Владимир Антонов
Марина Кирина. 1943 год. Фото предоставлено автором
ДЕТСКИЕ И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ
В июле 1937 года Марина Кирина, молодая девушка из самарского села, заканчивавшая Московский педагогический институт иностранных языков, сдавала государственные экзамены. Ей было уже объявлено распределение в одну из средних школ Свердловска преподавателем немецкого языка. Однако через два дня после сдачи последнего экзамена ее неожиданно пригласили в отдел кадров института, где, как сказали Марине, с ней намеревался побеседовать «один ответственный товарищ». В кабинете начальника с девушкой встретился человек в гимнастерке с синими петлицами. Он сказал, что комсомол института рекомендует ее на работу в НКВД, где нужны люди с безупречным знанием немецкого языка.
В известное всей Москве серое здание на площади Дзержинского Марина пришла в старой юбке и потертой на рукавах кофте, которые, впрочем, она вскоре сменила на форменную габардиновую одежду. С тех дней вся ее дальнейшая жизнь была связана с деятельностью органов государственной безопасности.
Марина родилась 21 февраля 1913 года в селе Кинель-Черкассы Самарской губернии в бедной крестьянской семье. Вскоре началась Первая мировая война. Взрослые мужчины и молодые безусые парни были призваны на фронт, сражаться «за веру, царя и Отечество». Среди новобранцев был и отец Марины, молодой солдат Иван Кирин. В 1915 году в село пришло сообщение о его гибели. Марина осталась без отца.
Вскоре ее мать, молодая и красивая женщина, которую на селе так и звали «Сашка красивая», была просватана своими родителями за вдовца с детьми. Марина попала в чужую многодетную голодную семью, в которой через несколько лет у нее появилось еще двое сестренок. Росла она сама по себе и, как и положено сироте, стала рано взрослеть. Как-то, играя с соседскими ребятами, она забрела в старую, покосившуюся избу сельской школы. Марина стояла перед сельской учительницей босиком, в старом заплатанном платье. Обратившись к учительнице, она сказала, что хочет учиться.
– Ты ведь еще мала, – ласково ответила учительница. – Рано тебе к нам, девочка. Тебе, небось, еще и шести лет не исполнилось. И чья же ты будешь?
– Да это Ивана Кирина дочь, сирота, – ответил за нее школьный сторож. – Примите ее, Анна Ивановна. Пусть уж со всеми ходит. Здесь хоть под присмотром будет. Авось и ума-разума наберется. В жизни сгодится.
Марина была принята в школу. Училась она хорошо, схватывала все на лету. Учение легко давалось почти по всем предметам: она любила литературу, математику, историю, географию, по которым получала одни «пятерки». А вот немецкий язык у девочки не пошел. И дело было не в преподавателях. Как раз наоборот: в школе немецкому языку она обучалась у поволжского немца. Легко читала, переводила, быстро запоминала слова и целые фразы. Но с произношением были большие проблемы. И вообще Марина считала, что немецкий язык ей не нужен. Однако жизнь распорядилась по-иному.
В 1929 году девушка окончила среднюю школу и поступила в педагогический техникум в Бугуруслане. В техникуме была принята в комсомол. Однако уже через год она стала работать в сельской школе: стране, ликвидировавшей неграмотность, не хватало сельских учителей. В деревне Трудовая Солянка Марина учила грамоте детей, организовывала курсы ликбеза для взрослых, помогала создавать первые в Поволжье колхозы и первые комсомольские ячейки на селе, а потом до полуночи сидела за ученическими тетрадками.
Однажды на пленуме райкома комсомола секретарь сказал ей:
– Ты, Марина, не засиживайся долго у окна. А то вот в соседнем селе кулаки убили молодую учительницу из обреза.
Слова секретаря райкома она приняла к сведению. Однако активную агитацию за колхозы продолжала, и однажды верные люди предупредили, что кулаки грозятся ее пристрелить. К счастью, все обошлось.
Директор сельской школы, в которой она работала, посоветовал девушке продолжать учебу. Случилось так, что в 1932 году родного дядю Марины по отцовской линии направили на учебу в Москву, и он взял с собой племянницу. Марина поступила на подготовительные курсы Московского педагогического института иностранных языков, где начала изучать немецкий язык. В 1933 году она была зачислена на первый курс института и получила место в общежитии на Стромынке. Одновременно с учебой приходилось подрабатывать, и девушка вместе с однокурсниками разгружала вагоны. Однако все трудности затмевала радость учебы и жизни в Москве: театры, катки, выставки, концерты. Но самое главное – Марина полюбила немецкий язык, нашла в нем мелодичную струну, изучение языка превратилось для нее в удовольствие. Марине повезло: ее учителем стал Фриц Платтен, выдающийся деятель международного рабочего движения.
На третьем курсе Кирину пригласили в ЦК ВЛКСМ и предложили поработать пионервожатой в школе для детей политэмигрантов. Там она не только по-настоящему освоила немецкий язык, но и глубоко постигла немецкий менталитет, что в дальнейшем ей весьма пригодилось в разведывательной работе. Там же она познакомилась с выдающимися немецкими писателями-антифашистами Вилли Бределем, Эрихом Вайпертом, Фридрихом Вольфом, которые являлись членами Коминтерна.
Был в ее отряде один прилежный мальчик из Германии по имени Маркус Вольф – сын известного драматурга-коммуниста Фридриха Вольфа. С приходом Гитлера к власти Фридрих Вольф выехал из Германии и получил политическое убежище в Советском Союзе. Его сын, Миша Вольф, как звали мальчика в отряде, отличался упорством в учебе и был душой коллектива. Марина и Маркус станут друзьями. Позднее выяснится, что они, оказывается, не просто друзья, но и коллеги по работе. Но это случится только после войны, когда вновь встретятся советская разведчица Марина Кирина и руководитель разведки ГДР – знаменитой «Штази» генерал-полковник Маркус Вольф.
СТАНОВЛЕНИЕ РАЗВЕДЧИЦЫ
В августе 1937 года Марина Кирина по комсомольскому набору была направлена на работу в Московское управление НКВД. После вакханалии «борьбы с врагами народа» органы государственной безопасности были обескровлены и нуждались в пополнении грамотными кадрами. Одновременно с 24-летней Мариной Кириной в НКВД тогда пришли сотни молодых людей, имевших высшее образование.
Марина прекрасно владела немецким языком и первоначально занималась переводом и анализом секретных материалов германского посольства в Москве, которые добывали чекисты. Позже последовали более сложные задания: встречи с агентурой, получение информации, анализ и обработка агентурных донесений. Словом, шла повседневная чекистская работа. Однако Марина была счастлива. Новая работа ей нравилась. Ей доверяли важные дела, и это приносило удовлетворение.
Но по мере того, как молодая сотрудница вникала в оперативные дела, в ее душу закрадывалась пока еще неясная тревога. Получаемая информация явно свидетельствовала о приближающейся войне. Но об этом тогда нельзя было говорить вслух: «наверху» сами все знают и видят.
Однажды, задолго до рассвета, Кирину вызвали в управление. Накануне она закончила работу далеко за полночь, едва успела прилечь, и вот снова вызов. В кабинете у начальника Московского управления НКВД уже собрался почти весь оперативный состав. Начальник кратко объявил: Германия напала на Советский Союз, началась война.
Все в то время рвались в действующую армию, в том числе и Марина. Но на фронт ее не пустили. «Ты нужна в Москве», – сказали ей.
Вскоре Марина увидела первого в своей жизни нациста. Это был гитлеровский летчик, сбитый нашими зенитчиками в небе над Москвой. Причем не простой летчик, а племянник командующего люфтваффе Геринга. Марине было поручено допросить немецкого аса. На допросе пленный фашист вел себя вызывающе. На все вопросы отвечал только презрительной ухмылкой. В первые дни войны гитлеровцы верили в свою скорую победу, их авиация господствовала в воздухе. Летчик так ничего и не сказал. Марина Ивановна позже рассказывала, что во время допроса летчика ночное небо Москвы содрогалось от гула немецких самолетов, а в различных районах города были слышны мощные взрывы авиабомб.
Осенью 1941 года положение советской столицы стало угрожающим. Враг подошел к стенам Москвы, и Гитлер даже назначил парад на Красной площади на 7 ноября. Москва перешла на осадное положение. Не исключалось, что фашистам удастся взять город. Чекистами создавались оперативные группы для выполнения особо важных заданий командования в Москве на случай ее оккупации, а также в тылу врага. Марина Кирина была назначена связной в одну из таких групп, которой предстояло действовать в Калуге.
Но гитлеровский план взятия Москвы провалился. Под ударами Красной Армии гитлеровские вояки стали поспешно отступать. Войска под командованием генерала армии Жукова захватили много военнопленных. С некоторыми из них Кириной довелось работать. Теперь они вели себя не так вызывающе, как племянник Геринга. Часть пленных немцев перешла на сторону Красной Армии. Вместе с другими чекистами Кирина изучала их, отбирая тех, кто мог выполнять задания разведки за линией фронта.
В феврале 1943 года завершилась Сталинградская битва, положившая начало окончательному изгнанию нацистских войск с территории нашей страны. В стальное кольцо Красной Армии под городом на Волге попала вражеская группировка под командованием фельдмаршала Паулюса. Около 90 тысяч солдат и офицеров 6-й армии противника сдались в плен. В Москву доставили множество германских генералов и старших офицеров, и работы для Марины прибавилось.
Весной 1943 года по заданию руководства управления Марина Кирина вместе с группой оперативных работников НКГБ выехала в спецлагерь для военнопленных, где содержались генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс и еще 23 немецких генерала. Она работала одним из переводчиков Паулюса. В интересах советского командования было склонить фельдмаршала на нашу сторону с тем, чтобы он выступил с обращением к солдатам вермахта. Кириной довелось много беседовать с Паулюсом, рассказывать ему о нашей стране, ее культуре, к чему немец проявлял большой интерес.
Вместе с Мариной Кириной с Паулюсом работал знаменитый советский разведчик Федор Парпаров, проведший долгие годы на нелегальной работе в Германии. Упорная работа Парпарова, Кириной, а также других чекистов с гитлеровским генерал-фельдмаршалом привела к тому, что уже летом 1943 года он стал членом национального комитета «Свободная Германия» – политического и организационного центра немецких антифашистов, созданного на территории Советского Союза Компартией Германии. В 1944 году Паулюс одним из первых германских генералов подписал воззвание к немецкому народу с призывом не доводить страну до катастрофы.
В 1946 году, во время работы Нюрнбергского трибунала над нацистскими преступниками, мировой сенсацией стало согласие советской стороны вызвать Паулюса в качестве свидетеля обвинения. На Западе считали, что он погиб в «сибирских лагерях». Федор Парпаров сопровождал немецкого фельдмаршала в Нюрнберг и был его переводчиком. Фридрих Паулюс оставался в плену в Советском Союзе до 1953 года. Затем он выехал в Германскую Демократическую Республику, где жил до своей кончины в 1957 году.
НА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ
Закончилась война. Перед внешней разведкой органов государственной безопасности стояла задача разобраться с агентурным аппаратом в поверженной Германии и аннексированной ею Австрии. Еще весной 1945 года для решения этой задачи в Берлин выехал видный советский разведчик Александр Коротков. Германский отдел внешней разведки остро нуждался в опытных чекистских кадрах, свободно владевших немецким языком. Марина Кирина идеально соответствовала этим критериям: она имела достаточный опыт чекистской работы и знала немецкий язык, как родной. Легкий акцент и славянская внешность заставляли думать ее собеседников-немцев, что она родом из Судетской области. В соответствии с Потсдамскими договоренностями, из этого района Чехословакии переселялись в Германию проживавшие там до войны два миллиона немцев. Многие из них оказались на положении беженцев, и среди них было нетрудно раствориться советской разведчице.
На это и обратили внимание представители внешней разведки. Руководство Московского управления НКГБ согласилось с переводом Кириной на другую работу. Вскоре начальник Московского управления вызвал к себе сотрудницу и заявил ей:
– Ты очень хорошо справляешься со своими служебными обязанностями. Единственный твой недостаток в том, что ты женщина. Мы думаем перевести тебя в другое подразделение.
Он ничего не сказал о будущем назначении. Марине, сработавшейся с дружным чекистским коллективом Московского управления, было жаль уходить из него. Однако в органах госбезопасности не принято задавать лишних вопросов, а в то время – и подавно. Вскоре все выяснилось: в середине 1945 года Марина Кирина была переведена на работу в управление нелегальной разведки.
В 1946 году она выехала в свою первую служебную командировку в Австрию. Выбор пал на нее совершенно обоснованно.
В соответствии с послевоенным устройством мира в Европе Австрия, как и Германия, была разделена на четыре оккупационные зоны. Соответственно была разделена и столица государства Вена. Разведчица Кирина работала под прикрытием сотрудницы аппарата политического советника при Советской военной администрации в Австрии. На берегах голубого Дуная она провела более пяти лет.
Ее командировка в Австрию диктовалась еще и следующими обстоятельствами: среди военнопленных, с которыми Марина работала во время войны, у нее осталось немало искренних друзей. Многие из них сразу же после окончания войны возвратились в Австрию. Перед разведчицей была поставлена задача разыскать наиболее перспективных людей и выяснить возможность использования их в интересах разведки.
В Вену прибыла элегантная молодая женщина, блестяще владевшая немецким языком. Стройная, симпатичная, невысокого роста, в строгом костюме и очень модной шляпке, Марина невольно привлекала к себе восхищенные взгляды мужчин. Скромное очарование молодой разведчицы являлось немаловажным фактором, который она умело использовала в интересах дела.
В Вене Марина познакомилась с другой знаменитой советской разведчицей – Зоей Ивановной Воскресенской-Рыбкиной, находившейся там в командировке. Познакомилась и подружилась на всю жизнь. Поскольку Марина впервые выехала в служебную командировку за рубеж, а Зоя Ивановна большую часть своей жизни провела за границей и являлась опытнейшей разведчицей, ее советы были весьма ценными и деловыми. Именно Зоя Ивановна убедила Марину в том, что она как женщина обладает некоторым преимуществом перед мужчинами с точки зрения ведения разведки, научила ее вести себя так, чтобы ни у кого не возникло даже мысли о том, что она имеет какое-то отношение к разведывательной службе.
Марина Ивановна часто вспоминала одно из своих первых и исключительно важных разведывательных заданий. Рядом с английскими казармами в австрийской столице жил наш агент. Его срочно нужно было предупредить об опасности. Времени оставалось в обрез, а впереди ночь. Город разделен на зоны оккупации, вскоре наступит комендантский час, в британскую зону без соответствующего пропуска не пробраться. Да и получить его – значит привлечь к себе внимание английской контрразведки. Резидент поручил Кириной предупредить агента. «Она пройдет», – уверенно сказал он своему заместителю.
Прикинувшись «романтической туристкой», Марина кромешной ночью шла по мосту через Дунай. Благополучно миновала американскую зону оккупации. Здесь было множество ночных баров, кабаре, публичных домов, в которых американские солдаты искали легких приключений. Однако никто из них не посмел приставать к элегантно одетой женщине. Только под утро она разыскала нужную улицу, дом и квартиру. Задание было успешно выполнено. И когда контрразведка противника попыталась арестовать нашего человека, оказалось, что его уже нет в городе.
Много таких опасных случаев было во время работы Марины Кириной в Вене. Однажды она должна была встретиться с агентом на одной из улиц в центре города. Разведчица заранее прибыла на место встречи, чтобы убедиться в его безопасности. Но, на беду, здесь временно обосновались «жрицы любви», которые кулаками пытались отстоять свои «законные права» на территорию. Выручил агент. Подъехав к месту встречи на своем автомобиле, он подобрал разведчицу и умчал ее в более безопасный район.
«По молодости ничего не страшно, – рассказывала Марина Ивановна. – Там, где появление мужчины вызвало бы подозрения, посылали меня. Шла я, повторяя про себя: раз надо, значит, сделаю любой ценой. Вернусь или нет – не важно, ведь это тоже война, здесь мой фронт». А иногда эта молодая, элегантная женщина преображалась в молочницу. Белый кружевной передник, эмалированный бидон, мерная кружка... Кто бы заподозрил в ней грозного «агента МГБ»? «Мильх, мильх!» – раздавался в каменных колодцах венских дворов звонкий голос Марины. Распахивались окна, и разведчицу приглашали в квартиры. Так она, например, выяснила, в каком именно доме и в какой квартире проживает дочь машинистки, работавшей в одном из западных посольств. А уж через машинистку выйти на то лицо, которым интересовалась разведка, было, как говорится, делом техники.
Но бесстрашная разведчица всегда оставалась обаятельной женщиной. Марина Ивановна любила музыку, прекрасно танцевала, хорошо пела. Она искала и находила друзей нашей страны, от которых затем поступала важная информация. «Плох тот разведчик, который не приобретает для своей страны новых друзей» – таким был ее девиз. И действительно, в Австрии, куда она затем вернется в начале 1960-х годов, у нее останется много верных и искренних друзей.
После завершения служебной командировки в Австрию Марина Ивановна некоторое время работала в центральном аппарате разведки, в ее немецком отделе, который возглавляла Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина. Под ее руководством Кирина приобрела дополнительный опыт решения практических разведывательных задач.
И вот новая командировка – на этот раз в Представительство КГБ СССР при МГБ ГДР. В Карлсхорсте, где располагалось представительство, Кирина проработала долгих шесть лет. Не раз оперативные дела приводили разведчицу в Западный Берлин, где она встречалась с ценной агентурой, которая по своему положению не имела возможности посещать столицу Германской Демократической Республики. Кирина принимала личное участие в мероприятиях по организации нелегальной разведки в ФРГ и через нее в других западных странах.
Один из руководителей советской внешней разведки генерал Павлов, хорошо знавший Марину Кирину, следующим образом оценил ее работу в ГДР: «Хорошее знание Германии, немецкой истории и культуры, приобретенное еще в институте, обогащенное в военное время общением с немецкими военнопленными, в том числе с Паулюсом, а затем в Австрии, помогало Марине Ивановне высококачественно проводить мероприятия по подготовке разведчиков и агентов, внедрявшихся за рубеж».
После возвращения из ГДР Марина Ивановна некоторое время вновь трудилась в центральном аппарате внешней разведки. В 1965 году ее направили в третью, исключительно сложную загранкомандировку, в которой разведчица проработала до 1971 года. Группа, в которую она входила, обеспечивала деятельность разведчиков-нелегалов в странах Западной Европы и США. По долгу службы Марине Ивановне довелось выезжать во многие европейские страны, выполнять ответственные задания разведки.
В 1972 году полковник Кирина вышла в отставку. Ее работа в органах государственной безопасности была отмечена высокими наградами. Среди них – ордена Красной Звезды и «Знак Почета», медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и многие другие, нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности».
Фотография Марины Кириной занимает достойное место в экспозиции Зала истории внешней разведки, рассказывающей о деятельности ее нелегального подразделения.
Выйдя на заслуженный отдых, Мария Ивановна долгое время принимала непосредственное участие в подготовке молодых разведчиков-нелегалов, являлась активным членом региональной общественной организации «Ветераны внешней разведки».
В декабре 2002 года Мария Ивановна Кирина скончалась.
Дарья Гармоненко 