Камлание перед референдумом

Традиционный весенний тайлаган (молебен) бурятских шаманов в этом году имел острую политическую направленность. Шаманы из трех бурятских регионов России, собравшиеся 19 марта у подножия горы Эрхирик близ Улан-Удэ, выразили свой протест против проведения референдума о слиянии Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа (УОБАО).

Референдум должен состояться 16 апреля одновременно в двух прибайкальских субъектах Российской Федерации. В том случае, если более половины населения выскажутся за объединение, новый субъект будет образован в 2008 году. Он сохранит название Иркутской области, а Усть-Орда получит своего представителя в парламенте нового региона и «особый статус», характер которого подробно не оговаривается.

Такая схема объединения, устраивающая как губернатора Иркутской области Александра Тишанина, так и губернатора УОБАО Валерия Малеева, в среде шаманского духовенства вызывает негативные отклики. В частности, в бурятской шаманской организации «Боо Мургоол» опасаются, что при объединении с Иркутской областью бурятское население лишится своей самобытной культуры.

Процесс «укрупнения субъектов» воспринимается шаманами как наступление на свои права, грозящее в будущем приобрести характер «гонений». «За Усть-Ордой может быть Ага (Агинский Бурятский АО), а потом – Бурятия (Бурятская автономная республика)», – заявила, в частности, шаманка Надежда Степанова.

Не все бурятские шаманские общины согласились принять участие в нынешенем тайлагане. Такие организации, как «Бо-Дархан», «Тэнгэри» и «Лусад», отказались от участия в акции, напоминавшей скорее политический митинг, чем традиционный для бурят молебен-жертвоприношение. Руководитель «Тэнгэри» Будажап Ширеторов заявил, что шаманы находятся вне политики, а председатель правления «Бо-Дархана» Павел Имеков напомнил о клятве шамана, запрещающей ему участвовать в государственных делах. Все это дает основание говорить о расколе среди бурятского шаманства по признаку политической лояльности.

Сопротивление «нелояльных» шаманов «ликвидации» УОБАО достаточно пассивно. Около сотни собравшихся на окраине Улан-Удэ лишь просили духов, чтобы после объединения регионов традиции и уклад жизни бурят не пострадали.

Тем не менее еще до тайлагана на страницах электронного издания «Русский журнал» (www.russ.ru) появился текст проклятия, которое один из бурятских шаманов якобы наложил на укрупнение субъектов РФ. В нем говорится: «Они почувствуют мой смех, звучащий из темноты по ночам, будут бегать по бабкам, пытаться замолить разные грешки, свою ложь и ненависть к людям, но не спасется так никто. Проклятие тронет (их) детей, сами понесут детей своих к черту в рот. Если захотят спастись, лишь жертвуя собой смогут сделать это, пусть будут честными с собой и с людьми, тогда избегнут горя».

Это завуалированное анонимное обращение к российским чиновникам, занимающимся подготовкой к референдуму, может с одинаковой вероятностью принадлежать как активистам «Боо Мургоол», так и вполне светским представителям бурятского национального движения. Например, на тайлагане 19 марта присутствовали представители Конгресса бурятского народа, Всебурятской ассоциации развития культуры и Регионального объединения молодых ученых (РОМУ).

Бурятский национализм берет свое начало еще в первые годы советской власти. Тогда, с 1923 по 1937 годы, Усть-Орда вместе с Агинским Бурятским округом являлась частью Бурят-Монгольской автономной республики в составе РСФСР. Однако с изменением курса советской национальной политики в 30-е годы буряты стали разделенным народом. УОБАО вошел в состав Иркутской области на правах автономии по принципу, получившему в современном российском политическом лексиконе название «матрешечного».

Нынешняя административная реформа по укрупнению субъектов Федерации направлена на его ликвидацию и преследует в первую очередь политические и экономические цели. При этом культурный аспект реформы явно обойден вниманием ее инициаторов, что и вызвало недовольство бурятских националистов, получивших теперь поддержку части местного шаманства.

Критикуя «ликвидационный» референдум, бурятские националисты не отвергают идею укрупнения субъектов в принципе, но понимают под ним создание «большой Бурятии» наподобие Бурят-Монгольской АР. Однако перспективы такого образования оцениваются как призрачные даже среди самих националистов. Единственное, что может сделать «бурятский проект» реальным, – это проведение реформы в том виде, в каком ее собирается проводить губернатор УОБАО Валерий Малеев, являющийся главным объектом критики.

В качестве примера ущемления руководством УОБАО бурят в их правах националисты приводят скандал вокруг снятого в Улан-Удэ фильма «Первый нукер Чингисхана». Дело в том, что в одном из районов Усть-Орды местная власть отказала в предоставлении кинозала. Фильм, посвященный бурятской истории, быстро приобрел широкую известность именно в силу «запрета», а перед властями вместо небольшой группы романтически настроенных интеллектуалов предстал призрак народного протеста.

Современное движение за национальную и культурную самобытность бурят необходимо отделять от традиционного шаманства, история которого уходит корнями в древность. Помимо собственно религиозного культа оно включало в себя многие аспекты знания о мире, в том числе медицину. Но и сейчас, когда эти внекультовые функции шаманства давно выполняют светские институты, шаманизм в бурятских землях не вытесняется ни православием, ни буддизмом.

Вера предков слишком сильно связана с бурятской культурой, представить которую без фигуры шамана невозможно. Бурятский язык в Усть-Орде сейчас можно услышать нечасто, даже коренные буряты говорят между собой в основном по-русски. Однако сотни туристов и паломников съезжаются на Ольхон – остров на озере Байкал, считающийся среди последователей шаманизма сакральным центром Сибири.

Не принадлежащий административно к бурятским автономиям, но заселенный бурятскими родами, Ольхон существует за счет туристического бизнеса. Сами шаманы охотно общаются с туристами. В условиях упадка традиционных рыбных промыслов слава «острова шаманов» является для Ольхона весомым экономическим фактором.

Независимо от того, чем считать шаманизм (религией, мировоззрением или только комплексом обрядовых действий), фигура шамана, шаманские обряды, в том числе ритуальное камлание, – превосходная «визитная карточка» всего бурятского Прибайкалья. Не потеряет ли Усть-Орда такой привлекательный брэнд, лишившись самоназвания в процессе объединения с Иркутской областью?

Что бы ни писали бурятские националисты на страницах интернет-форумов (например, на сайте www.buryatia.org), спешно конструируя национальную идентичность из элементов традиционной культуры бурят, вряд ли административная реформа затронет обычаи и уклад жизни бурятского шаманства сразу и напрямую.

Тем не менее некоторые бурятские обряды время от времени действительно вызывают недовольство властей, например погребальный обряд, в ходе которого тело покойного сжигается на костре. Раздаются голоса и против чрезмерного употребления алкоголя и мяса, считающихся частью жертвенного ритуала на тайлаганах. На реформе шаманизма в этом отношении настаивает, в частности, редактор местной газеты и практикующий шаман Валерий Хангуев.

Как бы ни складывалась ситуация в бурятских регионах России в дальнейшем, сейчас можно смело сказать, что проведение объединительных референдумов в рамках «укрупнения» российских регионов парадоксальным образом повысило интерес к традиционной религии и культуре коренных народов Сибири.

В Корякии, Эвенкии и на Таймыре, где подобные референдумы уже прошли, их организаторы всячески стремились получить одобрение местных шаманов. Однако среди западных бурят Усть-Орды, культурно и исторически связанной с Бурятией и Агинской автономией, часть местного шаманства склоняется на сторону противников апрельского референдума.