Русские против "Энигмы"

Война выигрывалась не только солдатом на поле боя или моряком на корабле, но и людьми, о которых мы и сегодня мало знаем. Это благодаря им были сохранены тысячи и тысячи жизней, выиграны сотни малых и больших сражений - в этом и видится главная заслуга разведчиков. Важную роль играли и криптографы.

БОРЬБА ЗА ШИФРОВАЛЬНУЮ МАШИНУ

Честь разгадки тайны самой совершенной шифровальной машины Второй мировой войны "Энигмы" принадлежит англичанам с подачи поляков. Коммерческая машинка "Энигма" была известна еще с 1928 г., когда немецкая армия, внеся в нее ряд изменений, приняла ее на вооружение как основной вид шифровальной техники. Первыми поняли, чем занимаются немцы, поляки. "Божьим даром" для англичан был подарок двух польских машин типа "Энигма" польскими коллегами начальнику "Ультра" командеру Элистеру Деннистону на встрече в Варшаве 24-25 июня 1939 г., как раз перед началом Второй мировой войны. Это был столь ценный дар в самый нужный момент, что англичане в вечном долгу перед поляками. Но обладание шифромашинкой еще не означало, что англичане смогут читать германские радиограммы. Но, главное, начало было положено.

Радиограммы, зашифрованные на "Энигме", можно было читать, только разгадав ее секрет, который невозможно раскрыть без самой "Энигмы" с действующими шифрами и приложенным к ним материалом.

8 мая 1941 г. была захвачена подводная лодка "U-110". Один из подводных асов, капитан-лейтенант Юлиус Лемп, атаковал южнее Гренландии конвой "ОВ-318", вышедший из Англии. Корабли охранения конвоя засекли лодку и так атаковали, что вынудили Лемпа всплыть. Командир охранения, кептен флота Бэкер Крессвел, воспользовался шансом не только захватить лодку, но и добыть шифродокументы. Он отлично понимал их важность. Высадившейся на всплывшую подлодку абордажной команде лейтенанта Дэвида Болме сначала удалось предотвратить затопление лодки, а потом захватить целой и невредимой шифровальную машину со всеми секретными документами. Бэкер Крессвел принял меры предосторожности, его пленники не узнали о случившемся, в связи с чем захват "U-110" держался в секрете всю войну и после нее до 1958 г. Лодка затонула при буксировке к берегам Исландии, и немцы не проявили особого беспокойства, потому что инструкции печатались на растворимой в воде бумаге и им казалось, что в случае захвата судна или подводной лодки с шифроматериалами на борту их своевременное уничтожение обеспечено. В общем, немцы были довольны своей шифровальной системой, считая, что дешифровальщикам противника придется немало потрудиться, чтобы "расколоть" ее, а уничтожение действующих шифров и инструкций было более чем гарантировано. Эта самоуверенность дорого стоила им.

Итак, с мая 1941 г. англичане, имея "Энигму", начали читать шифровки немцев, но делиться этим со своим союзником, Россией, не собирались. Чтобы овладеть этим секретом, кроме личного состава вооруженных сил в Блечли-Парк ("Ультра") трудилось еще около 10 тыс. человек. Там широко использовались счетные устройства, что намного сокращало время дешифрования. Все это стоило больших средств и было строго засекречено. Выражая свою похвалу работе "Ультра", Уинстон Черчилль в типичных для него выражениях отмечал: "Курочки отлично несут яички и не кудахчут!" А уж как распорядиться этими яйцами, Черчилль знал.

США получали от него только дозированную информацию, а русским повезло и того меньше. Они сражались на тайном фронте той войны в одиночку.

РУССКИЕ КРИПТОГРАФЫ

Английские дешифровальщики работали в основном на морскую службу, хотя имели статус государственного органа. В этом отношении русским повезло меньше, как в организационном отношении (не было единого организационного центра), так и в материальном. По всем данным, только 30 июля 1944 г. русские достали "Энигму" с немецкой субмарины "U-250", потопленной в Финском заливе и поднятой со дна. Но надо заметить, что, в отличие от англичан, русские имели машинку, но не имели инструкций и шифров к ней, а союзники секретами не делились. Развитой шифровальной службе фашистской Германии противостояли советские лейтенанты, только-только освоившие азы криптографии, но это не мешало им обеспечивать командование упреждающей информацией.

Нельзя сказать, чтобы Разведывательное управление Главного морского штаба не уделяло внимания дешифровально-разведывательной службе (ДРС). В образованном 30 декабря 1937 г. Наркомате ВМФ в Управлении разведки предусматривалось 7-е отделение (в дальнейшем 11-й отдел), в задачу которого входила организация дешифровальной работы в ВМФ и руководство ею. Криптографические курсы, организованные при Академии Генштаба РККА, в мае 1939 г. и феврале 1941 г. направили на флот свыше 40 специалистов, которые явились ядром ДРС во время войны. В годы Великой Отечественной войны произошло становление морской ДРС в качестве одного из важнейших элементов разведки ВМФ. Весьма незначительная по численному составу, не превышающему 150 человек (сравните с английской - более 10 тыс.) ДРС ВМФ показала удивительную результативность и эффективность. Не имея на вооружении даже элементарного оборудования для механизации трудоемких процессов, работая в прифронтовой полосе при постоянном боевом воздействии противника (из воспоминаний одного из дешифровальщиков Черноморского флота Зайцева: "Устроились в недостроенном туннеле для аварийного спасения, пробитом между штольнями, отгородившись от внешнего мира брезентом; брезентовая же занавесь отделяла нас от Уманского (радист-перехватчик. - В.К.), первоклассного специалиста, не пропустившего ни одного донесения в Генштаб командующего румынским горно-стрелковым корпусом, вместе с немцами штурмовавшего город". Севастополь, июнь 1942 г.), ДРС ВМФ непрерывно выдавала достоверные разведывательные данные самого разнообразного содержания, в том числе и стратегического значения.

Морякам-криптоаналитикам противостояла очень сильная шифровальная служба Германии, обладавшая легендарной дисковой шифровальной машиной "Энигма", которой были вооружены крупные корабли, подводные лодки, флагманские корабли соединений легких сил, штабы морских и воздушных баз; широко применялись также различные ручные шифры и коды.

Особенности боевой деятельности немецких ВМС (тенденция к сохранению крупных кораблей, что привело, с одной стороны, к отсутствию крупных морских операций с участием линейных сил, а с другой - к широкому привлечению к боевым действиям против нашего флота авиации, легких и вспомогательных сил, управление которыми осуществлялось в низовом звене, практически полностью контролировалось нами) в какой-то мере компенсировали недоступность информации, закрытой машинным шифром, для анализа которого просто не было ни сил, ни времени, ни условий. В подобной ситуации даже тот факт, что наши криптографы не читали переписки, закрытой основным корабельным шифросредством - машиной "Энигма", не оказал отрицательного влияния на освещение обстановки на море. Частично недостаток такой информации восполнялся "болтливостью" немецких союзников, оповещающих свое командование о стратегических планах, тщательно скрываемых самими немцами. А также феноменом ведомственности, когда сохраняется "своя" тайна, а "чужими" секретами пренебрегают. Так, из переписки авиации подчас становилось известно о предстоящих операциях сухопутных войск, для обеспечения которых предпринимались те или иные акции ВВС. Успешному раскрытию любых шифросистем сопутствовал не только каждодневный упорный труд, но и аналитическое осмысливание происходящих изменений и их динамики, что позволяло в ряде случаев добиваться успеха там, где это, с точки зрения теории, казалось невозможным.

Перед нашим ВМФ не ставилось такой задачи, и даже не предполагалось, что он будет участвовать в крупных морских сражениях. Главнейшая задача, которую выполнял наш флот на всех морях, заключалась в том, чтобы любыми методами и средствами морской войны обеспечить стратегические фланги Красной Армии, упирающиеся в море, от десантов или ударов флота противника, и в нанесении ударов во фланг и тыл группировки войск противника. Одновременно решалась другая, не менее важная, чисто морская задача - нарушение морских перевозок противника.

В соответствии с этими задачами перед морской разведкой в целом, и ДРС в частности, ставилась задача по освещению обстановки не только на море, но и на приморских сухопутных флангах. В результате чего объектами разведки стали не только собственно морские силы Германии и ее союзников, но также и приморские группировки сухопутных войск, и в первую очередь авиации - главной ударной силы немцев в морской войне против Союза.

НЕКОТОРЫЕ ДАННЫЕ ПО ФЛОТАМ

Сохранились данные, что только за период 1941-1943 гг. ДРС Балтийского флота (БФ) было раскрыто 256 шифров и кодов Германии и Финляндии, благодаря чему прочитано 87 362 криптограммы, а это около 100 сообщений в день.

Чтение переписки береговых постов немецкой, финской и шведской служб наблюдения позволяло получать ценнейшие сведения о фарватерах, свободных для плавания, о минной, гидрографической и метеообстановке на Балтийском море, об интенсивности движения судов и системе их защиты, что представляло первостепенный интерес для командования флота при планировании боевой деятельности подводных лодок и морской авиации.

В целом криптографы Балтики работали целеустремленно и эффективно, даже когда находились в блокадном Ленинграде. Основные усилия были сосредоточены на Германии (направление возглавлял капитан-лейтенант Семенов). Накапливался опыт, появлялась возможность более углубленного анализа шифросредств, исследование которых ранее не велось из-за недостатка сил и средств. Однако начатые работы были прекращены с крахом фашистской Германии, а после Победы была ликвидирована и дешифровально-разведывательная служба БФ.

Боевые задачи, поставленные перед ДРС Северного флота (СФ), определялись целями, преследуемыми СФ, роль которого в войне на море оказалась достаточно своеобразной по сравнению с другими флотами - кроме активной борьбы на морских коммуникациях противника приходилось осуществлять защиту наших внешних морских путей с Англией и США в выделенной операционной зоне.

Самый малочисленный отряд криптографов-североморцев (за всю войну через службу прошли всего 15 человек) справился со всеми задачами. Авиация противника являлась главным объектом ДРС флота. Всего за годы войны вскрыто 9 кодов и 575 их вариантов и перешифровальных средств, прочитано свыше 55 000 криптограмм, исходящих от самолетов и авиабаз, что позволило полностью контролировать всю закрытую переписку ВВС Германии.

За годы войны северянами было аналитическими методами раскрыто 26 шифров, 13 кодов, используемых силами береговой обороны, аварийно-спасательной, маячной и радионавигационной службами, и прочитано около 3 000 криптограмм.

Успешная разработка непрерывно совершенствующихся документов скрытого управления противника оказалась возможной благодаря самоотверженной аналитической работе криптографов, в первую очередь владеющих немецким языком, - капитан-лейтенанта Данилова и старшего лейтенанта Новохатского, которые мастерски использовали любую "зацепку", чтобы преодолевать все новые и новые ухищрения врага. Вклад небольшого, но дружного и целеустремленного, самоотверженно работавшего коллектива криптографов в общий ратный труд моряков-североморцев оказался весомым.

Германия не имела в мирное время флота или морских баз на Черном море, и разведка Черноморского флота ею не занималась. Это сегодня видно, что зря. Основные усилия были направлены на Румынию и Турцию - в этих направлениях и были получены наиболее важные результаты.

Главной задачей, поставленной перед ДРС ЧФ, являлось добывание разведданных в интересах обеспечения обороны приморских баз и проведения противоблокадных действий, что имело исключительно важное значение для общего положения фланга армии и наших морских коммуникаций.

Утро 22 июня 1941 г. оказалось памятным для ветеранов ДРС сменой всех контролируемых до этого шифросредств противника. Но уверенность в своих силах, целеустремленность и профессиональное мастерство помогли: после непрерывного трехсуточного "штурма" неприступная цитадель новых шифров противника была взята - 25 июня началась читка вражеских шифровок. Наиболее ценным источником информации явилось сношение румынского Генерального штаба со своей миссией связи при фельдмаршале Манштейне. В результате чтения переписки командование ЧФ имело исчерпывающую информацию не только о текущей боевой обстановке, но и о некоторых стратегических замыслах врага. Вот несколько примеров полученной информации от криптографов ЧФ:

- боевые приказы о штурме Одессы, Севастополя, Новороссийска;

- планировавшееся направление главного удара в районе Курска в предстоящей летней кампании 1943 г.;

- подготовка покушения на глав правительств союзных держав во время предстоящей Тегеранской конференции;

- условия, при которых Турция вступит в войну с Советским Союзом;

- план увода (или уничтожения) румынского флота, разработанный немцами в связи с наступлением советских войск.

Уже летом 1942 г. Верховный главнокомандующий Сталин высоко оценил работу ДРС ЧФ, заявив: "Если бы не было разведки Черноморского флота, я не знал бы обстановки на Юге".

Вышеприведенные примеры разбивают версии многих военных историков, наших и зарубежных, что эти сведения нам сообщали союзники. Они только подтвердили то, что уже знало наше командование.

Свою лепту в победу над Японией внесла и ДРС Тихоокеанского флота (ТОФ), старейшая из всех флотских ДРС. Уже в середине 1934 г. в Хабаровске функционировала "военно-морская часть", ведущая дешифровально-разведывательную работу. Роль дальневосточных подразделений ДРС ВМФ свелась в основном к добыванию и обобщению достоверной информации, необходимой для подготовки ударов, предопределивших сокрушительный разгром японских вооруженных сил на театре военных действий. После победы над Японией ДРС ТОФ была расформирована.