштабную модернизацию. На протяжении последних десятилетий ИНИОН, как и всей отечественной науке, отказывали в достаточном бюджетном финансировании. Какой сумасшедший будет ожидать молока от коровы, которую он не кормит?
Хотелось бы надеяться, что обещание вице-премьера Аркадия Дворковича, на следующий день после пожара побывавшего на пепелище, восстановить ИНИОН на его исконном месте не будет забыто, что его исполнят к 100-летию ФБОН и 50-летию ИНИОН, предстоящих в 2018–2019 годах. Хотелось бы надеяться и на то, что перед лицом беды наша научная и университетская общественность проявит солидарность с коллегами-погорельцами и поможет хоть как-то компенсировать из личных библиотек понесенные ИНИОН утраты. Полагаю также, что восстановление ИНИОН – это дело чести для Юрия Пивоварова. Он не может и не должен капитулировать под натиском недоброжелателей.
А пока идет расследование, научный коллектив ИНИОН, еще не оправившись от шока, уже возобновил работу, правда в дистанционном режиме. Тем временем библиотечные работники временно распределены по библиотекам институтов РАН.
Константин Ремчуков 
