Лубянка обвела вокруг пальца матерого диверсанта

Операция советской контрразведки под кодовым названием "Монастырь" ("НВО" #15, 2004) имела продолжение.

С целью парализовать действия абвера в Москве и дальнейшего захвата немецкой резидентуры было принято решение завести самостоятельное дело - в основном на основании результатов оперативной разработки "Монастырь".

"Курьеры" Абверкоманды-103

Новая фаза тайного поединка с германской разведкой, развивавшаяся параллельно с операцией "Монастырь", получила наименование "Курьеры". Началась новая "игра" с абвером. Когда 7 октября 1942 года на конспиративной квартире "Гейне" были задержаны два немецких агента, речь о которых уже шла в предыдущей главе, под контролем советской контрразведки оказались сразу три радиостанции противника: одна по линии "Престола", вторая - "Гейне" и третья - по рации, захваченной от курьеров "Сатурна".

Немецкая агентура, направлявшаяся в Москву, подготовку в основном проходила в Катынской и Борисовской разведшколах абвера. Как правило, это были проверенные и испытанные в деле агенты, которые имели на своем счету не одну вылазку за линию фронта. Но в столице их уже ждали - прибывавших с шпионскими заданиями курьеров немецкой разведки сотрудники 4-го Управления брали под "тщательное, но осторожное наружное наблюдение". Установив связь с немецким разведцентром, Лубянка активно приступила к "выполнению" его директив.

Между тем с неба продолжали "сыпаться" немецкие агенты. Служебной запиской # 1473/м от 6 августа Всеволод Меркулов докладывал в Государственный комитет обороны (ГКО): "В дополнение к # 156/м от 10 мая и # 301/м от 23 мая т.г. НКГБ СССР докладывает: В результате дальнейшего легендирования германских разведывательных органов от имени якобы существующей в Москве контрреволюционной монархической организации нам удалось в июле т.г. заполучить еще трех агентов немецкой разведки при следующих обстоятельствах: 6 июля т.г. мы сообщили немцам, что заброшенная ими ранее агентура якобы нуждается в документах, и в случае задержки в их получении агенты вынуждены будут выехать из Москвы и прекратить связь с немцами┘ В результате настоящей агентурной разработки нам удалось заполучить от немцев 11 агентов германской разведки, включая ранее задержанных. Легендирование и радиоигра с германскими разведывательными органами продолжается".

В ходе разработки операции "Курьеры" за период с октября 1942 по 1945 год 4-м Управлением было арестовано 12 немецких агентов-курьеров и пять пособников немецкой разведки. Кроме того, от немцев получена сумма в размере 1 млн. 295 тыс. 91 рубля, а также вооружение, боеприпасы, радиостанции и прочее снаряжение.

Но достаточно скоро "Монастырь" и "Курьеры" получили новое, неожиданное направление. Началась операция "Березино".

Оперативная игра "Березино"

К середине 1943 года инициатива на советско-германском фронте перешла в руки командования Красной армии. Под Сталинградом и на Курской дуге советские войска нанесли сокрушительные удары по гитлеровским агрессорам. В связи с этим фашисты перешли к методу глубокой разведки, - германские спецслужбы стали проявлять повышенный интерес к транспортной системе, к перевозкам, продовольственным и топливным ресурсам СССР. Одновременно командование вермахта поставило перед своими разведорганами задачу расширения диверсионной и повстанческой работ на территории советского государства.

В то время агентурные позиции советских органов безопасности в прифронтовых органах абвера были довольно прочные. Советские контрразведчики своевременно вскрывали замыслы врага и наносили упреждающий удар.

В рамках радиоигр "Монастырь-Курьеры" 18 августа 1944 года противнику была передана радиограмма следующего содержания: "В Москву приехал из Белоруссии Александр. Его часть находится сейчас в м. Березино, что в 100 километрах западнее Могилева. Александр рассказывает, что в районе Березино в лесах скрывается крупная германская часть, полк или даже больше, не желающая сдаваться большевикам. Александр беседовал с пленным обер-ефрейтором из этой части, захваченным во время разведки на шоссе, который ему сообщил, что во главе этой части стоит подполковник Генрих Шерхорн. Часть намерена пробиться на Запад┘ Получив эти сведения, Александр специально добился командировки в Москву, чтобы сообщить Вам. Александр считает, что если Вы в этом заинтересованы, то он через своих людей в Березино сможет наладить связь с этой частью. Срок пребывания Александра в Москве кончается 28 августа. ПРЕСТОЛ".

Так началась следующая фаза стратегической радиоигры - "Березино".

Через пять дней, 23 августа, Центр повторно был проинформирован короткой радиограммой, на этот раз от "Гейне": "Прошу ускорить ответ с тем, чтобы я его получил до моего отъезда из Москвы. Срок моей командировки истекает 28 августа. Больше задерживаться не могу. АЛЕКСАНДР".

Противник не выдержал. 25 августа пришел долгожданный на Лубянке ответ: "Благодарим Вас за Ваше сообщение. Просим Александра связаться с этой немецкой частью. Мы намерены сбросить для них груз. Мы также могли бы послать радиста, который оттуда связался бы со здешними руководящими органами. Для этого мы должны знать местонахождение этой части, где наш радист может найти ее и где имеется подходящее место для сброски багажа. Этой части нужно было бы сообщить о прибытии к ним радиста, чтобы он оказался задержан этой частью, так как радист придет в обмундировании Красной армии┘"

К 28 августа германский Центр был проинформирован о способе связи, необходимых финансовых средствах и о скорейшей присылке радиопередатчика для Александра. Для передачи немцам сообщения об установлении связи с "группой Шерхорна" из Москвы в Минск с Александром якобы должна была поехать его жена.

На следующий день заместитель наркома госбезопасности СССР Богдан Кобулов утвердил "План мероприятий по организации ложной базы, якобы действующей в нашем тылу воинской части и обеспечению приема грузов, курьеров, радистов, которые должны были быть направлены немецкой разведкой в данную базу". 7 сентября немцам радировали, что жена "Гейне" вернулась из Минска и сообщила об установлении Александром связи с "группой Шерхорна".

Одновременно в заданный район выехала чекистская опергруппа в составе 20-ти автоматчиков из Отдельного отряда особого назначения Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ) СССР. В ее задачу входило подобрать одну из использовавшихся во время оккупации партизанских баз, где укрывается легендируемая немецкая часть, а также приготовить площадки для возможного приема самолетов, груза и парашютистов. К проведению операции были привлечены антифашистски настроенные немецкие военнопленные. Сам подполковник Шерхорн о предстоящей операции не оповещался.

Местом для базы "группы Шерхорна" была выбрана площадка, расположенная в 30 км северо-западнее Березино (в двух километрах северо-восточнее сожженной деревни Синетово и полутора километрах северо-западнее озера Луково) - бывший партизанский аэродром. Причем о существовании этого аэродрома немецкому командованию стало известно еще в период оккупации Белоруссии. Все подступы к площадке тщательно охранялись войсковыми патрулями. На случай непредвиденных осложнений здесь было замаскировано несколько зенитных установок. В метрах трехстах от площадки разбили палатку - "штаб Шерхорна". Впоследствии в ней подполковник Шерхорн, под контролем наших контрразведчиков, беседовал с вновь прибывшими "гонцами". Рядом со "штабом Шерхорна" размещалось оперативное руководство опергруппы НКГБ.

20 сентября Шерхорн направил германскому командованию радиограмму: "Связь через русского капитана из Березино установлена 3 сентября. Дислоцируюсь: лес северо-западнее озера Луково, 3 км. сев. Маконь, по дороге Чернявка-Маконь-Смиловичи. Ко мне присоединились подполковники: Михаэлис и Эккардт, майор Дитманн и еще 16 офицеров и 250 рядовых. Общее количество людей в настоящее время около 1 тыс. 500, из них 184 раненых (частично тяжело), кроме того, двести русских полицейских... На месте выброски - как условлено, начиная с 29/IX, будут выставлены посты и при приближении нашего самолета выброшены условленные сигналы. Пароль - ПРОРЫВ. Шерхорн, подполковник".

Однако немецкая контрразведка не сразу поверила в существование крупной группировки в советском тылу. Для проверки фактического существования "группы Шерхорна" немецкое командование в октябре 1944 года выбросило две разведывательные группы по четыре человека в каждой. Об их вылете Шерхорн проинформирован не был.

"Проверочные" команды приземлись 9 октября 1944 года в районе озера Песочное, которое было выбрано местом встречи в экстренных обстоятельствах. Засадами обе группы были захвачены без единого выстрела.

При задержании с одним из "гостей" произошел курьезный случай. Выйдя 11 октября к озеру, командир одной из групп увидел на берегу человека, который умывался, брился и делал зарядку. Не соблюдая необходимых в таких случаях элементарных мер безопасности, диверсант спрятал в кустах оружие, снаряжение и, взяв с собой только пистолет, вышел из лесу на открытую местность. Предполагая, что попал к "своим", диверсант окликнул увиденного бойца: "Ком, ком┘"

Красноармеец, на мгновение опешивший от встречи с противником, тем не менее не растерялся. И в ответ тоже произнес: "Ком, ком!". Как только "гость из замка Фриденталь" приблизился, наш боец ловким приемом его обезоружил. Во время борьбы диверсант пытался покончить с собой и специально для этого случая имел при себе ампулу с ядом (цианистый калий).

Пленником оказался унтер-офицер 1-го полка специального назначения дивизии "Бранденбург" Христов Крушнинг. На допросе чекисты спросили арестованного, почему он так беспечно вел себя на территории противника. В ответ пленник заявил, что ему "всю жизнь внушали, что русские заросли бородами, не моются и поэтому, когда я увидел человека, который на берегу замерзшего озера бреется, делает гимнастику, был уверен, что попал к своим, и так смело подошел к нему".

На следующий день были нейтрализованы остальные парашютисты группы Крушнинга и разведчики-диверсанты второй группы. В руки чекистов попали радиостанции, коды и шифрблокноты для связи с немецкой разведкой.

Надувательство

Приняв радиограммы от "проверочных" команд о наличии "группы Шерхорна", немцы выбросили трех военнослужащих с рациями для установления связи. Старшему группы для встречи с Шерхорном дали пароль"Ганновер". 23 октября в расставленные чекистами "сети" попали сразу три подготовленные "Абверкомандой-103" радиста-немца.

Во время беседы Шерхорна с прибывшими радистами старший группы сообщил, что о "группе" доложено Гитлеру и Гернигу, и те заявили, что будет сделано все необходимое для спасения. Другой радист рассказал, что немецкая разведка решила 25 октября послать в "отряд" врача и авиаспециалиста для подготовки посадочной площадки военно-транспортных самолетов типа "Арадо".

При помощи этих машин предполагалось доставлять специальные инструменты для оборудования полевого аэродрома, оружие и боеприпасы. Из рассказов пленных чекисты также узнали и о планах немецкого командования предоставить право вызова транспортников самому подполковнику Шерхорну.

"Чужие", получив подтверждение от своих радистов о действительном наличии "группы Шерхорна" в белорусском лесу, "характер которой не вызывает сомнения", 27 октября выбросили на площадку новое пополнение - врача, капитана Ешке и унтер-офицера люфтваффе Гарри Вильда.

По опробованному "сценарию" Ешке и Вильд встретились с Шерхорном, которому при личной встрече передали директивное письмо Главнокомандующего группы армий "Центр" генерал-полковника Рейнгарда (от 26 октября 1944 года) и письмо начальника "Абверкоманды-103" старшего лейтенанта Барфельда (от 23 октября). Ешке и Вильд также доложили Шерхорну, что лично Герингом отдано распоряжение о выделении четырех военно-транспортных самолетов типа "Арадо" для доставки грузов и вывоза раненых.

Немецкое командование в ожидании подготовки посадочной площадки под разными предлогами оттягивало снабжение "отряда", но потом по нашему настоятельному требованию вынуждено было в связи с якобы "непрекращающимися преследованиями" выбросить подготовленный груз.

Поскольку посадка самолетов могла привести к вынужденному провалу разработки, НКГБ принимал все меры для того, чтобы сначала затянуть радиоигру, а затем, под предлогом преследования "части Шерхорна" подразделениями Красной армии, заявить немцам о невозможности приема самолетов.

"Чужие" - Шерхорну" (30 октября 1944 года): "Как только площадка будет подготовлена, при первой же благоприятной погоде будет проведена операция. Предварительное извещение - за день, окончательно - в тот же день до 17.00 по московскому времени требуется, во-первых, держать всех раненых и команду по разгрузке в непосредственной близости от площадки; во-вторых, обеспечить охрану; в-третьих, провести быстро и организованно разгрузку и погрузку. Вильд отвечает за летную часть. Врач будет, оба возвращайтесь с последней машиной назад. Верховное командование".

"Шерхорн - "Чужим" (31 октября 1944 года): "Условия грунта неблагоприятные. Работать возможно только ночью, требуется больше времени, выравнивание начали, через один-два дня доложу результаты".

Почти ежедневно немецкие самолеты начали сбрасывать группе боеприпасы, оружие, продовольствие, обмундирование, деньги и даже, что особо отметили чекисты, туалетную бумагу. В качестве контейнеров для сброски с парашютом, применявшихся немцами для снабжения своих диверсантов, использовались корпуса авиабомб, которые чекисты метко окрестили "грузобомбами".

Так, например, только в сентябре-октябре 1944 года немцы совершили 17 самолето-вылетов и сбросили 16 разведчиков-парашютистов (из них немцев - семь человек); 55 мест различного груза, в том числе: 186 комплектов зимнего десантного обмундирования, 220 пар перчаток и рукавиц, 30 пар трикотажного белья, 30 пар обуви, 60 кг сахара, 60 кг шоколаду, 20 тыс. сигарет, полтонны разных медикаментов, ящик поперечных пил, осветительные лампы и другое оборудование для приема самолетов, 10 автоматов МР-44; боеприпасы, 250 топографических карт районов Белоруссии и др. Кроме того, немецкое командование прислано Шерхорну 870 тыс. рублей. Выброшенный за это время груз составил в общей сложности пять больших транспортных самолетов типа "Арадо", причем самолеты эти немцы вынуждены были посылать по несколько раз, дожидаясь летной погоды.

Настаивая на движении "группы Шерхорна" в западном направлении к линии фронта, немцы 12 декабря 1944 года предложили Шерхорну разбить свою "часть" на группы и сообщить маршруты следования. В связи с этим НКГБ легендировал разделение части Шерхорна на несколько групп, сообщив немцам о том, что руководителями этих подразделений являются: старший лейтенант Гюнтер Фольрат, унтерштурмфюрер СС Гарт Шиффер, подполковник Вилли Экгардт, подполковник Ганс Михоэлс и майор Шольц Эрих. Основную группу возглавлял сам подполковник Шерхорн.

Верховное командование германской армии в ноябре-декабре 1944 года периодически присылало лично Шерхорну, а также солдатам и офицерам его части поздравительные телеграммы с благодарностью за службу, пожелания успехов и обещания сделать все возможное и необходимое для вывода "части" за линию фронта. "Чужие" - Шерхорну" (27 декабря 1944 года): "Сердечно благодарю Вас, всех Ваших офицеров и солдат за выражение мне лучших пожеланий. Заверяю Вас, что все мои наилучшие пожелания всегда с Вами. Вскоре в новом году Ваша настойчивость найдет свои награды в соединении с нами. Я с гордостью слежу за маршрутом движения и всегда буду и впредь делать все для оказания Вам помощи. Пусть Вашим паролем будет: "Германия выше всего". Хайль Гитлер. Рейнгард".

По пути "движения" отрядов немцы хотя и неохотно, но продолжали снабжение отрядов. После того, как указанные группы двинулись по маршруту, уже в пути следования они получали груз с немецких самолетов. Группе Фольрата был сброшен груз с двух самолетов, а группе Шиффера - с трех.

Со временем от "чужих" стали приходить все более пессимистические по настроению радиограммы. Так, например, 12 февраля 1945 года было получено сообщение: "Уже месяц ведем тяжелейшие оборонительные бои. Несмотря на критическое положение, из него выйдем. Помощь Вам будет оказываться и дальше. Да здравствует фюрер. Победа. Хайль. Главное командование". Через несколько дней аналогичная шифровка пришла в группу Экгардта: "В течение месяца находимся в тяжелой оборонительной борьбе. Несмотря на критическое положение, сделаем все. Помощь для Вас направляется. Да здравствует фюрер. Да здравствует победа. Оберкомандо".

Игра продолжалась вплоть до окончания войны. 2 мая 1945 года немецкий разведцентр сообщил, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, а правительство возглавил адмирал Дейниц. Последняя радиограмма из немецкого разведцентра была принята 5 мая 1945 года: "Превосходство сил противника одолело Германию. Готовое к отправке снабжение воздушным флотом быть не может. С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание Вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с Вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с Вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах. Остаюсь верным Вам Рислер - обер-лейтенант".

О результатах операций "Монастырь" и "Березино" нарком госбезопасности служебной запиской # 2587 докладывал в ГКО и НКВД СССР 30 апреля 1945 года: "Всего с начала игры по легендированию части Шерхорна (с сентября 1944) немцами совершено на нашу территорию 67 самолето-вылетов и сброшено: 25 германских разведчиков (все арестованы), 13 радиостанций, семь из которых включены в игру с немцами, 644 места различного груза, в том числе 615 комплектов зимнего обмундирования, 20 пулеметов МГ-42, 100 винтовок и автоматов, 35 пистолетов, 2 тыс. гранат, 142 тыс. патронов, более 2,5 тонн мясопродуктов, 370 кг шоколада, 4 т хлеба, 400 кг сахара, 100 бутылок вина и т.д. Кроме того, было прислано 2 млн. 258 тыс. 330 рублей советскими деньгами".

Так завершился "легендарный поход" "группы Шерхорна" по советским тылам.

"Взгляд другой стороны"

В 1944 году перемены коснулись и немецкой разведки. После снятия с должности адмирала Канариса и подчинения абвера Главному управлению имперской безопасности (РСХА), в мае-июне 1944 года своих постов лишился и ряд начальников разведывательных органов, действовавших на Восточном фронте. Поэтому в нашей истории и появился новый фигурант, "диверсант # 1" гитлеровской Германии, оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени. Его воспоминания, как одного из участников этой легендарной операции, представляют особый интерес.

В немецкой разведке, которая к тому времени была подчинена "ведомству" Гиммлера, операция по спасению "группы Шерхорна" получила кодовое наименование "Вольный стрелок". В своей книге Скорцени, на одном из этапов возглавлявший операцию, с пафосом писал: "Чтобы хорошо осознать масштабы катастрофы, достаточно сказать, что из 47 генералов 4-й и 9-й армий, а также 3-й танковой армии семь погибли в боях (в том числе командир VI армейского корпуса генерал Пфайффер), двое покончили жизнь самоубийством, а двадцать один попал в плен. Но Шерхорн не сдался. Командиры такого покроя, сумевшие в чрезмерном хаосе сплотить вокруг себя 2 тыс. человек, полных решимости дорого продать свою жизнь, заслуживают большего, чем только словесное поощрение их мужества".

На страницах своих мемуаров Скорцени сообщает читателю о своих впечатлениях от пережитого: "В апреле и мае 1945 года, а также во время пребывания в тюрьме я часто думал о Шерхорне, о его храбрых солдатах и наших добровольцах, принесших себя в жертву, чтобы спасти 2 тыс. товарищей. Что с ними случилось? Меня мучила неопределенность. Сообщениям Шерхорна и наших радиотелеграфистов всегда предшествовал условленный шифр, постоянно менявшийся согласно предварительной договоренности. Все полученные нами радиограммы соответствовали принятым принципам. Однако же, находясь в заключении, я многое узнал о методах радиоперехвата, применяемых победителями. Я задавал себе вопрос, не проводила ли советская разведслужба с нами все это время так называемую радиоигру. Позже, когда немецкая коммунистическая пресса опубликовала по делу Шерхорна большие репортажи, озаглавленные "Советы надули Скорцени", знание мной советских методов работы позволило сделать вывод, что мои опасения были напрасными".

В подтверждении существования "легиона Шерхорна" Скорцени приводит рассказ, якобы услышанный им от некого доктора Золтана фон Тота, бывшего военнопленного. Доктору Тоту о "трагической" судьбе "легиона" поведал другой узник советских лагерей, офицер СС Вилли Линдер: "┘Был уже февраль 1945 года, из колонны Шерхорна выжило только 800 человек. Сначала они напрасно ждали, что будут обнаружены нашими самолетами и эвакуированы, затем надеялись лишь на снабжение, а потом на то, чтобы хоть кто-нибудь с ними поговорит. В конце апреля 1945 года 800 офицеров и солдат были окружены частями НКВД. Бои продолжались несколько дней; обе стороны понесли большие потери. Полковник Шерхорн был ранен┘ Вначале с военнопленными обходились хорошо, но позже всех приговорили к обычным 25 годам принудительных работ, после чего разослали по разным лагерям".

"Диверсант # 1", как называла Скорцени геббельсовская пропаганда, ушел из жизни в блаженном неведении, с верой в эту красивую, героическую легенду. "Советы" действительно "надули" Скорцени. Советская контрразведка обвела вокруг пальца матерого диверсанта. Виртуальный "ледовый поход Шерхорна" по заснеженным пущам белорусских лесов, на который "купилась" мощнейшая спецслужба мира, был всего лишь мифом, мастерски разработанной на Лубянке легендой┘