Игорь Атаманенко Чем пристальней мы вглядываемся в события времен заката советской эры, тем очевидней становится нам, что самыми привечаемыми «гонцами истины» были анекдоты о наших отечественных политических лидерах. Из «кухонь» идеологических – редакций антисоветских изданий в Париже и Мюнхене – их десантировали радиоволнами в кухни настоящие – московские, ленинградские и прочие, прочие, прочие.
Анекдоты легкой конницей – уланами – летели впереди, пиками нанося ядовитые уколы, расстраивая шеренги тех, кто был «не на параде, а к коммунизму на пути...». Байки о советских правителях, аки тати, вторгались в психическую сферу строителей «светлого далека» и производили в ней роковые изменения. Да-да, именно антисоветским анекдотам, где главными фигурантами зачастую были кремлевские небожители, зарубежные апологеты буржуазного образа жизни и мышления отводили роль ударных отрядов, на которые возлагалась задача если и не уничтожить советскую власть, то подточить ее фундамент, испачкать фасад, а там, смотришь, посыплется сначала штукатурка, а затем и стены...
...Первые пять лет восьмидесятых, с 1980 по 1984 год включительно, вошли в новейшую советскую историю как пятилетка «Трех П» – Пятилетка Пышных Похорон. И открыл ее главный идеолог Советского Союза Михаил Суслов, что само по себе очень символично, ибо с кончиной этого столпа кремлевского ареопага, глашатая советского варианта коммунизма, забрезжила тень политической и идеологической смерти всего СССР...
После смерти генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Верховного Совета СССР Леонида Брежнева на кремлевский престол взошли, нет – были вознесены на паланкинах, ибо сами уже едва передвигали ноги, два ходячих трупа – Юрий Андропов и Константин Черненко. Помните вопрос, якобы заданный армянскому радио: «Чем отличаются члены Политбюро от чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова?» Ответ: «Карпов ходит Е-два, Е-четыре, а члены ПБ ходят Едва, Едва...»
Несмотря на физическую немощь, Андропов и Черненко чутко прислушивались к «вражьим голосам из-за бугра» – передачам радиостанций «Голос Америки» и «Свобода», «Немецкая волна» и Би-би-си, в которых речь шла об их соматическом и психическом здоровье. Константин Устинович однозначно требовал, чтобы ему на стол (или на больничную койку?) непременно клали распечатку анекдотов, шуток и частушек, ему посвященных. Это было вменено в обязанность начальнику приснопамятного Пятого управления КГБ СССР, прозванного в народе «охранкой» или «управлением политического сыска». Причем Черненко настаивал, чтобы о новинках забугорного фольклора его извещали заранее, еще до того, как они «выйдут на орбиту», то есть станут достоянием ушей советских граждан.
Пожелания дышавшего на ладан вождя выполнялись неукоснительно. Под предлогом борьбы с идеологической экспансией Запада в один из ее форпостов – в антисоветский журнал «Континент», издававшийся в Париже, – в результате многоступенчатой хитроумной комбинации были внедрены два агента Лубянки. Цель – «снять со сковороды» свежеиспеченный анекдот о советском лидере и доставить его «горячим» к заказчику (к Черненко) еще до того, как он будет миллионнократно растиражирован на московских и питерских кухнях, в подворотнях и очередях.
Приказано – сделано. Сотни тысяч долларов потрачены на то, чтобы инфильтровать агентов в интересующий КГБ объект – в редакцию «Континента», и в итоге сегодня мы знаем, как создавались анекдоты о высших советских государственных и партийных руководителях.
Процесс «анекдотостряпанья» или «анекдотопечения» скрытно был запечатлен на видеопленку и диппочтой доставлен из Франции в Москву, на площадь Дзержинского, а затем – в Кремль...
Итак, январь 1984 года. Париж. Редакция журнала «Континент». Конференц-зал амфитеатром. На электронном табло горящие буквы, которые складываются в фразу: «Важнейшим из искусств для нас является создание политических анекдотов». В зале – человек двадцать. Кто-то сидит, кто-то расхаживает в проходах между рядами. Все присутствующие – бывшие члены Союза писателей и Союза журналистов СССР, в разное время и разными дорогами добравшиеся до Парижа.
На отснятом скрытой видеокамерой заседании в повестке дня один вопрос: «Почему Брежнев встречал гостей, лидеров иностранных государств в аэропорту, у трапа самолета, а Черненко встречает их в Кремле?»
То ли конклав заседал в понедельник, то ли «кудесники политического анекдота» были с похмелья, но творческий процесс сначала не заладился.
Ведущий, «тамада» заснятой парижской обедни, в прошлом известный советский писатель, лауреат премии имени Ленинского комсомола Михаил Хейфец, тщетно призывает собравшихся мастеров непечатного слова собраться с мыслями и предлагать свои варианты ответа на поставленный вопрос. Наконец, выйдя из себя, он истошно кричит: «Так чем же мы сегодня загрузим нашу ЭВМ?!»
Действительно, все предложения участников антисоветских посиделок, то есть ответы на заданную тему, сколь неожиданно абсурдны они ни были, записываются на магнитную ленту, которая в последующем обрабатывается с помощью электронной машины, провозвестника современного компьютера. Плоды своих электронных умозаключений машина выплевывает через час после загрузки в нее «руды» – реплик острословов в эмиграции. Плевки из ЭВМ в виде перфокарт немедленно расшифровываются отставными офицерами-криптографами, ранее служившими в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. В заключение ответы, выданные машиной, рассматриваются верховными жрецами «Континента».
...Не обходилось и без курьезов. В середине 1970-х годов создатели антисоветских анекдотов любопытства ради заложили в ЭВМ десятки запрограммированных баек о Чапаеве и Петьке, о супружеской неверности и о евреях, чтобы узнать, какие из них пользуются в СССР наибольшей популярностью. И что вы себе думаете? Машина справилась-таки с задачей. Ответ был таков: «Муж в командировке. Жена с любовником в постели. В это время в спальню входят Василий Иванович с Петькой и оба... евреи!»
...Чтобы в очередной раз простимулировать собравшихся, Миша Хейфец громко хлопает в ладоши и оглашает подробности состояния здоровья усопшего Леонида Брежнева и еще дышащего, но с большим трудом, Константина Черненко. В частности, «тамада» напоминает, что в плоть покойного вождя был вшит электрический стимулятор сердечной мышцы, питавшийся от батареек наподобие карманного фонарика.
Подрядные острословы безучастно кивают головами.
– Вместе с тем, – продолжает разъяснительную работу Миша, – вождь ныне здравствующий получает заряд бодрости от капельницы, находясь в кремлевской больнице... Таким образом, мы видим, что Брежнев был мобилен, в то время как Черненко – статуйно неподвижен. Не из-за этого ли произошли изменения в кремлевском протоколе встреч иностранных лидеров, прибывающих в Москву с визитами? Ну же, ну! Думайте, думайте же, наконец! Моня, перестаньте шарить в вашем местечковом носу... Мысли, если они вообще у вас бывают, родятся совсем в другом месте! Абрам Семенович, шевелите извилиной, а не тем, что у вас в штанах! Где ваши предложения?!
– А что по этому поводу говорил классик научного коммунизма Карл Маркс? – раздается голос с верхнего ряда. – В его работах есть что-нибудь о процедуре приема и встреч на высшем уровне?
– Мирон Ицкович, я, конечно, понимаю, что кашу Марксом не испортишь, но при чем здесь он? В ХIХ веке еще не было карманных фонариков, работающих от батареек... Повторяю: фонарик, тьфу, черт, кардиостимулятор на батарейках, постоянный ток... А есть еще и ток переменный, что у нас в квартирах. Думаю, что он такой же переменный, как и в кремлевской электросети... Электроаппаратура работает от тока постоянного и переменного... Думайте, думайте, молнией вас срази!
Монолог Миши Хейфеца, нарушаемый вопросами и репликами присутствующих, продолжается около двух часов, в течение которых беспрерывно ведется магнитофонная запись. Затем все высказанное вводится в ЭВМ...
...Закон Архимеда в интерпретации Игоря Губермана гласит: «Жидкость, погруженная в тело, через девять месяцев и семь лет пойдет в школу».
Конечный результат дискуссии проплаченных острословов из «Континента» был достигнут быстрее – за три часа. Результат: в свет вышел новый анекдот, отнесенный в актив армянского радио.
Итак, вопрос: «Почему Брежнев встречал лидеров иностранных держав в аэропорту, а Черненко в Кремле, держась за стену кабинета?»
Ответ: «Потому, что Леонид Ильич питался от батарейки, а Константин Устинович от сети».
