Юрий Дерябин
В Кабинете истории внешней разведки в Ясенево, закрытом для широкой публики, есть небольшой портрет миловидной женщины средних лет, в глазах которой застыла печаль. Под ним – подпись «Грета» и краткое уточнение «важный информационный источник в Скандинавии». До сих пор об этой женщине в нашей стране знал лишь весьма ограниченный круг лиц. Газеты советского периода о ней, естественно, не писали. Да и позднее о Грете можно было найти лишь скупые упоминания во всемирной паутине.
КТО ВЫ, ГРЕТА?
Между тем речь идет об одной из самых успешных операций спецслужб СССР в Скандинавии, в которой был задействован человек, принадлежавший к числу наиболее эффективных советских агентов. Он успешно снабжал Москву ценными сведениями в течение почти 30 лет. Редко кому удается столь долго сотрудничать с иностранной разведкой. За свою работу Грета была отмечена весьма высоким в Советском Союзе знаком отличия – орденом Дружбы народов. Причем и награда, и документы на нее были показаны разведчице, однако орден ей так и не вручили, поскольку, в случае провала он стал бы неоспоримой уликой.
Настоящее имя Греты – Гунвор Галтунг Ховик. Она норвежка. Родилась в 1912 году в местечке Одда в семье врача. Поступила в университет Осло, но затем перешла на курсы медсестер и после оккупации гитлеровцами Норвегии в апреле 1940-го устроилась работать сиделкой в госпитале в небольшом северном городе Буде. Питая интерес к России, самостоятельно изучила русский язык. Это во многом и определило ее дальнейшую судьбу.
В один из дней 1942 года в госпиталь поступил новый больной – советский военнопленный Владимир Козлов, работавший на местном рыбозаводе, а ранее – до начала Великой Отечественной войны – инженером в Ленинграде. 30-летняя Гунвор полюбила этого мужчину, и он отвечал ей взаимностью. Когда Владимир вместе с двумя товарищами решил бежать, она помогла ему переправиться в нейтральную Швецию. После окончания войны Козлов вернулся в Ленинград, а Ховик – в Осло. В течение нескольких лет они ничего не знали друг о друге – такие тогда были времена.
ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА
Но Гунвор решила во что бы то ни стало отыскать возлюбленного. С ее знанием русского языка не составило большого труда получить работу в Министерстве иностранных дел Норвегии, и в 1947 году она была направлена в дипмиссию своей страны в Москве в качестве секретаря посла. Вскоре она попала в поле зрения Лубянки.
А предшествовало этому следующее. Владимир Козлов, хотя каким-то чудом (был в плену, вдобавок вернулся на родину через Швецию) не попал под каток сталинских репрессий, находился под постоянным надзором чекистов. В ходе одной из бесед он рассказал о том, что произошло в Буде. С того дня и начался драматический поворот в жизни скромной сотрудницы норвежского посольства.
Отчасти Гунвор сама ускорила ход событий, предприняв безуспешные попытки разыскать Козлова в Ленинграде. Позднее она обратилась за содействием к шоферу дипмиссии Николаю Павлюку, который (как и все советские граждане, трудившиеся в иностранных дипломатических представительствах в Москве) являлся негласным сотрудником органов госбезопасности. Тот, естественно, доложил об этом куда надо. После чего Ховик сразу же взяли в «разработку». Встретившийся с нею офицер МГБ предложил ей сотрудничество с советской разведкой, обещая содействовать в восстановлении связей с Козловым, а в случае отказа – выслать последнего в Сибирь. Гунвор без колебаний согласилась. Ей вначале присвоили оперативный псевдоним «Вика», который затем сменили на «Грету».
Чекисты организовали встречи Ховик с Владимиром Козловым, которого заставили принять участие в операции (ему дали псевдоним «Викинг») и проходили под их контролем – на конспиративной квартире госбезопасности. Последнее свидание состоялась в 1956 году – незадолго до возвращения Гунвор в Осло.
В последующем, в течение нескольких лет, между Гретой и Викингом продолжалась переписка. Послания передавались через «кураторов». Потом письма из Ленинграда стали приходить все реже и реже. А затем, в 1976 году, и вовсе прекратились, ведь Владимир Козлов был женат, имел двух детей, да и чекисты в его помощи уже не нуждались. Но Ховик, которая так и не вышла замуж, оставалась верной своей первой и единственной любви. В одной из последних весточек, переданных Владимиру в 1976 году, она писала: «Я могу предать свою страну, но никогда не предам тебя и нашу любовь».
ИСТОЧНИК В НОРВЕГИИ
Работа Гунвор Ховик на советскую разведку была весьма интенсивной. После возвращения в Осло она встречалась с офицерами Первого главного управления КГБ, официально являвшимися сотрудниками посольства СССР, около 300 раз, передавая им секретную информацию. О том значении, которое придавали в Москве контактам с секретарем норвежского МИДа, свидетельствует то, что ее непосредственно курировали руководители резидентуры ( в том числе Леонид Лепешкин и Геннадий Титов).
Довелось общаться с Ховик в 1971 году и Виктору Грушко, замещавшему в тот период Лепешкина. В начале 1990-х генерал-лейтенант Грушко стал первым заместителем председателя КГБ СССР. Вот что он пишет в своей книге «Судьба разведчика»: «Мы беседовали минут двадцать, прогуливаясь по лесу. В завершение встречи она передала мне секретные документы┘ Мы высоко ценили ее вклад, несмотря на то что за все эти годы никогда не получали действительно сенсационных материалов. Но поток материалов от нее был стабильным и затрагивал именно те вопросы, которые нас интересовали».
И вот, во время встречи с сотрудником посольства Александром Принципаловым (замещавшим Титова на время его отпуска) в одном из пригородов Осло вечером 27 января 1977 года норвежские контрразведчики арестовали Ховик. Принципалов оказал при задержании сопротивление, но это не помешало изъятию у него конверта с двумя тысячами крон (по тогдашнему курсу, примерно 300 долл.), предназначавшимися агенту (кстати, Ховик никогда не требовала и не получала от наших разведчиков большие суммы денег). Впрочем, после предъявления дипломатического паспорта Принципалова отпустили с миром. Тем не менее вскоре пять советских дипломатов были высланы из Норвегии. Титову же запретили возвращаться после отдыха в королевство.
64-летняя Ховик оказалась в одиночной камере следственного изолятора в городе Драммен, неподалеку от Осло. Уже на первых допросах она призналась в шпионаже в пользу Советского Союза и рассказала о подробностях своей работы на КГБ. Судебный процесс по делу Греты должен был начаться в ноябре того же года, ей угрожала высшая мера наказания – 21 год тюремного заключения. Однако через несколько месяцев после ареста, 5 августа 1977 года, Гунвор Галтунг Ховик нашли мертвой в одиночке драмменской тюрьмы. Диагноз врачей – инфаркт. Владимир Козлов узнал о трагической судьбе своей возлюбленной лишь 30 лет спустя.
ПРИЧИНЫ ПРОВАЛА
Но как же норвежской контрразведке удалось выйти на Ховик? Во многом это произошло случайно, так сказать, методом «тыка», а отнюдь не в результате продуманных действий. Разоблачению советского агента предшествовала целая цепочка событий.
Еще в декабре 1961 года сотрудник резидентуры КГБ в Финляндии Анатолий Голицын, бежавший в США и выдавший американцам немало наших разведчиков, утверждал, что и в Норвегии имеется советский «крот», скорее всего – в разведывательном ведомстве. Вначале этому заявлению перебежчика не придали особого значения, но дело приняло иной оборот, когда отдел контрразведки ЦРУ возглавил Джеймс Энглтон, энергично взявшийся за расследование проникновения советских агентов в спецслужбы западных стран. Не оставил он без внимания и упоминание Голицына о Норвегии, информировав об этом своего норвежского коллегу Асбьорна Брюна.
Подозрение пало на Ингеборг Люгрен, которая работала в посольстве Норвегии в Москве, сменив Гунвор Ховик. После возвращения она стала секретарем начальника военной разведки Вильгельма Эванга. Люгрен арестовали в сентябре 1965 года. Однако дело, возбужденное против нее, с треском провалилось, никаких убедительных доказательств ее причастности к шпионажу в пользу СССР суду представить не удалось. В качестве главного довода говорилось об интимной связи Люгрен с советским шофером норвежского посольства в Москве, через которого она будто бы и была завербована КГБ. Более того, позднее выяснилось, что Люгрен сотрудничала не с Лубянкой, а с... Лэнгли. Руководители двух издавна соперничающих между собой спецслужб – военной разведки (E-tjenesten) и полицейской контрразведки (POT) – Брюн и Эванг были отстранены от работы.
Но норвежская контрразведка, которую после ухода Брюна возглавил Эрнульф Тофте, продолжала копать дальше. Тем более что появились утверждения других предателей – Юрия Носенко и Олега Гордиевского – о некоей «женщине в посольстве Норвегии в Москве». И вот здесь подозрения пали на Гунвор Ховик, за которой была установлена слежка. Ведь она, как и Люгрен, также работала в норвежском посольстве в Москве и тоже знала русский язык.
Хотя советская разведка предпринимала все меры, чтобы уберечь своего ценнейшего агента в Скандинавии от провала, сделать это, к большому сожалению, не удалось...
...События более чем тридцатилетней давности в Норвегии до сих пор не забыты. О Гунвор Ховик, да и о Ингеборг Люгрен немало написано, снимается кинофильм, который выйдет на экраны осенью этого года. Известный норвежский писатель Альф Р. Якобсен в своей книге «Ледяной поцелуй» («Iskyss», на ее основе и создается фильм), пишет, что судьбы этих женщин тесно переплелись, обе они стали жертвами холодной войны. Что ж, это, пожалуй, действительно так┘
