Игорь Атаманенко
Новороссийская бухта.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Ввиду устойчивого военно-политического противостояния между США и государствами – членами НАТО с одной стороны и СССР и странами, входящими в Организацию Варшавского договора, – с другой спецслужбы двух соперничающих лагерей шли на самые изощренные ухищрения, чтобы любой ценой заполучить секретные сведения о противнике. В этой гонке за сверхценной информацией никогда невозможно было определить ни победителей, ни побежденных, ибо о поражении той или иной разведки становилось известно всему миру, а вот об успешно проведенных операциях «рыцари плаща и кинжала» предпочитали помалкивать. Все это напоминает детскую комнату: когда там веселый гам – все в порядке, если тишина, значит, жди неприятного сюрприза. Как это и произошло в той истории, о которой пойдет речь...
НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ...
В разгар холодной войны советская разведка получила от закордонных источников сведения, что на борт торговых судов, принадлежавших странам – членам Североатлантического альянса, поступил так называемый «Пакет». Его появление наши аналитики связывали с очередным обострением отношений между безусловным лидером НАТО Соединенными Штатами и Советским Союзом, главенствующим в ОВД.
Стало известно, что секретный «Пакет» может находиться на борту лишь тех судов, которые отвечали следующим требованиям:
а) они предназначены для транспортировки материалов стратегического назначения (нефть, руда, и т.п.);
б) лайнер должен иметь современное навигационное оснащение, а его грузоподъемность (дедвейт) – составлять не менее 60 тысяч тонн;
в) опыт безупречного мореплавания капитана и первого помощника – не менее 10 лет.
Вместе с тем «Пакет» отсутствовал на тех судах, где должности капитана или его первого помощника занимали греки. Все-таки они по вероисповеданию – православные. Следовательно, по мнению руководства НАТО, русским проще было подобрать ключи к своим единоверцам.
Согласно имевшимся данным, в «Пакете» находилось предписание, регламентировавшее действия судна и команды в случае возникновения угрозы ядерного конфликта. В нем перечислялись морские базы, банки и финансовые институты, принадлежавшие явным или до поры законсервированным (!) союзникам Североатлантического блока, чьими услугами можно воспользоваться при наступлении экстремальной ситуации.
Кроме того, «Пакет» содержал блок документов-рекомендаций: как избежать интернирования при нахождении в портах СССР и его союзников; какие меры нужно предпринять, находясь в нейтральных водах, при встрече с советскими субмаринами; вероятные маршруты ухода в безопасные порты. Но самое главное – в «Пакете» имелся шифроблокнот с натовскими кодами, действительными в течение двух лет.
Утрата «Пакета» или его вскрытие без санкции высшего руководства НАТО приравнивались к совершению особо опасного государственного преступления и карались по законам военного времени. Виновным грозил длительный срок тюремного заключения.
В целях выявления контактов с советскими спецслужбами должностные лица, допущенные к вскрытию «Пакета», находились под неусыпным контролем контрразведывательных органов государств Североатлантического альянса, регулярно подвергались проверкам и тестированию, в том числе и на полиграфе, более известном как «детектор лжи».
«Пакет» представлял собой материализованный плод работы военной машины стран главного потенциального противника СССР и ОВД, его научно-исследовательских учреждений. Завладев им, Москва смогла бы открыть для себя много нового не только о потенциале, которым располагал ее главный оппонент на международной арене, но и оценить степень осведомленности спецслужб НАТО о советских приготовлениях к гипотетической войне. Эта информация не только помогла бы усовершенствовать методику зашифровки военных программ СССР и Варшавского договора, но и выявить каналы, через которые происходит утечка их секретов.
Словом, «Пакет» стал объектом первоочередных устремлений спецслужб стран ОВД, в чьи порты заходили суда указанной классификации. Содержавшаяся в нем информация была настолько ценной, что не следовало экономить на способах ее приобретения. Вместе с тем, заполучив «Пакет», надо было сделать все возможное, чтобы никто в НАТО не проведал о «прозрении» Москвы, так как стратеги альянса, узнав, что сверхсекретный набор документов побывал в руках противника, внесли бы изменения в свои предписания, инструкции и коды.
В Комитете госбезопасности СССР пришли к выводу, что лучшим способом сохранить в тайне от руководства НАТО осведомленность советской стороны о его тайнах, явилось бы установление долгосрочных агентурных отношений с лицом, которое удалось бы вынудить или соблазнить к передаче «Пакета».
НЕ БЫЛО СЧАСТЬЯ... НО И НЕСЧАСТЬЕ НЕ ПОМОГЛО
Однажды зимой в Баренцевом море, относительно недалеко от побережья СССР, потерпело катастрофу британское судно. Ночью в шторм оно напоролось на льдины, получило пробоину и затонуло. Ближе всех к месту трагедии оказались эсминец и подводная лодка советского Северного флота, возвращавшиеся с боевого дежурства. Они поспешили на призывы о помощи, но все было кончено до их прибытия в квадрат, откуда прозвучал сигнал «SOS». Удалось спасти только двух членов экипажа затонувшего судна, которые вскоре скончались от переохлаждения. Один из них, помощник капитана, в бреду постоянно повторял слово «Пакет».
По возвращении на базу командир эсминца немедленно доложил подробности спасения двух англичан по команде. Два часа спустя в Москве уже знали о затонувшем судне все, что можно было узнать, стали там известны и предсмертные слова помощника капитана. В Баренцевом море погиб британский рудовоз, который подпадал под классификацию судов, имеющих на борту пресловутый «Пакет». Не было счастья – да несчастье помогло. Казалось, протяни руку, и жар-птица твоя.
...В Мурманск из Москвы вылетели высшие офицеры директивных подразделений КГБ. Из числа военных водолазов сформировали бригаду. Утром следующего дня, несмотря на шторм, вышли в открытое море. На нашу удачу рудовоз затонул на мелководье. Многочасовые подводные работы дали результаты: на борт нашего боевого корабля был поднят сейф капитана. В нем среди других судовых документов находился и «Пакет», покрытый полихлорвиниловой оболочкой и снабженный восковой печатью.
«Вскрыть!» – приказал руководитель экспедиции охотников за натовскими секретами сгрудившимся вокруг стола генералам.
Как только самый младший по должности – начальник Мурманского управления КГБ – ножницами вспорол синтетическую упаковку, «Пакет» вспыхнул ярчайшим белым пламенем.
«Ложись!» – крикнул руководитель.
Через пару секунд ослепленные генералы смогли различить на опаленном зеленом сукне стола дымящуюся оболочку со щепоткой пепла внутри.
«Как в крематории», – раздался чей-то голос в гробовой тишине. «Сгорели!» – добавил другой.
Неизвестно, относилось ли это к документам, находившимся в «Пакете», или к самим генералам.
Карьерная алчность и служебный пыл возобладали над осторожностью – жар-птица взмыла ввысь, оставив обугленное перо на прожженном сукне стола...
ПЕРВЫЙ БЛИН – КОМОМ
Шли годы, уходили в запас и отставку полковники и генералы, планировавшие мероприятия по добыче «Пакета», морские просторы бороздили суда, в чьих сейфах скрывалась сверхсекретная информация, однако, увы и ах, она по-прежнему оставалась тайной за семью печатями для советской разведки.
«Должен же быть некто из руководства плавсостава натовских судов, – считали в центральном аппарате Комитета госбезопасности, – кого можно соблазнить за обильное вознаграждение или вынудить ею поделиться».
Между тем вновь поступила команда: «Добыть во что бы то ни стало!» Генералу Карпову, координатору охоты за «Пакетом», ничего не оставалось, как взять под козырек и приняться за разработку очередного плана мероприятий, дабы завладеть, наконец, вожделенным набором документов. Согласно этому плану, на учет были взяты все суда заданной классификации, регулярно посещавшие морские порты СССР.
Первым Главком (внешняя разведка КГБ) были добыты подробные сведения о материальном положении капитанов и первых помощников судов, на которых имелся «Пакет», составе семей моряков, привычках и наклонностях этих людей, об их сексуальной ориентации – словом, обо всем, что могло пригодиться для успешного вербовочного подхода. Органам госбезопасности, осуществлявшим контрразведывательное обеспечение портов, куда заходили интересующие Центр суда, вменялось в обязанность заранее информировать Карпова о прибытии данных транспортов.
Ждать долго не пришлось – на стол генерала легла шифротелеграмма, в которой говорилось, что 12 октября в Новороссийск для загрузки должен прийти итальянский супертанкер Genova, предназначенный для перевозки 150 тыс. тонн сырой нефти. Разумеется, он подпадал под классификацию судов, имевших на борту пресловутый «Пакет».
План, разработанный Службой Карпова, предполагал использование следующих благоприятных обстоятельств.
Первое. В октябре в новороссийской бухте изрядно штормит – волны достигают высоты трехэтажного дома. Это значит, что каждое прибывшее судно, чтобы закрепиться на рейде – бросить якорь, будет беспрестанно передвигаться в траверзе порта, а штурман не станет отмечать на судовой карте все маневры. А уж через день по памяти восстановить их попросту невозможно.
Второе. Натовским спецслужбам, как и капитанам судов, имевших на борту «Пакет», разумеется, известно, что вдоль береговой полосы Черного моря, в том числе и по дну акватории новороссийской бухты, пролегает кабель стратегического назначения, идущий от штаба Черноморского флота в Севастополе до военно-морской базы в Поти.
Третье. Согласно положению Гаагской конвенции, выведение из строя средств связи государственного значения каралось огромным штрафом – 100 тыс. американских долларов за каждый день дисфункции кабеля. Капитанов судов, виновных в причинении ущерба, списывали на берег без выходного пособия. Их имущество конфисковывалось в счет компенсации затрат ллойдовской страховой компании, которая и должна была выплатить огромные суммы пострадавшей стороне.
«Почему бы, – решил генерал Карпов, – не использовать эти нюансы, обвинив Доменико Дзаппу, капитана супертанкера Genova, в повреждении стратегического кабеля при спуске якоря?!»
Решено – сделано. 11 октября Карпов с группой офицеров, один из которых владел итальянским языком, прибыл в Новороссийск.
«Нет ничего лучше плохой погоды!» – воскликнул генерал, ознакомившись с метеосводкой на ближайшую неделю. Шторм должен был бушевать как минимум еще дней пять–семь. Этого времени, считал Карпов, было достаточно, чтобы убедить итальянца в том, что якорем именно его судна поврежден кабель, и впоследствии предложить ему поделиться секретами, содержащимися в «Пакете»...
...Доменико Дзаппа был вызван в администрацию порта радиограммой. В ходе беседы с капитаном, продолжавшейся более двух часов, Карпов сделал для себя вывод, что «поставил не на ту лошадь»: все его аргументы о повреждении кабеля якорем супертанкера итальянец категорически отвергал, настаивая на проведении экспертизы независимой комиссией, в которую должны были бы войти члены Гаагского суда, ллойдовской страховой компании и... военные эксперты Североатлантического блока.
«Ничего себе, «независимая комиссия»! – подумал Карпов. – Согласись я с условиями этого упертого итальянца, и нам, вместо того чтобы завладеть натовскими секретами, пришлось бы раскрыть свои. Нет, дружок, по-твоему не будет, так как у меня есть запасной вариант – твой первый помощник».
Расставшись с капитаном, генерал поинтересовался у начальника новороссийского отдела КГБ, где находится экипаж Genova, в частности, первый помощник капитана сомалиец Али Мохаммед Самантар?
«Обижаете, товарищ генерал-майор. Моя «наружка» уже сутки не спускает глаз с команды... Установлено, что все морячки разбрелись по городу, ищут подходящие питейные заведения и проституток, а африканец снял номер в «Советской» и второй день хлещет горькую в гостиничном ресторане...»
«Это – то, что нужно! – воскликнул Карпов. – Я как предчувствовал, что с Дзаппой мне не договориться, и запасся еще одним вариантом – решил использовать его помощника. Для этого привез с собой особо ценного агента из числа студентов Университета дружбы народов. Бенжамин – тоже африканец. Выступать будет в роли бизнесмена, прибывшего в Новороссийск, чтобы зафрахтовать судно... Надо немедленно подвести его к Самантару. Думаю, черные меж собою договорятся без труда, тем более что у меня есть одна задумка, как способствовать их сближению... Так, за работу!»
СЕЗАМ ОТКРЫЛСЯ!
В ресторане гостиницы «Советская» сидят двое чернокожих. Выпивают. Поначалу говорят неназойливо для окружающих. Затем один из них заводится и начинает крыть весь Советский Союз, а заодно Гаагское соглашение, предусматривающее жесткие санкции за повреждение средств связи, имеющих стратегическое значение. Второй, с бородкой, не разубеждает своего собеседника, а наоборот, подливая водки в рюмку, вторит собеседнику, что противостоять русским традиционными методами невозможно.
В это время в зал ресторана гостиницы «Советская» входит наряд милиции. Младший лейтенант и два сержанта. Зашли сигарет купить. Проходя между столами, слышат не совсем русскую, но очень пьяную речь. Говорят два чернокожих. Да еще и вызывающе себя ведут. Ну как тут не сделать замечание двум инородцам, если ты в милицейской форме, да еще и при исполнении?
«Один из чернокожих, тот, который без бороды, поднялся и неожиданно ударил меня в подбородок, – напишет в рапорте один из сержантов. – Вдруг тот что с бородой, по-русски скомандовал: «Мохаммед, срывай с них погоны! Это – коммунисты, они узурпировали власть в 1917 году! Бей их!»
Началась потасовка. С младшего лейтенанта содрали погоны и ударили чем-то тяжелым. Он отключился. Мы по рации вызвали группу поддержки и забрали этих дебоширов...»
Схватка в ресторане была проведена в соответствии с планом Карпова. А в роли милиционеров выступали сотрудники новороссийской «наружки».
...Когда Самантар проснулся в изоляторе временного содержания, Бенжамин сообщил товарищу по несчастью, как тот в пылу драки пепельницей убил старшего наряда – офицера советской милиции. Сомалиец был потрясен.
– Бен, что делать? – после долгой паузы произнес Самантар.
– Я-то знаю, что делать, – ответил Бенжамин. – Я уже послал телеграмму своему адвокату. Завтра-послезавтра он будет здесь. Меня выпустят под залог в 100 тысяч долларов...
– Мамма миа! – вскрикнул Самантар, обеими руками схватившись за голову. – Мне таких денег и за пять лет беспрерывной работы не собрать...
– Мох, у меня есть идея... Продай мне танкер. С грузом и командой... И все твои проблемы будут решены! Мой адвокат переведет в Россию больше чем 100 тысяч... О цене мы договоримся...
– Танкер, да еще и с командой? А куда нам с Дзаппой деваться? Куда, наконец, по-твоему, может деться танкер для судовладельца и страховой компании?!
– В морях полно пиратов, – невозмутимо ответил Бенжамин. – Вас могли захватить в плен...
– Бен, ты с ума сошел! Нет здесь пиратов! Это тебе не Юго-Восточная Азия. Да и на борту у нас есть нечто такое, из-за чего мы с Дзаппой можем угодить прямиком на каторгу...
– Ты о чем, Мох? – Агент сел на нары, закинув ногу на ногу.
– Видишь ли, Бен... Если бы мы вдруг пропали в Черном море, американцы подняли бы такой шум из-за нашего исчезновения... Они проверят каждую милю нашего пути сюда и отсюда. Даже со спутников. И все из-за этого чертова «Пакета» в сейфе...
Самантар, будто спохватившись, замолк, но затем едва слышно произнес:
– Бен, я тебе очень доверяю... Сейчас от меня ты услышал то, о чем я не имею права говорить даже самому близкому человеку. В «Пакете» секреты НАТО...
– Мох, – перебил собеседника агент. – Я ничего не хочу слышать о секретах НАТО. Я хочу лишь помочь тебе выпутаться. Пойми, нет ничего, что нельзя было бы купить. И нет ничего, что нельзя было бы продать... Продай ты русским этот чертов «Пакет». Ты же знаешь, русские чокнуты на секретах... За меня мой адвокат отдаст сто тысяч – ты отдай в залог «Пакет» – бизнес!
– «Пакет» оставить русским я не могу, – после короткого раздумья сказал, как отрезал, Самантар. – Это – тюрьма по прибытии в Италию.
– Ну, Мох, тогда выбирайся сам, – с напускным раздражением подвел черту Бенжамин. – Завтра-послезавтра меня здесь не будет, а тебе, что здесь тюрьма, что в Италии – все едино...
Наступила пауза, которую прерывали лишь обреченные вздохи Самантара. Наконец он принял решение:
– Послушай, Бен... Как ты думаешь, можно ли договориться с русскими, чтобы они взяли «Пакет» не на совсем, а только на время... Скажем, на сутки? Но я должен иметь гарантии, что они меня в обмен на «Пакет» выпустят отсюда в Италию... И потом, Дзаппа... Он не должен ничего знать... Да вот еще что! – воскликнул Самантар. – Я научу русских, как обращаться с «Пакетом»! Его надо вскрывать в безвоздушном пространстве – в специальной барокамере, лишенной кислорода, иначе он самовоспламенится...
– Вот и объяснишь это русским, – лукаво улыбаясь, заметил Бенжамин, – а я умываю руки...
Спецам из оперативно-технического управления КГБ потребовалось около шести часов, чтобы вскрыть и выпотрошить «Пакет».
Но на этом трудности не закончились. Чтобы скрыть свою осведомленность о содержании секретных натовских предписаний и кодах, нашим спецам пришлось после вскрытия придавать «Пакету» первозданный вид. На это потребовалось еще около часа. Затем Карпов из Москвы вновь вернулся в Новороссийск.
КГБ СССР завладел не только секретами «Пакета», но и приобрел нового агента среди натовского руководящего плавсостава – Али Мохаммеда Самантара, который в течение ряда лет работал на Москву под псевдонимом «Пророк»...
Дарья Гармоненко 
