Владимир Антонов
Федор Карпович Парпаров. Фото предоставлено автором
С приходом Гитлера к власти в 1933 году Германия приступила к установлению нового порядка в Европе, предполагавшего завоевание жизненного пространства на Востоке, пересмотра в свою пользу колониального раздела мира, сложившегося в результате Первой мировой войны. Планы Гитлера выходили далеко за рамки ревизии Версальского мирного договора, лишившего Германию всех ее колоний, урезавшего ее территорию и ограничившего суверенитет, в том числе право иметь значительные вооруженные силы. Гитлер был одержим идеей установления германского мирового господства и обращал свои взоры прежде всего на Восток.
В связи с обострением внутриполитической обстановки в Германии в начале 1930-х годов руководитель внешней разведки Артур Артузов принял решение об усилении работы в стране с нелегальных позиций. В Берлин был направлен разведчик-нелегал Федор Карпович Парпаров, который ранее уже работал в Германии.
Федор Парпаров родился 23 ноября 1893 года в городе Велиж Витебской губернии. Сдал экстерном экзамены за шесть классов гимназии. С 14 лет работал учеником в лесоэкспортной фирме в Риге, затем конторщиком в Народном банке в Санкт-Петербурге. В августе 1918 года вернулся в родной Велиж. Там в ноябре того же года стал членом РКП (б), работал заведующим отделом городского комитета партии.
В апреле 1919 года Парпаров вступил добровольцем в Красную Армию. Служил красноармейцем, политинспектором, заведующим учраспреда политотдела 5-й армии, затем комиссаром штаба дивизии и комиссаром инженерного управления армии. В 1920 году Парпаров был демобилизован из армии по болезни. Работал заместителем начальника административного управления Наркомпроса, затем в тресте «Моссукно». В 1924 году окончил юридический факультет МГУ. Одновременно активно изучал немецкий язык.
В начале 1925 года Парпаров был принят на работу в Наркомат внешней торговли и уже в феврале того же года, как в совершенстве владевший немецким языком, был направлен в советское торговое представительство в Германии. Работая в торгпредстве, он был привлечен к сотрудничеству с берлинской резидентурой внешней разведки ОГПУ. В 1929 году в Центре было принято решение отозвать Парпарова в Москву для переподготовки и последующего вывода в Германию по линии нелегальной разведки.
МОЛОДОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ В ПОИСКАХ ПАРТНЕРШИ
В 1930 году Парпаров вместе с женой и сыном возвратился в Берлин, где, по разработанной в Центре легенде, объявил себя невозвращенцем, заявив о разрыве с советской властью. Вскоре он получил вид на жительство сначала как лицо без гражданства, а затем приобрел румынский паспорт. Для легализации своей деятельности Парпаров открыл в Берлине экспортную контору. Позднее им были открыты филиалы своей фирмы в ряде европейских стран, а также в Северной Африке, Турции, Иране и Афганистане, что создавало надежное прикрытие для разведывательных поездок.
После завершения легализационных мероприятий разведчик доложил в Москву о готовности приступить к боевой работе. Позже Центр создал под его руководством агентурную группу, которая затем была развернута в самостоятельную нелегальную резидентуру. На связь с разведчиком был передан ряд источников, имевших доступ к секретным материалам МИД Германии и руководства НСДАП (Национал-социалистской рабочей партии).
Обосновавшись в Берлине как коммерсант средней руки, Парпаров для окружения выглядел вполне преуспевающим молодым предпринимателем, одновременно занимающимся журналистикой. Но даже с этих позиций было проблематично заводить устойчивые контакты среди интересовавших разведку политиков, высоких военных и гражданских чинов. Парпаров решил попытаться выйти на этих лиц через обслуживающий их технический персонал. С этой целью он в середине 1931 года поместил в одной из берлинских газет следующее объявление: «Молодой предприниматель ищет партнершу для совместного времяпрепровождения и помощи в журналистской работе. Полная конфиденциальность гарантируется».
Через две недели на имя разведчика поступило письмо. В нем незнакомая женщина писала: «Хотела бы познакомиться с Вами, если Вы обладаете такой скромностью, как обещаете. Я из лучшего берлинского общества, куда и Вас охотно введу, когда мы познакомимся. Я замужем, но очень часто бываю одна, так как слишком честна. Вы должны сами решить, хотите ли познакомиться со мной. Как только Вы ответите, Вы узнаете, кто я. Конечно, доверие необходимо».
Предложение было многообещающим. Разведчика особенно заинтересовали слова о принадлежности к «лучшему берлинскому обществу», и он решил действовать. Парпаров позвонил по указанному в письме телефону и назначил встречу.
И вот молодые люди встретились в кафе, испытывая некоторую неловкость от необычного способа знакомства. Но она быстро прошла. Завязалась оживленная беседа, которая продолжалась довольно долго. Изящная, миловидная женщина лет 30 откровенно рассказала совершенно незнакомому человеку о своей жизни, о семье, о берлинском обществе. Касаясь мужа, она отметила его черствость, сухость и скупость, а также постоянную занятость служебными делами. В конце беседы, немного поколебавшись, женщина призналась, что ее муж является ответственным чиновником МИД Германии, одним из помощников Риббентропа.
Естественно, у разведчика сразу же возник вопрос: почему эта дама так бесхитростно раскрывает ему душу? Нет ли здесь ловушки, все ли чисто? Но искренность собеседницы, ее поведение и манера держаться говорили в ее пользу. И Парпаров решил продолжить знакомство. Молодые люди стали встречаться и вскоре между ними установились приятельские отношения, возникло устойчивое чувство доверия.
Федор и Марта – так эти двое впредь будут именоваться в переписке с центральным аппаратом внешней разведки и навсегда под этими именами останутся в архивных делах. Так будем называть их и мы.
Из бесед с Мартой разведчик узнал, что она страдает от одиночества в связи с постоянными командировками мужа. К тому же время от времени она бывает стеснена в средствах из-за определенной скупости мужа и рассчитывает на дополнительный приработок.
Центр весьма сдержанно отреагировал на контакт Федора с немкой. «В отношениях с Мартой проявляйте осторожность, продолжайте ее разработку, но не идите на вербовку до проведения проверочных мероприятий. Не проявляйте интереса к ее мужу и его работе, к имеющимся у него документам. Создавайте у Марты впечатление, что она интересует вас прежде всего как женщина, а также как возможный помощник в вашей журналистской деятельности», – рекомендовалось в оперативном письме из Москвы.
Тем временем в беседах с Мартой Федор все чаще затрагивал политические вопросы, касался положения в Германии, Европе и мире. Его собеседница также проявляла живой интерес к этим проблемам. В суждениях и оценках Федора она находила ответы на многие волновавшие ее вопросы. Его слова разительно отличались от того, что говорили ей муж и его сослуживцы. Марта верила, что ее оценки нужны Федору для его журналистской работы. Вскоре оперработнику стало ясно, что немка может стать серьезным источником политической информации и согласится на передачу материалов мужа.
ЛЕГКО ЖИВУЩАЯ, НО НЕ ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ
Проведенная проверка Марты дала позитивные результаты. Сведений о ее возможном сотрудничестве с немецкими спецслужбами получено не было. В отчете о проверке Марты Федор писал в Центр: «Ей чуть больше 30 лет, она родилась в одном из городов на Рейне в семье крупного коммерсанта. Окончила консерваторию, а затем с целью усовершенствования посещала музыкальные курсы. Любит музицировать дома. После смерти отца Марта с матерью и сестрой проводила летние месяцы на южных курортах Германии. Там она познакомилась со своим будущим мужем – уже немолодым дипломатом, типичным прусским чиновником. Знающие Марту люди характеризуют ее как жизнерадостную, общительную особу, любящую повеселиться, но в рамках, дозволенных этикетом. Она знает себе цену и пользуется хорошей репутацией. Она отличается воодушевленностью и жизнелюбием. Про таких женщин немцы обычно говорят: «Легко живущая, но не легкомысленная».
Несмотря на то, что Марта была женой высокопоставленного немецкого дипломата, Центр не торопился ставить задания разведчику по организации доступа к имеющимся в распоряжении ее мужа документам. Между тем встречи оперработника с немкой продолжались, доверие Марты к Федору росло. Вскоре Федор докладывал в Центр: «Отношения с Мартой значительно укрепились, но уловить их оттенки трудно из-за чрезвычайной осторожности с нашей стороны».
Между тем Марта рассказала Федору, что во время одной из международных конференций, на которой присутствовал ее муж, руководитель германской делегации попросил ее помочь в деликатном деле: она должна была под благовидным предлогом пригласить в заранее снятый отдельный кабинет в ресторане некоего иностранца, который постоянно носил с собой портфель с секретными документами. Эти документы очень интересовали немцев. Марта справилась с поручением. Немецкие спецслужбы подмешали снотворное в бокал с вином иностранца, он уснул, а его документы были сфотографированы и возвращены на место. Опасаясь разоблачения, иностранец был вынужден поддержать на конференции позицию Германии при голосовании по вопросу о снятии ограничений на вооружение ее армии, предусмотренных Версальским договором.
 |
| Источник берлинской резидентуры Марта.
Фото предоставлено автором |
В одном из оперативных писем в Центр Федор указывал: «Семейная жизнь тяготит Марту, и поэтому она ищет удовлетворения в какой-либо деятельности. Муж скуп, и недостаточность личных средств несомненна, о чем она часто говорит. Однажды она обратилась с просьбой дать ей денег на покупку пальто. Выдано 150 марок. Достигнутый уровень отношений позволяет уже сейчас ставить вопрос о постепенном втягивании ее в работу в наших интересах. Попросил ее выяснить интересующие нас сведения экономического характера. Она сообщила содержание неофициального доклада по данной проблеме, увиденного у одного из знакомых журналистов».
Вскоре Федор под предлогом оказания ему помощи в журналистской работе попросил Марту подготовить обзор на основе материалов ее мужа к сессии Лиги наций, в работе которой он принимал участие в качестве члена делегации от Германии. Соответствующую справку она составила и передала оперработнику. Информация, направленная в Москву, получила положительную оценку Центра. В заключении Центра отмечалось: «Предварительное ознакомление с первыми полученными от Марты материалами свидетельствует о том, что мы имеем дело, по-видимому, с серьезным источником».
ИЗМЕНИЛА МУЖУ – ИЗМЕНИЛА РОДИНЕ
Через некоторое время Центр санкционировал вербовку немки под «чужим флагом». Она легко согласилась с предложением Федора подзаработать на продаже документов ее мужа какому-либо иностранному государству. Вскоре состоялась вербовка Марты на флаг Японии. В отчете в Центр оперработник писал: «Без сопротивления с ее стороны договорились о том, что Марта будет изымать документы из досье мужа или переписывать их… Ей передано 400 марок на лечение».
С целью усиления безопасности в работе Федор обсудил с Мартой возможность перефотографирования документов мужа, которые тот брал домой для работы. Был куплен фотоаппарат и Федор научил немку пользоваться им. Для легендирования наличия у нее фотоаппарата Марта стала говорить окружающим о своем увлечении фотографированием.
Тем временем к власти в Германии пришли нацисты, которые развернули массированную подготовку к войне. Поступавшая от Марты информация однозначно свидетельствовала о том, что главной целью агрессии Германии в Европе станет Советский Союз. В этой связи получаемые от нее документальные материалы становились все более важными.
Муж Марты подчинялся непосредственно министру иностранных дел, присутствовал на совещаниях руководящего состава министерства, а иной раз и на совещаниях у Гитлера. Он знакомился с директивными документами Третьего рейха. Нередко муж делился с Мартой волновавшими его проблемами, показывал отдельные бумаги и обсуждал с ней их содержание. Если раньше Марта не вникала в суть тех или иных служебных документов, которые попадали в ее руки, то теперь стремилась запомнить их содержание или записать самое главное.
Марта не принимала фашизм, критически относилась к сотрудничеству мужа с гитлеровским режимом, продиктованному, в первую очередь, карьеристскими соображениями. От немки продолжала поступать ценная информация о внешнеполитических планах Гитлера. По роду службы муж Марты участвовал во всех международных конференциях, на которых присутствовала делегация Германии. К большой радости мужа, Марта стала сопровождать его в зарубежных поездках. Она использовала эти поездки для получения актуальной информации, которая имела особое значение для Москвы.
Во время одной из таких международных встреч за границей секретные материалы германской делегации были помещены в надежный сейф, доступ к которому был ограничен. Располагался сейф в апартаментах, отведенных для Марты и ее мужа. Марта сумела изготовить дубликат ключа и, пользуясь каждым удобным случаем, извлекала документы и копировала их, переписывая от руки. Она была, как жена Цезаря, вне подозрений.
Предупреждаемый о предстоящей поездке Марты с мужем за границу Федор заблаговременно отбывал туда для подбора мест конспиративных встреч с источником. Проделав эту работу, он возвращался в Берлин и тщательно отрабатывал с Мартой условия встречи в незнакомом для нее городе.
Политическая атмосфера в Европе продолжала ухудшаться. Центр все чаще оценивал информацию Марты как «весьма важную и интересную». Было принято решение о переводе работы с ней на «советский флаг», чтобы ставить перед немкой информационные вопросы, непосредственно затрагивающие интересы СССР. К этой беседе Федор подготовился особенно тщательно, однако Марта совершенно спокойно отреагировала на его признание о работе на советскую разведку.
ОПАСНЫЕ СВЯЗИ
Через некоторое время муж Марты получил назначение на должность посла в одну из европейских стран. Федору предстояло подготовить Марту к передаче на связь другому оперработнику. Однако она категорически отказалась встречаться с незнакомым человеком. Связь с Мартой какое-то время осуществлялась в периоды ее приездов в Берлин или выездов Федора в другие европейские столицы. В этой связи встречи стали носить нерегулярный характер, что отрицательно сказалось на оперативных результатах работы с ней.
Напряженность в Европе и, в частности, в Германии возрастала. Европа стояла на пороге Второй мировой войны. Информация о намерениях гитлеровской Германии была необходима советскому руководству, однако добывать ее становилось все труднее. В результате массовых репрессий, развязанных в Москве, советская внешняя разведка была парализована. Был отозван в Москву и Федор. Позже по ложному обвинению в сотрудничестве с гестапо он был арестован и брошен в застенок, где подвергался пыткам и избиениям. Связь с Мартой была утрачена.
Для восстановления контакта с немкой в Берлин была направлена опытная разведчица Вардо – Елизавета Зарубина, жена видного советского разведчика-нелегала Василия Зарубина. Выбор Центра был не случаен: Вардо имела за плечами большой опыт работы во Франции и Германии. Она привезла письмо от Федора, написанное им во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке. Однако Марта заподозрила, что письмо написано не оперработником, так как оно было напечатано на машинке: ежовские костоломы повредили Федору руки, и он не мог писать. Марта в ультимативной форме потребовала от Вардо немедленно вызвать Федора в Берлин для встречи с ней.
Разумеется, это требование невозможно было выполнить, поэтому Вардо сказала Марте, что Федора собираются направить на работу в такую страну, откуда он в течение нескольких лет не сможет приехать в Берлин. Марта ответила, что верит главным образом только Федору и опасается неосторожности со стороны новых людей. Тем не менее Вардо сумела убедить немку в безопасности встреч с ней. Сыграло свою роль и то, что разведчица свободно говорила по-немецки. Поток важной информации от источника возобновился.
К сожалению, это продолжалось недолго. Марта по-прежнему требовала встречи с Федором и постепенно стала уклоняться от контактов с разведчицей. Устойчивая связь с этим ценнейшим источником информации была налажена лишь после того, как Марта получила от Федора собственноручно написанное им письмо. В письме Федор просил ее не беспокоиться, верить Вардо и не отказываться от контакта с ней. Марта продолжила сотрудничество с советской разведкой, ее информация высоко оценивалась в Москве. В одном из писем, направленных ею в Центр для Федора и сохранившихся в архивах внешней разведки, Марта писала: «Я работаю в труднейших условиях, работаю, как автомат. Но если я буду расхолаживаться, я могу утратить активность».
В другом письме она отмечала: «Мужа снова хотят использовать на работе в центральном аппарате МИД, и это даст нам много больше и будет намного важнее, чем его нынешний пост за границей. До сих пор все было хорошо. И дальше все будет хорошо. Только надо быть умнее... Я очень довольна, что Молотов побывал в Берлине. Было бы ужасно, если бы между нашими странами возникли конфликты, которые привели бы к войне. Я надеюсь, что хорошие отношения возобновятся».
Однако эти надежды Марты не оправдались.
ТРАГИЧЕСКОЕ СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз навсегда нарушило связь немки с советской разведкой. Накануне этого события Вардо передала Марте условия связи на чрезвычайный период, но ими уже никто и никогда не воспользовался.
Долгое время судьба Марты была неизвестна. Лишь после войны резидент внешней разведки НКВД в Германии Александр Коротков установил, что во время одной из бомбардировок Берлина британской авиацией ее надломленная психика не выдержала. Марта заболела, попала в психиатрическую больницу, откуда уже не вышла.
В исторической летописи советской разведки Марта осталась одним из ярких источников важнейшей информации накануне Великой Отечественной войны. Она заслуживает самой доброй памяти.
Что касается Парпарова, то после отзыва в Москву он в 1937 году выехал в командировку в Голландию, где установил контакт с бывшим разведчиком одной из западных стран в Германии. Иностранец был привлечен Парпаровым к работе на Советский Союз. От источника поступали весьма важные материалы, которые освещали главным образом вопросы строительства военных судов, аэродромов и посадочных площадок в Германии.
В начале 1938 года в связи с предательством Вальтера Кривицкого Парпаров вернулся в Москву. 27 мая того же года он был арестован и находился под следствием до июня 1939 года. Причиной ареста была его совместная работа в Берлине с репрессированными разведчиками Борисом Гордоном и Карлом Силли, а также имевшиеся в его личном деле рекомендации, которые ему ранее дали расстрелянные к тому времени руководящие сотрудники внешней разведки Терентий Дерибас и Дмитрий Смирнов.
Лишь в июне 1939 года Парпаров был освобожден из заключения по указанию Берии. Как ни странно, этому способствовали и письма Марты к нему, а также то, что она продолжала по просьбе оперработника сотрудничать с советской разведкой. Обвинения в том, что Федор работал с Мартой под колпаком гестапо, также отпали как беспочвенные.
После освобождения Парпаров некоторое время работал юрисконсультом одной из московских фабрик. В 1940 году он был восстановлен в НКВД с присвоением звания майора госбезопасности, что соответствовало званию армейского полковника.
В конце 1940 года Парпаров выехал в Эстонию, где восстановил связь с Эльзой, одним из ранее завербованных им агентов в германском Министерстве иностранных дел. Эльза сообщила, в частности, о концентрации германских вооруженных сил на юго-восточном направлении и передала разведчику другие ценные сведения. Особо важное значение имела информация о наращивании Германией своих войск на югославской границе, которые затем были введены в эту страну для подавления народного восстания. Эта операция на три недели отсрочила нападение Германии на Советский Союз.
Активная работа с Эльзой продолжалась до весны 1941 года. Позднее выяснилось, что Эльза, подобно Марте, пострадала во время бомбардировки Берлина английской авиацией, получила тяжелую контузию и скончалась в американской зоне оккупации.
С весны 1941 года Парпаров с легальных позиций выполнял ответственное задание Центра в Прибалтике. Война застала его вместе с семьей в Литве. Эвакуироваться пришлось под непрерывными бомбежками и под огнем немецких танков. С большим трудом разведчик добрался до Москвы. В июне 1941 года он был зачислен в состав Отдельной мотострелковой бригады особого назначения 4-го управления НКВД.
В октябре 1941 года Парпаров был возвращен во внешнюю разведку и направлен нелегальным резидентом в Швейцарию через Иран. Однако в апреле 1943 года у разведчика возникли проблемы со швейцарской визой и он вынужден был возвратиться в Москву.
Парпарова вновь направили в распоряжение 4-го управления НКВД. Ему пришлось работать с генерал-фельдмаршалом Паулюсом, находившимся (после разгрома его армии под Сталинградом) в плену в лагере под Суздалем. Как крупный специалист по Германии, после окончания войны Парпаров участвовал в подготовке Потсдамской конференции и Нюрнбергского процесса. На процессе он представил фельдмаршала Паулюса международным судьям, что вызвало сенсацию у присутствовавших там журналистов. Затем участвовал в мероприятиях, связанных с организацией деятельности оккупационных властей в Германии.
В середине 1950-х годов Федор Карпович вышел в отставку. До кончины в 1959 году возглавлял военную кафедру в МГУ.
Как рассказывал автору очерка сын Федора Парпарова, Лев Федорович Парпаров, находившийся вместе с отцом в Германии и работавший на Нюрнбергском процессе в качестве переводчика, Федор Карпович, очень любивший реку и море, после войны стеснялся появляться на общественных пляжах, поскольку, когда он снимал рубашку, на его спине были отчетливо видны рубцы и полосы от заживших ран. Они остались с довоенного времени, когда отважный разведчик подвергался пыткам и истязаниям в ежовских застенках.
Лев Федорович Парпаров работал над книгой воспоминаний об отце и активно собирал связанные с его деятельностью материалы, встречался с его коллегами и друзьями. Однако довести до конца начатый труд ему не удалось. Преждевременная смерть, наступившая в результате сердечного приступа в 2001 году, оборвала работу. Книга осталась незавершенной.
Дарья Гармоненко 
