Владимир Антонов
Станислав Ваупшасов. Западная Белоруссия. 1921 год
Человеком удивительной судьбы и большого мужества называли Станислава Алексеевича Ваупшасова его товарищи и коллеги. Из почти 40 лет, отданных службе в Красной армии и органах государственной безопасности, 22 года он провел в окопах, в подполье, в лесах, в походах и боях.
ГОДЫ ВОЗМУЖАНИЯ
27 июля 1899 года в деревне Грузджяй Шауляйского уезда Ковенской губернии в семье бедного крестьянина-литовца Ваупшаса, батрачившего у крупного землевладельца Нарышкина, родился сын Стас. Когда мальчик подрос, его взяли в прислуги в господский дом, потом он работал в поле и в коровниках.
В 1914 году 15-летний Стас отправился на заработки в Москву. Здесь при оформлении паспорта околоточный надзиратель и нарек литовского паренька на русский манер – Станиславом Ваупшасовым. В Первопрестольной он сперва трудился землекопом, а затем – арматурщиком на заводе «Проводник».
После Октября 1917-го Станислав записался в рабочую красногвардейскую дружину Лефортовского района. Нес патрульную службу, участвовал в облавах на бандитов, спекулянтов и контрреволюционеров.
Дружинник-красногвардеец Ваупшасов стал, как он позже отмечал, «сознательным бойцом революции», в 1918 году добровольно вступил в Красную армию и в составе 8-й стрелковой дивизии был направлен на Западный фронт. Вскоре его воинский эшелон прибыл в Белоруссию.
Так Станислав оказался на земле, с которой затем связал добрую половину своей жизни. Свой первый бой против белополяков он принял на берегу реки Березины, в 12 км от города Борисова. Потом боролся с отрядами оголтелых бандитов атамана Семенюка. Несколько позднее Ваупшасову довелось участвовать в подавлении белогвардейского мятежа в Гомеле, организованного штабс-капитаном Стрекопытовым. В боях он зарекомендовал себя храбрым и дисциплинированным красноармейцем.
БОРЬБА С БЕЛОПОЛЯКАМИ
В 1920 году Ваупшасов окончил Курсы красных командиров в Смоленске и был откомандирован в распоряжение штаба Западного фронта. В период советско-польской войны он являлся политруком роты, после чего его направили по линии Разведупра РККА на подпольную работу в тыл противника для организации на захваченной белополяками территории Западной Белоруссии повстанческого движения.
Вот что говорится по этому поводу в книге В.Степакова «Спецназ России»: «В конце 1919 года по инициативе члена Реввоенсовета Западного фронта И.С.Уншлихта для разведывательно-диверсионной деятельности в тылу польской армии, оккупировавшей еще летом этого года практически всю территорию Белоруссии, была создана так называемая Нелегальная военная организация (НВО).
Ее создание явилось результатом политического соглашения о совместных действиях против оккупантов между белорусскими эсерами и командованием Западного фронта в лице Уншлихта, подписанного в декабре 1919 года на совместном совещании в Смоленске...
К осени 1920 года НВО подчинялись до 10 тысяч партизан, организованных в отряды под командованием выпускников Курсов красных командиров – краскомов, засылаемых в польский тыл. Но при этом как сама организация, так и ее деятельность оставались настолько засекреченными, что о них не знал даже командующий Западным фронтом М.Н.Тухачевский.
После окончания советско-польской войны 1920 года и заключения Рижского мирного договора НВО не только не прекратила своей работы, но и развернула так называемую активную разведку, предполагавшую создание и переброску на отошедшие к Польше территории отрядов боевиков для организации массового вооруженного сопротивления польским властям┘
По Рижскому мирному договору в состав Польши вошли западные области Украины и Белоруссии, населенные преимущественно украинцами и белорусами. С лета 1921 года в этих областях началось партизанское, а по сути дела – диверсионное движение.
Особенно целенаправленно и успешно активная разведка проходила в Полесском, Вилейском и Новогрудском воеводствах Западной Белоруссии. Здесь действовало несколько крупных партизанских отрядов под командованием бывших краскомов К.П.Орловского, В.3.Коржа и С.А.Ваупшасова».
Созданный Ваупшасовым вооруженный отряд провел, по неполным данным, свыше ста боевых операций, в результате которых были разгромлены шесть полицейских участков, полицейское управление, сожжены десять помещичьих имений, княжеский дворец, уничтожены два железнодорожных моста.
В августе 1924 года Ваупшасов со своими бойцами совершил одно из самых непревзойденных по дерзости нападений. Его отряд штурмом взял тюрьму в городе Столбцы и освободил более 30 политзаключенных, в том числе – двух членов исполкома Коминтерна, томившихся в ожидании расправы. При этом были разгромлены воинский гарнизон, жандармерия, полиция, уездный отдел старосты и другие учреждения.
Позднее в своих мемуарах Станислав Алексеевич так описывал действия партизан:
«В ночь на 4 августа группы порознь вошли в Столбцы. Я с 18 бойцами встретил в условленном месте разведчиков Алексея Наркевича и Петра Иоду. Они провели в городе неделю, уточняя ранее полученные сведения, и в дополнение к ним сообщили, что вся территория тюрьмы с прилегающими к ней караульными помещениями и казармой освещается яркими прожекторами. Кроме того, охрана располагает станковым пулеметом. Я поблагодарил их и сказал партизанам, что новые данные разведки потребуют от всех более слаженных и молниеносных действий. Малейшее промедление грозит нам потерями и провалом задания.
Группа передвигалась короткими перебежками и была уже вблизи вокзала, когда из постарунка (полицейского участка) вышел заспанный сторож и стал вслушиваться в ночную тишину. По моему знаку Филипп Литвинкович и Иван Ремейко подкрались к нему сзади, набросили на голову мешок, скрутили ремнями. В кармане у него нашли револьвер. Обезвредив полицейского, ринулись на станцию. Жандармский пост был здесь невелик, и мы уничтожили его за несколько минут. Телеграфистам приказали выключить аппараты, не принимать и не передавать никаких депеш. Показали им оружие для убедительности и ушли, оставив в целости все оборудование. Это была наша ошибка, о последствиях которой стало известно позже.
Казарма находилась в 200 метрах от станции. Подбегая к ней, мы услышали стрельбу в районе полицейского управления и на дороге из пригорода. Последнее удивило меня: очень уж быстро пришло уланское подкрепление из Ново-Сверженя! Но задумываться не было времени – группа атаковала казарму, закидывала окна гранатами, расстреливала выбегающих из винтовок и ручного пулемета...
Мои ребята уже уничтожали тюремную охрану. Сопротивление солдат было сломлено, и мы ворвались внутрь тюрьмы, готовясь к схватке в коридорах, к взлому дверей камер. Но нас встретили безлюдье и брошенные связки ключей: надзиратели перепугались и сбежали. За несколько секунд мы открыли камеры и освободили всех заключенных...
 Полковник Ваупшасов. 1970-е годы |
Бой на улицах города продолжался. Группы партизан под командой Яблонского и Дзика отбивались от полицейских и улан. Когда последняя атака врагов захлебнулась, все группы собрались в один «кулак» и стали организованно покидать Столбцы. Но тут из пригорода прискакал свежий эскадрон улан. Бойцы залегли и встретили конный строй винтовочными залпами и шквальным огнем из пулеметов. Встали на дыбы кони, полетели наземь убитые всадники. Впечатление у кавалеристов было такое, что против них дерется целый стрелковый батальон. Уцелевшие уланы повернули назад. Партизаны погрузили на коней четверых раненых товарищей, переправились через Неман и углубились в лес».
За успешное проведение данной операции Станислав Ваупшасов был награжден Реввоенсоветом Западного фронта почетным именным оружием.
В ОРГАНАХ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ. ИСПАНИЯ
Вскоре последовали двухгодичная учеба в Москве в Школе командного состава РККА и служба в Минске. В 1930 году Ваупшасов из кадров Разведупра Красной армии был переведен на работу в органы государственной безопасности и откомандирован в распоряжение полномочного представительства ОГПУ в БССР. К этому времени он стал семейным человеком, растил двух сыновей, которых назвал в честь известных революционеров Феликсом и Маратом.
И вновь война, на сей раз – на юго-западе Европы.
С ноября 1937-го по март 1939 года Ваупшасов (он же товарищ Альфред) находился в спецкомандировке в Испании в качестве старшего советника при штабе 14-го партизанского корпуса республиканской армии и руководителя разведывательно-диверсионных операций. Лично выполнял задания в тылу франкистских войск.
В «Очерках истории российской внешней разведки» можно узнать об одной из операций товарища Альфреда: «Когда стало известно, что в Мадриде активно действует немецкий резидент Отто Кирхнер, выдающий себя за шведского коммерсанта Кобарда, товарищу Альфреду было поручено разоблачить гитлеровского разведчика.
Кобард-Кирхнер жил в мадридской гостинице «Севилья» вместе с помощницей, игравшей роль жены. Держался скромно и замкнуто. Установить с ним контакт, да еще добыть ценные сведения было почти невозможно.
Изучив обстановку, Альфред разработал план операции. В помощники он взял республиканца Санчеса Ортиса, превратившегося в поляка Казимира Кобецкого.
Через некоторое время портье из отеля «Севилья» сообщил Кобарду, что некий Казимир Кобецкий, коммивояжер и торговец старинными драгоценностями, ищет покупателя коллекции картин фламандской школы.
– Казимир Кобецкий? Должно быть, поляк? – сощурился Кобард.
– Видимо, так,– подтвердил портье и поспешил добавить, чтополяк нуждается, а на картинах можно неплохо заработать.
Господин Кобард несколько минут обдумывал предложение и наконец к удовлетворению портье кивнул:
– Хорошо, пусть придет завтра и, конечно, принесет товар. Только не дрянь.
На следующее утро Ортис-Кобецкий явился в отель. Надо ли говорить, как переживал Альфред – автор этой агентурно-оперативной комбинации, хотя и был уверен в том, что немецкий резидент непременно воспользуется возможностью поляка, имеющего «родственные связи» в Аргентине.
Все обошлось благополучно. Первые же фразы, которыми Кобард обменялся с Кобецким, подтвердили, что, разыгрывая ценителя живописи, разведчик ищет необходимого ему «нейтрального» курьера. После того как Кобард осмотрел принесенную картину и осведомился, сколько еще картин есть у пана Кобецкого, мнимый поляк пояснил, что всю свою коллекцию он собирается увезти в Буэнос-Айрес, а несколько картин готов продать, так как появились затруднения с деньгами. Паспорт и виза на выезд уже готовы, вот они, пожалуйста, если желаете взглянуть.
По тому, как тщательно Кобард изучал паспорт и визу, видно было, что они интересуют его куда больше, чем полотна фламандской школы. Он заметно оживился, пригласил Кобецкого к себе в номер (они встречались в холле). Немец сказал, что его жена аргентинка, хотя разведчики знали, что она чистокровная арийка.
За чашкой кофе Кобард заявил, что охотно купит принесенную картину, но просит передать ее своему родственнику в Буэнос-Айресе. К утру он упакует картину, подготовит письмо родственнику и известит его, чтобы тот встречал Кобецкого на аэродроме.
Рано утром следующего дня посыльный доставил упакованную картину на квартиру пана Кобецкого, а тот – в особый отдел. Когда товарищ Альфред и его сотрудники распаковали картину и внимательно исследовали ее, то все получилось так, как они и предполагали. Шифрованные донесения и микропленка оказались в подрамнике. Этого было достаточно, чтобы обезвредить немецкого резидента Отто Кирхнера, его напарницу Эльзу Тумм и большую группу их агентов, состоявшую из немцев и испанцев-франкистов».
В 1938 году распоряжением Центра Ваупшасов был отозван с фронта и направлен в Барселону, где обеспечивал безопасность членов политбюро ЦК Компартии Испании. В дни падения республики, рискуя жизнью, он вывез из Валенсии документы резидентуры, эвакуировал разными путями во Францию агентуру и обслуживающий персонал.
ОТРЯД ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ «МЕСТНЫЕ»
С 1939 года Станислав Алексеевич работал в центральном аппарате НКВД СССР. Во время советско-финской войны участвовал и в формировании разведывательно-диверсионных групп, и в боях с противником. За успешное выполнение заданий командования и проявленную доблесть вновь был награжден почетным боевым оружием.
Накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз Ваупшасов находился на разведработе за границей. Знание испанского, английского и шведского языков, большой жизненный и боевой опыт способствовали успешному выполнению заданий Центра. Возвратившись из командировки вскоре после начала Великой Отечественной, он уже в сентябре 1941 года сражался на дальних подступах к Москве в качестве командира батальона Отдельной мотострелковой бригады особого назначения.
В конце 1941 года Ваупшасову (оперативный псевдоним Градов) было поручено сформировать отряд особого назначения «Местные», которому надлежало скрытно перейти линию фронта и действовать в тылу врага в окрестностях Минска. Помимо боевых операций – уничтожение вражеских гарнизонов, эшелонов с войсками и техникой, разрушение железных дорог, мостов – в задачу «Местных» входило поддержание связи с действовавшими на территории Белоруссии партизанскими отрядами и подпольными группами, координация их взаимодействия и ведение разведки. Немаловажную роль при подборе командира отряда, видимо, сыграли и личные качества Ваупшасова, отраженные в его характеристиках: «Способен переносить любые трудности», «дисциплинирован, энергичен, инициативен», «храбр, решителен, скромен».
Из воспоминаний Станислава Алексеевича, хранящихся в Кабинете истории внешней разведки:
«В конце 1941 года в Москве был сформирован отряд из 30 чекистов. Командиром его назначили меня. Отряд должен был самостоятельно перейти линию фронта и достичь районов Минской области, где ему предстояло вести борьбу против фашистских оккупантов. В основную задачу отряда входило: организация в сельских местностях партизанского движения и создание в городах и на железнодорожных магистралях диверсионных групп подрывников. Кроме этого отряд должен был обеспечивать военное командование разведывательной информацией о положении в тылу врага, о местах сосредоточения гитлеровских войск и т.д.
Во время следования к месту назначения мы разъясняли местному населению действительное положение на фронтах, рассказывали о борьбе советского народа против иноземных захватчиков.
Переход отряда в Минскую область был трудным, чекисты пробивались к месту назначения с боями. В Минской области в отряд влилось несколько групп партизан, и его численность возросла до 80 человек».
Чтобы читатель смог представить, какие трудности пришлось преодолеть в период следования отряда к месту постоянной дислокации, приведем отрывок из воспоминаний одного из участников похода:
«Каждый боец при выходе за линию фронта нес на себе личное оружие, 300 штук патронов, 5 гранат, финский нож, взрывчатку, запасную пару белья, кусок мыла, запас продуктов на десять дней и еще с десяток мелочей, таких как котелок, фляга (полная), компас и т.п. В общей сложности это был груз килограммов 25–30. И это на лыжах, по целине, часто ночью, по лесу. Такую нагрузку могли выдержать только физически подготовленные люди. Мы выматывались до предела, особенно в первые дни, когда стремились побыстрее удалиться от линии фронта».
Отряд «Местные» преодолел почти тысячу километров и в конце апреля 1942 года прибыл к месту назначения – в леса Логойского района. Он обосновался почти под самым носом у врага – в урочище Княжий Ключ, в бывшем имении князя Радзивилла, примерно в 50 км от столицы Белоруссии.
Из сообщения командира партизанского отряда Ваупшасова в НКВД СССР от 16 мая 1942 года (направлено в Государственный комитет обороны, Генеральный штаб РККА, командующему ВВС Красной армии и в Разведывательное управление ГШ):
«На станции Минск-Товарная скопление поездов с живой силой, снарядами и горючим.
По улице Комаровской в домах 37 и 33 на войлочной фабрике помещается штаб и воинская часть.
По улице Бакунина в доме райвоенкомата находится общежитие офицеров СД и штаб.
В доме ресторана «Европа» находится немецкий суд и расквартированы летчики.
В доме Верховного суда размещена полиция.
Введено принудительное донорство для возрастов от 15 до 35 лет.
Безработных от 15 до 55 лет немцы вывозят в Германию.
Содержавшиеся в минской тюрьме арестованные расстреляны.
На станции Колодищи сконцентрированы эшелоны с боеприпасами и войсками противника».
Из указания 4-го Управления НКВД СССР N 22711/257 от 26 мая 1942 года:
«Обстановка требует максимального усиления разведки воинских перевозок противника по железнодорожным и шоссейным магистралям. Необходимо выявить количество поездов, колонн, транспортов, проходящих в каждом направлении, характер грузов, род войск, количество, наличие техники, особенно танков и артиллерии, нумерацию частей, пункты перевалки и сосредоточения войск и грузов.
Одновременно с усилением разведки активизируйте свои действия и действия других отрядов на коммуникациях врага, особенно на железных дорогах.
Регулярно информируйте».
Взрыв в столовой СД, в результате которого нашли свою смерть десятки фашистских офицеров, стал первым в ряду дерзких диверсий, осуществленных партизанами Ваупшасова в Минске. Вслед за тем на вагоноремонтном заводе взлетели на воздух механический цех и котельная, были сожжены общежитие и столовая летного состава люфтваффе. Взорвались в полете два транспортных самолета с высокими армейскими чинами на борту. Удалось уничтожить два склада боеприпасов, шесть бензоцистерн, пять паровозов в депо, 20 автомашин в гаражах...
Одновременно отряд Ваупшасова устанавливал связи с подпольными центрами, собирал и сплачивал в партизанские формирования оставшиеся в тылу врага патриотов. За короткое время удалось организовать и поднять на борьбу с фашистскими захватчиками 16 партизанских отрядов.
Еще раз обратимся к воспоминаниям Станислава Алексеевича, хранящихся в Кабинете истории внешней разведки:
«В результате боевой деятельности партизанских отрядов к июлю 1942 года почти полностью была восстановлена советская власть в Плещеницком, Заславском, Бегомльском, Смолевичском, Червенском и Логойском районах Минской области. Партизанские отряды стали органами советской власти.
Все время партизаны ощущали помощь Родины: они систематически принимали самолеты, которые доставляли им оружие, боеприпасы, продовольствие. Большую помощь получали они и от местного населения. Так, например, колхозник Иван Корзун из деревни Парасельки передал в отряд 500 килограммов зерна. И таких фактов было много. Народ любил партизан и всегда им помогал.
После разгрома немцев под Сталинградом партизанские отряды объединились в бригады. Во всех отрядах были созданы штабы для руководства боевыми действиями во главе с командирами и комиссарами, партийные и комсомольские организации, а также особые отделы для борьбы с засылаемой в отряды вражеской агентурой. Каждый отряд получил район действия и задачи по уничтожению важных объектов противника.
С ноября 1942-го до июля 1944 года партизанский отряд под моим командованием действовал в Пуховичском, Гресском и Руденском районах. Отряд возрос до 700 человек. В его составе были русские, белорусы, украинцы, татары, грузины, литовцы, австрийцы, испанцы, чехи».
Более двух лет Ваупшасов непосредственно возглавлял одно из самых крупных партизанских соединений. Велик был вклад его бойцов в общее дело победы. За 28 месяцев войны в тылу гитлеровцев они подорвали 187 эшелонов с живой силой, боевой техникой и боеприпасами.
Отряд Ваупшасова одним из первых приступил в реализации операции «Рельсовая война» – массированным ударам по коммуникациям врага, в ходе которых боевые действия сочетались с минированием дорог и выведением их из строя на значительном расстоянии. Так, только в апреле 1943 года семь диверсионных групп отряда одновременно вывели из строя на несколько суток магистрали Минск–Барановичи и Минск–Бобруйск. Через месяц они вновь были парализованы в результате одновременного налета 12 укрупненных групп отряда, вооруженных ручными пулеметами.
В боях и в результате диверсий отрядом Ваупшасова было уничтожено свыше 14 тыс. немецких солдат и офицеров. Совершено 57 крупных диверсий, из них 42 – в Минске. В наиболее ответственных операциях Ваупшасов участвовал лично.
Из оперативной справки на отряд особого назначения «Местные»:
«Для проведения разведывательной и специальной работы отряд особого назначения «Местные» имел на связи около 500 агентов-боевиков, было создано также 40 подпольных диверсионных групп. Отрядом ежедневно передавались в Центр важные разведывательные сведения о военных объектах противника, его аэродромах, гарнизонах, переброске войск, подготовке гитлеровским командованием операции на Курской дуге».
Разведывательные данные, поступавшие из отряда Ваупшасова в Центр, всегда представляли большую ценность для Ставки Верховного Командования.
Из сообщения НКВД СССР № 1602/6 от 21 сентября 1942 года в Государственный комитет обороны:
«НКВД СССР докладывает полученное 19 сентября с.г. от своего источника из района Минска следующее донесение:
1. На заводе имени Ворошилова в г. Минске сосредоточено до 600 танков. Бомбите. Можем дать сигналы ракетами или 4 огня от фонарей. Зенитной обороны нет.
О сигналах и времени бомбежки сообщите заранее для подготовки.
2. В 10 километрах юго-восточнее Минска (карта 1:1 000 000, координаты 46–64, квадрат Карлищевичи), в роще расположены артиллерийские склады и бензосклады с большим количеством снарядов и бензина. Зенитной охраны нет».
Командование Красной армии высоко ценило разведывательную работу чекистов. Во время подготовки Белорусской операции командующий 1-м Белорусским фронтом генерал Константин Рокоссовский перебросил в отряд Ваупшасова двух штабных офицеров с рациями для непосредственной передачи разведывательных сведений в свой штаб.
15 июля 1944 года бойцы-«местные» соединились с частями Красной армии. На другой день – 16 июля – в Минске состоялся парад партизан, в котором принимал участие со своим спецотрядом и Ваупшасов.
А 5 ноября 1944 года за умелое руководство боевыми операциями в тылу противника Станиславу Ваупшасову было присвоено звание Героя Советского Союза.
ГОТОВ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В БОРЬБЕ
После освобождения Белоруссии Ваупшасов работает в Москве, в центральном аппарате. Но недолго: снова следует командировка – уже на Дальний Восток. Здесь в ходе краткой войны с Японией Станислав Алексеевич опять участвует в боевых операциях, а затем руководит группой по очистке тыла советских войск, освободивших Маньчжурию. С декабря 1946 года Ваупшасов являлся начальником разведывательного подразделения МГБ Литовской ССР.
В 1954 году полковник Ваупшасов уволился в запас и занялся литературной деятельностью. Он опубликовал несколько книг, посвященных подвигам партизан Великой Отечественной. Наиболее известные из них – «На разгневанной земле», «Партизанская хроника», «На тревожных перекрестках». Ветеран часто выступал перед молодыми сотрудниками внешней разведки.
В 1956 году, в дни, когда мир был поставлен под угрозу объединенным англо-франко-израильским нападением на Египет, названным историками Суэцким кризисом, полковник в отставке Ваупшасов направил рапорт на имя руководства советскими органами государственной безопасности, в котором, в частности, подчеркнул:
«Советские люди никогда не были и не будут пассивными зрителями международного разбоя.
Считаю своим долгом коммуниста принять непосредственное участие в этой борьбе».
19 ноября 1976 года после продолжительной и тяжелой болезни Станислав Алексеевич Ваупшасов скончался. Похоронен на Введенском кладбище в Москве.
Дарья Гармоненко 