Поиски в эфире

Сначала - об объекте "охоты": самолет Е-2С с характерным "блином" антенной системы аппаратуры "Хокай" над крыльями.

В 1982-м - в год выхода в свет американских статей со снимками и схемами этого самолета - началась полоса неприятностей: на сирийско-израильском участке боевых действий в одночасье, в течение одной боевой операции израильских ВВС, был разбит десяток самоходных зенитных установок "Шилка", только что закупленных сирийским командованием в СССР. Вооружена 4-ствольной автоматической пушкой АЗП-23-4 калибра 23 мм. Имеет автономный радиолокатор обнаружения и сопровождения целей, обеспечивающий слежение за целью до начала ее визуального наблюдения. "Выпущена в 1962 году, но и в конце 90-х остается одной из самых эффективных САУ в мире", - сказано о "Шилке".

Закупленные "Шилки" были уничтожены в ходе боевой операции, проведенной по типовому сценарию, с применением средств радиоэлектронной борьбы. Со стороны Израиля выбросили дипольные отражатели, и созданные ими облака имитировали видимость массированного налета израильской авиации. Сирийское командование немедленно отдало приказ включить в боевой режим радиолокаторы всех средств ПВО. Отдало приказ, не посоветовавшись - не было времени - с аппаратом советского военного советника. Формально он и не нес ответственности за последствия. Налета между тем так и не последовало. На дальнем расстоянии, не входя в контакт с зенитными установками сирийской системы ПВО, прошел израильский самолет с аппаратурой радиолокационной разведки "Хокай", поставленной американцами. Он с большой точностью установил положение "Шилок" - они тоже оказались включенными и работали на излучение. Система "радиолокационной разведки" принимать сигналы "Шилок" вроде бы и не должна - это прерогатива систем радиотехнической разведки. Но, видимо, разведывательная аппаратура "Хокай" была дополнена соответствующим радиоканалом. Так или иначе, но положение "Шилок" израильтяне установили. Потом вылетели самолеты-носители самонаводящихся ракет "Шрайк" и управляемых планирующих бомб "Уэлай". В течение нескольких минут около десятка недавно закупленных "Шилок" было уничтожено.

ОРИЕНТИР - НА "ОКТАВУ"

Для оценки политического резонанса этого события было собрано экстренное заседание Военно-промышленной комиссии (ВПК) - так называли Комиссию по военно-промышленным вопросам при президиуме Совета Министров СССР. В воздухе витали глухие угрозы об исключении из партии за "дискредитацию советской военной техники". Следует сказать, что американская система радиолокационной разведки была снабжена в тот период новой радиоэлектронной аппаратурой. О ней, даже о принципе ее работы, в открытую печать сведений не поступало. Возник вопрос: имеется ли в распоряжении наших специалистов аппаратура радиотехнической разведки, работающая в диапазоне частот РЛС "Хокая"? Министр радиопромышленности СССР Плешаков, бывший директор "сто восьмого", продолжавший следить за проводящимися в институте работами, видимо, для того, чтобы лишний раз подчеркнуть полную готовность своего министерства, ответил четко и коротко: "Такая аппаратура имеется. Называется "Октава".

"Станция предназначена для проведения контроля излучений радиоэлектронных средств в процессе их разработки, производства и эксплуатации", - сказано в рекламном проспекте станции, который был подготовлен гораздо позже, в "годы выживания" института. Тогда теплилась надежда пустить эту станцию, хотя бы в небольшом количестве на внешний рынок. Впрочем, время показало, что спроса на эту аппаратуру практически не оказалось - слишком специфическими были ее задачи и очень давними годы ее разработки.

"Октава" размещалась в фургоне автомобиля, выполненного из радиопрозрачного материала. Фургон высылался в расположение того или иного радиотехнического предприятия. Если излучение разрабатываемых на предприятии устройств в диапазоне работы "Октавы" отсутствовало, то результат проверки считался положительным. В случае наличия излучения хотя бы в одном из диапазонов - результат проверки считался негативным, и разрабатывался план мероприятий по повышению скрытности деятельности предприятия. Делалось это во имя обеспечения противодействия иностранным техническим разведкам, все чаще применявшим свои подслушивающие средства.

Входные блоки "Октавы" были сменными, они предназначались для работы в определенном, довольно узком диапазоне частот. При переходе к другому, соседнему диапазону входной СВЧ-блок аппаратуры заменяли. Таких сменных блоков было восемь. Полной "панорамы" частот излучений не создавалось, да и вообще работа с "Октавой" рассчитывалась на неторопливый, спокойный ритм. Однако после слов министра ориентироваться следовало именно на "Октаву".

КОМАНДИРОВКА

В августе 1982 г. группа специалистов "сто восьмого" получила командировочные удостоверения сроком на месяц. Требовалось прибыть с аппаратурой "Октава" в распоряжение главного военного советника в Сирии - им тогда был генерал-лейтенант Яшкин. Основанием для командировки служило закрытое решение ВПК, которое успели срочно выпустить. Задание на командировку подписывал директор "сто восьмого" генерал-майор Мажоров. По этому заданию требовалось:

а) узнать все что можно о "Хокае": диапазон рабочих частот, крайние частоты этого диапазона, параметры излучаемых сигналов, в том числе значения длительности импульсов и частоты повторения; поляризацию СВЧ-излучения;

б) выявить другие самолетные источники излучения - возможно, придется столкнуться с какой-то еще неизвестной аппаратурой;

в) установить, какие наземные средства имеются в распоряжении Израиля (эти данные можно было использовать для оценки противостоящих Сирии израильских сил).

В состав группы вошли: ведущий инженер Хлопов - старший группы, начальник сектора Киреев, инженер Мировой и шофер машины Кадыков.

Полет решено было осуществить на самолете Ил-76 транспортной авиации ВВС, впрочем, летчики носили форму ГВФ и знаки на самолете были соответствующими. Однако Турция знала, каких размеров грузы можно было поставить во вместительное чрево этого самолета, и пропускать Ил-76 без посадки и досмотра отказывалась. Пришлось лететь через Будапешт, сесть в аэропорту Текель, переночевать; затем через Югославию выйти к берегу Средиземного моря, пересечь его, выйти на сирийское побережье и далее, вдоль сирийского берега, лететь до Дамаска.

В полете через Средиземное море к самолету Ил-76, "крыло в крыло", пристроился натовский истребитель F-4. Легко читался номерной знак этого самолета, было видно, что пилоты - в кислородных масках (этот истребитель мог забираться и на большие высоты). Успокаивало только то, что ракетное вооружение у него отсутствовало: были подвешены лишь топливные баки.

В Дамаске самолет загнали в самый угол аэропорта Даули. Быстро приехал командир 100-го отряда полковник Донцов - в составе доставленного груза были какие-то ящики и для него. Сразу же возник вопрос: где размещать прибывшую группу - в городской гостинице или в помещениях 100-го отряда? Остановились на последнем варианте - как более безопасном. Хлопова и Мирового поместили в одной из комнат, занимаемых рабочей группой генерал-майора Ульченко (советника дивизионного генерала Салаха Альдина эль Ашрама, начальника Управления радиоэлектронной борьбы вооруженных сил Сирийской Арабской Республики), Киреева и Кадыкова разместили в комнате старшины 100-го отряда Юрия Гражданкина.

Автомашину "ГАЗ-66" с аппаратурой "Октава" временно решили отогнать в пригород Дамаска Кабун. Там находился узел связи главного военного советника. Изнутри его охраняли советские солдаты, снаружи - сирийские "красные береты". В узле связи поддерживался армейский порядок: кунги находились в капонирах, над ними - маскировочные сетки. Туда под охрану сдали и машину с "Октавой".

Еще до начала работы с "Октавой" возник вопрос: а как определить, "Хокаю" ли принадлежат принимаемые сигналы? Ведь возможность неверной идентификации не исключается. Собрались в здании, где размещался штаб главного военного советника. Это здание прозвали "Голубой Мерседес": многоэтажная башня, если смотреть сверху, имела вид треугольной звезды, кольцевой дворик вокруг.

Ульченко сказал: "Сходим к Ашраму. У него есть картинка с изображением диаграммы направленности антенн "Хокая". Узкий главный луч, потом какой-то боковой лепесток, почему-то один, диаграмма в целом несимметричная. Если удастся определить диаграмму направленности аппаратуры самолета и она будет подобна изображенной, - считайте, что это "Хокай", следите за его сигналами". Длину волны "Хокая" и сам Ульченко знал только ориентировочно: около 60-70 см. Других данных практически не было.

Наладили связь с радиолокационными постами сирийских сил ПВО. Оказалось, что одним из отличительных признаков вылета самолета Е-2С, на котором размещалось "радиолокационное средство AN/APS-125" системы "Хокай", было непременное его сопровождение двумя-тремя истребителями, предположительно F-4, осуществлявшими охрану в воздухе. С радиолокационного поста звонили: вылетел самолет, сопровождаемый истребителями. С помощью "Октавы" принимали излучаемые сигналы, в том числе и сигналы с самолетов сопровождения (разрешение по углу аппаратуры "Октава" такую возможность обычно обеспечивало), и подтверждали информацию, поступившую с радиолокационного поста. Потом прибавилось знание несущих частот, длительности и периода повторения импульсов - все это уже позволяло отождествлять принимаемые сигналы с сигналами "Хокая".

Сирийское командование в оперативном порядке выделило машину сопровождения с шофером, прикомандировало к группе офицера и четырех охранников. Выдали сирийскую форму, чтобы на позициях члены группы не выделялись. Обсуждался вопрос о личном оружии. Но водитель машины "ГАЗ-66" Леша Кадыков, разгоряченный принятой "наркомовской нормой", вслух размечтался: "А нельзя ли как-нибудь, скажем, под выходной, вывезти нашу группу на охоту? Поохотились бы, постреляли!" Это насторожило сирийскую сторону, в первую очередь генерала Ашрама. Однако один автомат и ящик лимонок на случай непредвиденных обстоятельств Донцов все-таки выдал на свой страх и риск.

Сопровождающим группы был назначен сотрудник Оперативного отдела Управления РЭБ Сирийской Арабской Республики капитан Мустафа Дип. Он обеспечивал заправку горючим машины с "Октавой", решал вопросы питания членов группы: питались обычно в той воинской части, в расположении которой оказывалась выбранная для "Октавы" позиция. Военные заправочные станции в Сирии работали отдельно от гражданских. Мустафа Дип один выходил из машины и обеспечивал заправку; члены группы даже не выходили из кузова, чтобы не "засвечиваться". Он должен был вести и свои, параллельные записи разведанных параметров, но на это, как всегда, времени оставалось в обрез.

Пока же вели подготовительные работы: выбирали позиции, работали над картами местности. Кузов по предварительной договоренности еще в "сто восьмом" выкрасили в бледно-голубой цвет. Но Ашрам остался недоволен: "Ей же придется на позициях работать!" - и машину вымазали жидкой глиной.

ВЫЕЗД НА ПОЗИЦИИ

Действия группы начались в условиях какой-то недоговоренности. Это вытекало из статуса пребывания рабочей группы в Сирии - полулегального, а по большому счету даже нелегального. Первая поездка - в окрестности населенного пункта Мадер. Тут же из службы государственной безопасности Сирии позвонили Яшкину, который сразу же связался с генералом Ульченко: "Мне только что позвонили из "Мухабарата", спрашивают, что за машина и на каком основании разъезжает по Дамаску? Эту машину надо немедленно отозвать".

О задачах группы и ее действиях "Мухабарат", конечно, знал. Но, можно полагать, решил, что с этим ведомством ее деятельность еще не прошла полного согласования.

"Знаете, - сказал Киреев генералу Ульченко, - очень похоже, что Яшкин больше боится сирийской службы безопасности, чем собственной. Пусть позвонит, куда - он знает: наши действия полностью согласованы!"

"Никуда я звонить не буду! - через несколько минут раздался ответный звонок Яшкина. - Делайте что сказано!"

В результате срок пребывания группы в Сирии был продлен еще на один месяц. К группе подключился Владимир Иосифович Салтаганов. Подполковник, сотрудник Воронежского военного ЦНИИИ-5, он ехал в Сирию на преподавательскую работу - читать курс радиоэлектронной борьбы в одном из сирийских военных училищ. Однако Ульченко перехватил его: он нужен для практической работы, а слушателям подыщут другого преподавателя! И действительно, специалистом он оказался опытным и знающим.

1 сентября 1982 г. состоялся первый выезд - в местечко Мадер. Пошли трудовые будни с непрерывной двухсменной работой. А 8 сентября случилась неожиданная - "вне графика", как говаривал Владимир Высоцкий, - неприятность. Работали в окрестности местечка Грейра, ловили, как всегда, сигналы "Хокая". Машину Ашрама сирийские солдаты узнавали издалека. По тому, что среди сирийцев-охранников поднялся шум: "Ашрам, Ашрам!" - нетрудно было догадаться, что приближается джип Ашрама. Вернее, два - Ашрама и Ульченко. Джипы остановились. Целая процессия: генералы Ашрам и Ульченко, полковник из сирийского Управления радиоэлектронной борьбы, за ним - солдаты-арабы с ящиками, наполненными восточными фруктами: виноград, дыни, арбузы. Подарки генерала!

Сам Ашрам стоит с Ульченко неподалеку, в передачу подарков не вмешиваясь. Когда он отошел в расположение воинской части, Ульченко начал издалека:

- Ну и чем вы сегодня были заняты?

- Измеряем параметры РЛС "Хокая".

- И ничего особенного не уловили?

- Отметили небывалую активность и продолжительность работы "Хокая".

- А того, что на ливанские позиции сирийцев массированный налет израильской авиации произведен, не заметили?

- Да ведь "Октава" работала в диапазоне частот РЛС "Хокая"! И не было никаких предупреждений, никаких звонков с радиолокационных постов ПВО, никакой информации о налете!

В ответ - молчание.

- Юрий Степанович, а не предупредили все-таки почему?

Молчание.

Но, видимо, и Яшкин, и Ульченко были убеждены: вы работаете с аппаратурой РТР - так вот и разведывайте, и предупреждайте нас о налетах, а не наоборот. А как вы технически это осуществите - ваше дело, ваши проблемы. Может быть, в тот момент впервые пожалели, что в составе "Октавы" нет панорамного приемника┘

В общем, история с налетом оставила неприятный осадок. Вроде и нет прямой вины, а все-таки прозевали┘

Когда уезжали, Ашрам сказал: "Вы здесь уже давно; наверное, в ванной помыться хочется, многодневный пот смыть. Я сейчас могу двоих забрать в Дамаск, потом - поменяетесь". Так и сделали. На пути Ашрам объявил привал - в садике под фигами: "Вы, наверное, фиги с ветки никогда не пробовали? Берите!" - и показал, что собирать можно и в шапки, и в сумки. Сам он тоже набрал целую сумку спелых фиговых плодов. Лишь на выходе из сада заметили, что с противоположной стороны, у столика, сидит кучка арабов и предлагает фиги для продажи: видимо, фиговый сад - единственный источник существования этого семейства. Испытали чувство неловкости, но Ашрам успокаивал: армию здесь любят и уважают!

Пора было собираться и в обратный путь. Дивизионный генерал Ашрам отметил высокую работоспособность группы сотрудников "сто восьмого", ставил ее в пример и на прощание подписал благодарственную грамоту, в которой, назвав всех членов группы поименно, отметил выполнение поставленной "спецзадачи". Эта грамота хранится в "сто восьмом" и сейчас.

А на аэродроме уже стояли вертолеты со станциями помех типа "Бизон", которые успели подготовить в результате оперативной ОКР с использованием данных произведенной радиотехнической разведки. Но об этих станциях пока не время рассказывать.