Василий Медведенко Я не был в Вене девять лет. И хотя к моменту первого приезда сюда немало повидал в Европе и Америке, этот город как-то сразу занял во мне отдельную нишу впечатлений. Наверное, прежде всего потому, что Вена - она, женского рода, нарочито спокойная и в меру капризная...
Подлетаем. Внутри чуть заекало, как и тогда, лишь показались в иллюминаторе неровно, но аккуратно нарезанные "пазлы" полей, по-гогеновски разноцветных, художественно сливающихся воедино в одно поле, - "благоденствующая Европа". Красиво.
Чувство приятное, но с несколько странноватой сентиментальностью: слеза почему-то не наворачивается.
Как ни гоню от себя сравнивание Вены с Москвой, оно не отстает. Ну, что общего? Хорошо: две бывшие метрополии, развалившиеся с разницей почти в сотню лет. По своей архитектуре обе столицы имперски величественны в центре и захолустны на окраинах┘
Тогда, в 90-м, первое, что бросилось в глаза, - странное и довольно редкое для богатых городов Европы раздражение к иностранцам. Причем ладно бы только к соседям-словакам, тогда еще социалистическим и потому доставшим венцев магазинным паломничеством. Или там к полусоциалистическим занудноватым венграм, тоже дни напролет слонявшимся по шопинг-центрам, но не для того, чтобы купить, а так, вообще. У них уже всего было полно, однако, видать, не такого. И показалось тогда, что австриякам без разницы, какой именно ты чужеродной стороны, - чужак, и все тут!
Надо думать, по сути это - как раз имперское высокомерие, отложившееся у австрийцев на генетическом уровне. Еще в 70-х оно проявлялось более чем наглядно. К примеру, мусорщиками работал кто угодно, только не из австрийских аборигенов. Однако же борьба местного, как и всего западноевропейского, пролетариата за трудовые права достигла больших успехов, и самые черные работы стали самыми высокооплачиваемыми. Тут-то антииммигрантскому чистоплюйству и пришел капец. Теперь иностранцам у помоечной машины пристроиться почти невозможно - слишком хорошо платят, плюс страховки, льготы пенсионные. Говорят, траншеи рыть все еще принимают кого ни попадя - там пока не так денежно.
Как хочется по прошествии лет отыскивать в чужом знакомом городе какие-нибудь броские признаки перемен. Хорошо бы не в новостройках и магазинах - это скучно и банально. А вот такая штука, как противошумовая стена, что возвысилась вдоль не автострады, как обычно, а красивого городского бульвара, между тротуарами и палисадниками домов, выходящими к дороге? Пожалуй, достойна внимания. Тем более что смотрится эта утилитарная вещь из красиво окрашенного пустотелого кирпича с врезанными прозрачными дверями во дворики вполне элегантно, по дизайну и архитектурно свежо.
Удивительно, что Вена в отличие от других столиц на реке строилась, росла поодаль от Дуная. Наводнений, дескать, люди боялись. А в Амстердаме, Лондоне, Петербурге - не боялись? Сами венцы не могли мне объяснить сей парадокс и не скрывали по этому поводу досады. Теперь свершается! Полоса нового цивилизованного урбанизма придвигается в Вене вплотную к дунайской воде.
Удивительно быстро проникаешься смыслом неспешности езды, ее достоинством и комфортом. А действительно, чего нестись? Городской трафик имеет свой непреодолимый ритм. Ну, выгадаешь пару минут. А нервы и силы? Да свои, конечно, - кто там чужие считает?! Плюс срабатывает некий закон соответствия: роскошный лимузин столь же органичен здесь, сколь несуразен в Москве.
Вот это все на диво быстро достигает твоего┘ нет, не понимания, а нутра. Ты начинаешь это ощущать, будто новую среду. Она - мягкая, благостная┘ Но какая-то нейтральная, как лист салата на вкус, - почти что никакая. И замечаешь постепенно, что она обступает, обволакивает тебя повсюду.
Идешь, к примеру, по шумной торговой улице в самом центре Вены, стараешься почувствовать нечто общее, единое для толпы, состоящей в основном из австрийцев. Вышагиваешь в том же темпе и - ничего. Совсем. По старой привычке объясняешь себе: понятное дело, мол, все пропитано индивидуализмом, каждый сам по себе и все такое? Нет-нет, простовато┘ Напрашивается другое, более удручающее прямо-таки подозрение. Не стала ли жизнь западноевропейского обывателя (в нормальном, без издевки смысле) слишком механической, заорганизованной, как говаривали советские партийцы? Не теряет ли отлаженная на сегодня и обозримое будущее их жизнь свою эмоциональную составляющую? Где же ваши чувства, господа хорошие? По домам, семьям, квартирам, особнякам? А вне скорлупок? Или все атрофировалось, утонуло в рутине проживания жизни как делания дела?
Но, как говорится, Бог с ними, с австрийцами. Не грустноватая ли (гнусноватая) эта перспектива для нас, так массово стремящихся ввернуть свою жизнь в такие вот формы благосостояния? Не получается ли развитая, рыночная демократия по укладу жизни обратной стороной тоталитарной уравниловки. Прямо-таки пугает грядущая тоска и тягомотина. Либо от сытой предопределенности, либо от голодноватой запланированности?
Тихо, дети, тихо! Шучу я! Но не сильно. Конечно, комфорт - то, к чему наш человек, как и любой другой, стремится всегда, чтоб бытовые проблемы не мешали жить. Такой подход признаю и очень разделяю! Но здесь-то комфорт беспроблемности, завоеванный давно и навсегда, проступает не фоном, а содержанием и даже смыслом бытия, не имеющим альтернативы. Странно все это, и за человеческую цивилизацию обидно. Становится несколько жаль их сегодняшних и сильно - нас завтрашних. Ведь, казалось бы, освободившись от липкой паутины проблем бытовщины тут-то и обретаешь возможность зажить содержательно, разнообразно, радостно┘
Наверное, это зависть. Может быть, и хорошо бы. Но очень хочется понять для себя, неизбежно ли достаток, материальное благополучие в масштабах нации ведет к притуплению, если не отупению, а затем и отмиранию прочих потребностей, кроме потребления? Неужто потребность читать, ходить в театр, слушать музыку, общаться, все, что составляет культурное "эго" развитого человека в нашем старом, доматериалистском представлении, и вообще способность реагировать на жизнь живо останется в эпохе "развитого социализма"? Ох! Не дай Бог.
