Александр Забелин
Стокгольм, где в 1940-х годах «плодотворно трудился» Макото Онодэра.
Фото из Большой советской энциклопедии
В 1981 году в Стокгольме шведский король в торжественной обстановке вручил Женский орден первого класса «Полярная звезда» гражданке Японии Юрико Онодэра. 75-летняя седовласая женщина была достаточно хорошо известна в скандинавской стране своими усилиями по созданию Шведского института по изучению социальных проблем и исследованиями в области системы социального обеспечения Швеции. Как переводчица шведских сказок на японский язык и активистка Японско-шведского общества она пользовалась заслуженным авторитетом и в Стране восходящего солнца. Много лет тесно связанная дружескими узами с судьбой Швеции, госпожа Онодэра могла по праву гордиться высокой наградой. Но судьба сыграла с пожилой японкой злую шутку, напомнив о давно забытых событиях, в которых ей пришлось принимать деятельное участие в качестве жены и боевого соратника генерала Макото Онодэра.
ПРИБАЛТИКА–КИТАЙ
В номере «НВО» от 14 июля 2006 года историк Юрий Дерябин ознакомил читателей газеты с общей идеей операции «Стелла Поларис» и вкратце остановился на ее реализации и последствиях. Хотелось бы внести некоторую ясность относительно роли японского Генерального штаба в организации и проведении данной операции. Действительно интересно, что делали японцы во второй половине 1944 года в Финляндии и Швеции и почему именно Генеральный штаб дальневосточного государства проявил такую деловитость в критический для судьбы Суоми момент истории?
Ответ на эти и другие вопросы поможет нам получить описание некоторых этапов жизненного пути сотрудника Второго (разведывательного) управления Генерального штаба сухопутных сил Японии Макото Онодэра.
Он родился в семье военного в 1897 году и не видел для себя иного пути, как пойти по стопам отца. О начальном периоде его карьеры известно мало, но факт остается фактом – кадровый военный разведчик, полковник Генерального штаба, в совершенстве владеющий русским и немецким языками, в 1936 году был назначен на должность военного атташе японского посольства в Латвии и успешно прослужил в Риге до середины 1938 года. Получив высокое назначение, по пути из Японии в Латвию майор Онодэра успел поприсутствовать инкогнито на первомайском параде в Москве и попрактиковаться в русском языке со строителями первого в мире социалистического государства.
Вскоре к нему в Ригу прибыла из Токио супруга с заданием из Центра оказывать новому военному атташе помощь в качестве шифровальщика. Как пишет в своих мемуарах г-жа Онодэра, она «научилась аккуратно обращаться с шифр-блокнотом и незаметно маскировать его в случае нахождения вне резиденции в складках кимоно». Но в течение длительного времени, работая позднее и в Швеции, криптограф Юрико Онодэра пользовалась трудоемким ручным способом кодирования секретных сообщений между резидентом японской военной разведки и Генеральным штабом. То обстоятельство, что г-жа Онодэра не пользовалась имеющейся в ее распоряжении шифровальной машиной, по счастливой случайности уберегло их секретную корреспонденцию от дешифровки союзническими криптоаналитиками.
Главной целью пребывания майора Онодэра в Латвии был сбор разведывательной информации о Советском Союзе. Для реализации поставленной Центром задачи военный атташе организовал «обмен информацией» с главой латвийской службы военной разведки полковником Киккусом и с главой русского отдела Генерального штаба Латвии полковником Петерсоном. Богатым источником разведывательной информации служил для японского майора и эстонский военный атташе в Латвии полковник Саарсен. Вскоре Онодэра установил дружеские отношения и с польским военным атташе в Латвии майором Феликсом Бжесквинским, снабжавшим японского коллегу соответствующей развединформацией как о германских, так и советских вооруженных силах.
Успехи усердного служаки не остались незамеченными в Токио. В 1937 году он был назначен одновременно и военным атташе в Литве и Эстонии. Служба эстонской военной разведки во главе с полковником Рихардом Маасингом показала себя на удивление хорошо информированной относительно Советского Союза и поставляла японским коллегам разведывательную информацию даже и по Азиатскому региону за символическую плату в 5 тысяч долларов в год. В Эстонии японский военный атташе неоднократно встречался на конспиративных квартирах и с майором Кристианом – командиром двух разведывательно-диверсионных учебных центров и руководителем агентурной сети в Советском Союзе, в частности, в Ленинграде, Москве, Волжском регионе и Восточной Сибири.
Имеется крайне скупая информация о том, что Онодэра выполнял некие секретные миссии в Китае в период 1938 по 1940 год. Можно предположить, что данные командировки опытного военного разведчика были как-то связаны с военными действиями в Маньчжоу-Го и с вербовкой агентуры среди белогвардейской эмиграции для последующего создания шпионско-диверсионной сети на границе с Советским Союзом. Известны случаи внедрения русских белогвардейцев, взятых на содержание японских разведорганов, с поддельными паспортами Маньчжоу-Го в европейские аппараты военных атташе при японских дипломатических представительствах.
ПОЛЬСКИЕ ИГРЫ
После выполнения столь деликатных заданий в далеком от Балтики Китае уже произведенный в чин полковника Онодэра был назначен в октябре 1940 года на должность военного атташе в Стокгольм, на которой благополучно пребывал вплоть до конца войны. Полковнику выпал случай еще раз проехать по Советскому Союзу и в конце января 1941 года он прибыл в столицу Швеции. Важнейшими источниками информации в Стокгольме стали для японского военного атташе эстонские эмигранты полковник Маасинг, начальник шведской военной разведки полковник Адлеркройц и шведский военный атташе в Москве полковник Гиллендальфельд. Онодэра удалось получить доступ и к важнейшей информации по Германии через бывшего эстонского военного атташе в рейхе некоего Якобсена.
Серьезные деловые отношения складывались у Онодэра и с польскими коллегами. Как известно, польский разведцентр правительства в эмиграции в Лондоне поставлял американцам не только многочисленную информацию о германских вооруженных силах и положении на Восточном фронте, но и обширный разведматериал по Японии. В первую очередь он поступал по разведканалам из Стокгольма, где активно действующая польская резидентура «Скан» («Скандинавия») еще с осени 1939 года вела сложную двойную игру с японской военной разведкой.
Три офицера польской секретной службы, выступавшие в качестве белых русских эмигрантов и граждан созданного японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го, были зачислены на работу в японские дипломатические и консульские представительства в качестве гражданских служащих. Соответствующее указание о трудоустройстве поступило от японского военного атташе в Финляндии и Швеции (с 1938 года), а в действительности – руководителя японской разведывательной сети в Европе, приемного сына бывшего премьер-министра Японии генерала Гиити Танака, полковника Тосио Нисимура (он был сменен полковником Онодэра в Швеции и генералом Хироси Оноути в Финляндии). Если верить их японским дипломатическим паспортам, это были: в Стокгольме – Иван Петров (псевдоним Иванов), а на самом деле польский майор Михал Рыбиковский, в Берлине – Игорь Кунцевич (капитан Альфонс Якубянец), в Кенигсберге – Николай Блохин (лейтенант Ян Дашкевич).
За предоставление информационных материалов и подробные оценки развития военно-политической обстановки в Европе, в том числе и в Германии, японцы давали возможность польским офицерам свободно действовать под дипломатической «крышей». Михал Рыбиковский создал в Швеции агентурную сеть, в состав которой входили относительно ценные информаторы. Онодэра ценил работу Иванова и предоставил ему необходимую защиту от преследования со стороны майора Вагнера – руководителя бюро Абвера в Швеции. За подобное покровительство японский резидент военной разведки был награжден весьма полезной информацией по Германии, Советскому Союзу и достоверными сведениями относительно военных действий Англии на Дальнем Востоке. Иванов сообщил также результаты японских воздушных бомбардировок Калькутты. Лишь в январе 1944 года Иванова выслали из Швеции под усиливающимся нажимом Германии. Позднее Рыбиковский воевал на итальянском фронте и после войны поселился в Канаде.
Капитан Якубянец в ноябре 1941-го был арестован гестаповцами и приговорен после непродолжительного и формального разбирательства к смертной казни. Но судьбе было угодно сыграть с ним злую шутку. За него заступились японские «начальники», он был помилован и переведен в концентрационный лагерь Заксенхаузен, где и погиб при невыясненных до сих пор обстоятельствах.
АНТИСОВЕТСКИЙ ФРОНТ
Как следует из отчетов Управления стратегических служб США, Генеральный штаб японской армии в течение многих лет достаточно тесно сотрудничал с генеральными штабами (военной разведкой) армий Польши, Финляндии, Эстонии и Латвии в сфере разведывательно-подрывной деятельности против Советского Союза. Это сотрудничество включало в себя «обмен на основе официальных соглашений офицерами генеральных штабов в целях их переподготовки и обучения, обмен криптоаналитическими и прочими разведывательно-информационными материалами, совместное финансирование и планирование диверсионно-подрывных мероприятий как в мирное, так и в военное время, а также совместные подготовку и инструктаж шпионов и саботажников». Известен факт командировки трех польских офицеров-криптографов в дешифровальный отдел Квантунской армии в конце 30-х годов прошлого века.
Из отчетов УСС следует, что японская военная разведка под руководством военного атташе Онодэра играла в Западной Европе стержневую роль в подрывной и разведывательной деятельности против Советского Союза, «в том числе прямой контакт с агентами, осуществляющими шпионаж и акты саботажа, проведение тайной радиосвязи, радиоперехвата и нелегальные коммерческие операции». Короче говоря, бюро японского военного атташе в Стокгольме превратилось в «важнейший японский шпионский пост в Европе┘ имеющий в своем распоряжении 2 000 000 иен на разведывательные операции».
Большое значение японская военная разведка придавала вербовке агентов польской, финской, эстонской, литовской, латвийской и украинской национальности. Японцам удавалось засылать сотни русскоговорящих секретных агентов на территорию Советского Союза через проницаемые западные, южные и дальневосточные границы СССР. Эти агенты проходили подготовку по предметам: шпионаж, подрывная деятельность, саботаж в специально организованных для этого разведшколах, финансируемых японцами и совместно управляемыми финскими, эстонскими и латвийскими партнерами.
В результате подобной совместной деятельности японцам удалось создать в Советском Союзе активные агентурные сети. С поляками японцы создали разведцентр в Варшаве, агентурные сети в Белостоке, Минске, Смоленске и в Маньчжурии. Осенью 1939 года эти агентурные сети были переданы в управление японцам. С эстонцами агентурные сети японцев действовали в Москве и Хабаровске. «Латышские» агентурные сети, подготовка кадров для которых осуществлялась в разведшколе Даугавпилса, работали в Острове, Пскове и в северо-западной части России.
Поражает спектр деятельности и трудоспособность генерал-майора Макото Онодэра в середине 1940-х годов. По имеющимся данным, он был представлен к награждению орденом «Золотой коршун» I степени за приобретение шифровальной машины «Криптотехник» шведской фирмы «Кьелльберг», с помощью которой дешифровальная служба Японии частично взломала американские коды в сентябре 1944 года. Но награждение не состоялось по причине определенного негативного отношения к нему со стороны Генерального штаба, которое в значительной степени было инициировано его старым знакомым – бароном и генералом Хироси Осимой, в различные годы занимавшим должности военного атташе и посла Японии в Германии. Осима не мог простить генералу выступление на совещании военных атташе в Европе в апреле 1941 года, на котором Онодэра смел утверждать, что Германия не собирается штурмовать Ла-Манш, а готовится к нападению на Советский Союз. Генеральный штаб не верил Онодэре и о сообщавшихся им разработках атомного оружия в Германии и Северной Америке, о вступлении СССР в войну против Японии через три месяца после разгрома гитлеровского рейха┘
Еще одним партнером генерала Онодэра в прибыльном обмене информацией был венгерский военный атташе Ваги (Vagy), который еще в 1943 году предупреждал Онодэру о том, что союзники взломали японский дипломатический код. Онодэра немедленно сообщил об этом в Токио, но там ему не поверили.
Разумеется, полковник, а затем и генерал Онодэра нуждался в надежных помощниках. Его правой рукой по службе по праву считался подполковник Хиросэ Эйити, выполнявший в период с 1941 по 1944 год роль главного «связника» с финской криптографической службой в Стокгольме. Подполковник Эйити, хорошо зарекомендовавший себя еще по работе с полковником Оноути, отличился и на поприще поставок советского шифрматериала, собранного японскими и польскими криптографами в Маньчжурии, в обмен на оборудование радиоперехвата, имеющегося в распоряжении эстонских разведслужб (в свою очередь, поставленного в ведомство Эркки Пале германскими коллегами). В сентябре 1944 года генерал Онодэра заплатил именно г-ну Пале, работавшему на полковника Халламаа и финский Генеральный штаб, 300 000 шведских крон для операции «Стела Поларис» по переводу его группы из Финляндии в Швецию.
ИСТОРИЯ С ШИФРАМИ
Одной из ключевых фигур в японско-финском сотрудничестве конца 30-х и начала 40-х годов был уже ранее упоминавшийся генерал Тосио Нисимура – предшественник военного атташе Онодэра в Стокгольме. Он прекрасно понимал, что важнейшей причиной успеха Финляндии в борьбе с Вооруженными силами СССР является наличие в стране криптоаналитической службы под руководством подполковника Рейно Хэнрик Халламаа. Эта служба добилась конкретных успехов во взламывании кодов, используемых в советской военной связи, что ставило вообще под большой вопрос целесообразность проведения многих операций частями Красной армии.
Именно Нисимуре принадлежит заслуга в вербовке в конце 1939 года подполковника Халламаа, и именно Нисимура принял решение приобрести подобное ценное «оружие» для японских разведывательных служб. С этой целью он неоднократно консультировался с Халламаа и разработал план, согласно которому специально назначенный японский офицер будет прикреплен к финской криптоаналитической секции в целях изучения их методов. Японцы предполагали платить за это ученичество и конкретные шифрматериалы хорошие деньги, в которых, по мнению генерала Нисимура, будет так нуждаться Финляндия после окончания войны. Неоценимый практический вклад в дело сотрудничества японско-финских криптографов, а также в реализацию операции «Стелла Поларис» по выводу всей службы финской радиоразведки в Швецию сыграл еще один генерал, занимавший пост японского военного атташе в Хельсинки с 1940-го по ноябрь 1944 года – Оноути Хироси.
Генералу также пришлось прослужить в должности военного атташе в Таллине и в Риге во второй половине 30-х годов, и он не без оснований считал себя крупным специалистом по странам Балтии.
К слову сказать, и упомянутое выше УСС осуществляло некоторые коммерческие операции со службой Халламаа, в том числе приобрела у финских дешифровальщиков за немалые деньги через свое стокгольмское бюро советские и другие иностранные коды и шифрматериалы, не догадываясь и не допуская, что те же самые материалы финны продали и другим государствам (в том числе и Японии). Тем не менее этот неприятный инцидент не помешал позднее Управлению стратегических служб внедрить ряд своих ценных агентов в организацию «Стелла Поларис», снабжавших Центр детальной информацией о разведывательной деятельности финнов в Швеции и о работе офицеров финской разведки во Франции после окончания Второй мировой войны.
Когда Финляндия вышла из войны, подписав 19 сентября 1944 года с Советским Союзом перемирие, начальник финской радиоразведки Suomen radiotiedustelu полковник Аладар Паасонен доверил генералу Онодэре архивы финской дешифровальной службы, специализировавшейся по «взлому» советских кодов. Вплоть до советско-финского мира генерал Онодэра достаточно серьезно сотрудничал с финским Генеральным штабом по заброске агентов на территорию СССР.
Но, как известно, летом 1944 года ситуация на советско-финском фронте существенно изменилась. О дальнейшей совместной агентурной работе в СССР думать уже не приходилось. Генерал Онодэра с сожалением думал о том, что его надежда – разведшкола в Сортавала – попадет в руки русских в первую очередь. Решительный перелом в ходе «яткосота» (война-продолжение) был уже не за горами. Японская военная миссия не могла не понимать, что маршал Маннергейм в ближайшее время будет вынужден не только сам покинуть свою ставку в Миккели, но и даст команду на эвакуацию в глубь страны разведцентра «Локки», административное здание которого было удачно расположено на Рыночной площади «города Маннергейма» как раз напротив ставки маршала, а также документов и связной, в том числе и дешифровальной, аппаратуры, хранящейся в скальной пещере Найсвуори недалеко от ставки.
Генерал Онодэра проявил в этой критической ситуации неимоверную настойчивость и убедил японский Генеральный штаб выделить ему несколько миллионов иен на проведение операции вывода всей секции радиотехнической разведки Генерального штаба Финляндии в Швецию с целью продолжения ее работы вне досягаемости «наступающих частей Красной армии».
Как сообщалось ранее, уже на следующий день после подписания советско-финского перемирия от 19 сентября 1944 года к причальной стенке порта маленького городка Немпнес (несколько километров севернее железнодорожной станции Кяскинен) пришвартовался шведский пароходик «Майники», а 21 сентября из Швеции успешно приплыли еще два пароходика – «Осмо» и «Георг». В течение 21–24 сентября в порт прибыли на автобусах около 500 человек, причем большая часть «пассажиров» была первоначально доставлена из Миккели по железной дороге до станции Финбю (Серкисало), а уже затем по пыльным автодорогам караван тянулся вдоль побережья до самого Немпнеса. Большое количество грузов было доставлено в порт на армейских грузовиках, а затем люди, документация и часть радиотехнического оборудования были погружены на три парохода, которые вскоре, успешно миновав немецкие и советские подводные лодки в Ботническом заливе, встали под разгрузку в шведском порту Хернлсанд.
В то же время часть грузов и 250 человек личного состава финской радиотехнической разведки с семьями были погружены в порту Нюстад (Уусикаупунки) (около 50 км северо-западнее города Турку) на борт парохода с символическим названием «Локки», который опять-таки под носом у советских и немецких подводных лодок успешно доплыл 24 сентября до шведского порта Ельве.
На этом основная часть операции «Стелла Поларис» закончилась. После того как стало очевидно, что Советский Союз не собирается оккупировать Финляндию, практически весь личный состав финской радиоразведки c семьями тайно был перевезен на автобусах через Хапаранду и Торнио в Финляндию, однако большая часть документации и аппаратуры осталась в Швеции. Лишь 15 криптоаналитиков и специалистов по радиоперехвату остались служить в шведской разведке FRA.
Следует добавить, что шесть финских экспертов-криптоаналитиков поступили на службу во французскую разведку. За техническую аппаратуру и документацию финны получили 252 875 шведских крон. Коды, шифры, а также другие криптологические архивные материалы были размещены сотрудниками FRA в нескольких хранилищах, а затем, по слухам, часть документации была перенесена на микрофильмы, часть распродана либо уничтожена. Среди покупателей фигурируют такие страны, как Франция, Япония, Великобритания и США. По слухам, около 1500 страниц документации в копиях попало в руки американских спецслужб и эти страницы периодически всплывают в различных архивах и по-прежнему не дают покоя искателям сенсаций.
В целом же операция «Стелла Поларис» была оценена финнами как катастрофа. Не только не оправдались ожидания финнов продолжить свою разведдеятельность в Швеции, но и фактически произошло полное уничтожение криптографической и криптоаналитической службы Финляндии. Вспомним, что и руководитель финского криптоаналитического отдела Эркки Пале провел 20 месяцев в тюремном заключении, прежде чем вернулся в Финляндию.
После капитуляции Японии генерал Онодэра в составе дипломатического корпуса пересек разрушенную Германию, попал во Францию, где уже находились известные нам финские полковники Паасонен и Хелламаа. В 1946 году он был в щадящем режиме допрошен представителями французских спецслужб, однако протоколы его допросов все еще остаются недоступными для исследователей. Затем генерал провел некоторое время в Неаполе, после чего вернулся в Японию. Умер генерал Онодэра в 1987 году, а через 11 лет скончалась и его вдова – Юрико Онодэра.
Дарья Гармоненко 
