Рустам Сабиров Некогда можно было сказать: «Монголия – буддийская страна», и эта фраза давала исчерпывающую характеристику религиозной жизни страны. Современная Монголия – тоже буддийская страна, но это уже не тот буддизм и не та страна.
Еще в начале XX века буддизм в Монголии доминировал практически во всех сферах жизни. В стране насчитывалось 747 монастырей и более 100 тыс. монахов – почти треть мужского населения страны. Буддийские монастыри были единственными центрами просвещения, образования и медицины. В 1911 году, после падения династии Цин в Китае, в Монголии установилась теократическая монархия, которая просуществовала до 1924 года.
История буддизма в Монголии достигла своей кульминации, а потом время словно пошло вспять. Сила буддизма неожиданно обернулась слабостью. Монгольские коммунисты осознали, что именно буддийская сангха (община) является основным препятствием на пути их преобразований. В результате антирелигиозной кампании 1930-х годов сангха в Монголии была фактически уничтожена, монастыри либо закрыты, либо разрушены. Часть лам расстреляли, остальных вынудили вернуться к мирской жизни.
Первое «послабление» было сделано в 1949 году, когда в столице, Улан-Баторе, был заново открыт монастырь Гандан. С 1970 года при нем начал действовать Буддийский университет, готовивший кадры для Монголии и России. Далай-лама посетил Монголию (в 1979 и 1982 гг.). Буддизм в это время играл важную роль во внешней политике монгольского государства, являясь связующим звеном между Монголией и другими странами Азии. Внутри страны акцент делался на культурно-исторической составляющей буддизма, а в сфере идеологии преобладала атеистическая пропаганда.
Подлинное возрождение буддийской сангхи стало возможным только после демократических преобразований 1990 года. Была провозглашена свобода вероисповедания. В условиях идеологического вакуума люди начали искать новые пути удовлетворения своих духовных потребностей. И тут стало ясно, что ситуация в религиозной сфере существенно изменилась.
В страну хлынули потоки христианских миссионеров, преимущественно протестантского толка. Имея мощную финансовую базу и богатый опыт работы, они обрели популярность среди монголов, которых интересовала западная культура. Миссионеры умело использовали проблемы переходного периода. В условиях экономического кризиса и роста социальных проблем они предлагали бесплатные обеды и лекарства, возможность изучения иностранных языков, привлекая тем самым новых адептов.
Точной статистики о числе христиан в Монголии нет, но, по разным данным, можно говорить о десятках тысяч верующих. Для Монголии эта цифра довольно большая. Дело в том, что первые попытки христианизации монголов были предприняты еще в XIII веке и с тех пор не прекращались вплоть до начала XX века. Но все они провалились: число монголов-христиан всегда было ничтожно мало.
И поэтому тот факт, что за последние 10–15 лет миссионерам удалось то, что не удавалось их предшественникам в течение веков, не может не удивлять. К 2000 году появились уже монгольские проповедники, были открыты десятки протестантских церквей и храмов. Христианство пользуется поддержкой интеллигенции и некоторых политиков, преимущественно демократической ориентации. Известный монгольский общественный деятель, председатель Монгольской социал-демократической партии (1991–1994 гг.) Бат-Эрдениин Батбаяр как-то сказал: «Моему народу и монгольским детям нужен Иисус Христос». А монгольские христиане в ходе предвыборной кампании 1996 года совершали еженедельные воскресные молитвы за победу демократической коалиции. Монгольские буддисты оказались не готовы к такому повороту истории.
Буддисты понимали, что сангху нужно возрождать, но как и на какие средства, было не совсем ясно. Здесь им на помощь пришло государство. В политике монгольского правительства в области религии буддизму отводится особое место, поскольку он рассматривается как идеологическая основа для сохранения национальной самобытности, культуры и традиций монголов. Ведущая роль буддизма в стране закреплена «Законом об отношениях государства и религиозных организаций» и «Концепцией национальной безопасности Монголии».
Правительство старается оказывать материальную поддержку сангхе, выделяя средства на восстановление храмов и монастырей. Представители власти, включая президента, регулярно посещают монастыри. Более сдержанно правительство относится к визитам Далай-ламы и старается всячески от них дистанцироваться, чтобы не вызывать протестов китайской стороны. За исключением первого своего визита в 1979 году Далай-лама ни разу не был официально принят представителями монгольского правительства.
Помимо государства значительную помощь монгольской сангхе оказывают различные зарубежные буддийские фонды и отдельные ламы. Одну из ключевых ролей в возрождении буддизма в 1990-е годы сыграл Бакула Ринпоче – бывший посол Индии в Монголии. Под его руководством с тибетского на монгольский язык были переведены основополагающие буддийские тексты. Бакула Ринпоче начал давать монашеские посвящения женщинам. По его инициативе в Улан-Баторе был построен монастырь, обучение в котором ведется в традициях индийских монастырей.
За последние 15 лет сангхе удалось восстановить более 160 храмов и монастырей, появились более 2000 лам. Крупнейшим и главным монастырем остается Гандан, где расположены Центр монгольских буддистов и штаб-квартира Азиатской буддийской конференции за мир.
Из новых явлений следует отметить появление женских монастырей. Раньше в Монголии в женских монастырях не было необходимости: монашеское посвящение монголки получали, как правило, уже в преклонном возрасте, не покидая семью. Реакция монгольского общества на появление молодых монахинь была неоднозначной. По мнению противников этого начинания, девушки, постригающиеся в монахини, еще не могут в полной мере понять смысл и важность этого поступка.
Кроме традиционной для Монголии школы гелугпа в стране появились представители других буддийских школ, например ньингма.
Важно отметить, что изменилась структура монгольской сангхи. До 1924 года ее возглавлял Джебзцун-дамба-хутухта (титул, изначально присвоенный Далай-ламой V сыну Тушету-хана, Гомбодоржи Занабазару, который стал первым из духовных лиц Монголии, с детства предназначенным к духовному поприщу). Кроме него в стране было около 144 хубилганов (лам-перерожденцев), которые, как правило, возглавляли крупные монастыри. Большинство из них были репрессированы в 1930-е годы, а поискам очередного, девятого перерождения Джебзцун-дамба-хутухты воспрепятствовали монгольские коммунисты.
Тем не менее новый перерожденец был обнаружен, о его существовании объявил Далай-лама в 1991 году. Джебцзун-дамба-хутухте IX тогда был 61 год. В настоящее время хутухта проживает в Дхарамсале (Индия). Он известен как один из наиболее уважаемых учителей Калачакра-тантры и Тара-тантры. В 1995 году Джебцзун-дамба-хутухта IX пытался приехать в Монголию, но получил отказ от монгольского посольства в Дели, поскольку не имел официального приглашения от монгольского правительства.
Возвращение Джебцзун-дамба-хутухты IX в Монголию – вопрос прежде всего политический. Монгольские власти в этом не заинтересованы, так как хутухта связан с Далай-ламой, контакты с которым нежелательны для монгольского правительства. Кроме того, за полвека в монгольской сангхе выстроилась новая иерархия во главе с хамбо-ламой монастыря Гандан. И менять статус-кво никто не желает.
Вряд ли возродится и институт хубилганов. В прошлом они существовали за счет экономической поддержки со стороны монгольских князей, которые строили для них монастыри и делали большие вклады и подарки. Очевидно, что в Монголии в настоящее время отсутствуют социально-экономические и политические условия, способствовавшие возникновению этого института в прошлом.
Но все это, по сути, второстепенные вопросы. Главная задача, которую необходимо решить монгольской сангхе, заключается в воспитании лам, владеющих тонкостями буддийского учения, соблюдающих правила монашеской жизни и способных обучать других. Многие западные буддисты, бывавшие в Монголии, отмечают у монголов наличие сильной приверженности буддизму.
При этом подавляющее большинство населения, причисляющего себя к буддистам (около 80% населения), не знают даже базовых положений этого учения. К сожалению, также далеко не все ламы разбираются в буддизме на должном уровне. В адрес лам часто раздаются обвинения в неподобающем поведении, нарушении монашеских обетов, употреблении алкоголя и нарушении обетов безбрачия.
Первыми, кто пытался и пытается бороться с этими явлениями, стали зарубежные буддисты. В частности, Бакула Ринпоче, который построил в Улан-Баторе монастырь, предназначенный для постоянного проживания там монахов. Он также отправлял лам на стажировку в индийские монастыри и всячески пропагандировал чистоту монашеской жизни.
В конце 1999 года открылось монгольское отделение Фонда сохранения традиций Махаяны. Это благотворительная организация, которая была организована в 1975 году тибетским ламой Зопа Ринпоче. Формально фонд работает совместно с буддийской сангхой Монголии. Но на самом деле последняя относится к подобного рода организациям с настороженностью, опасаясь конкуренции. В отделении фонда проходят еженедельные занятия, объясняющие суть буддийского учения, медитации и буддийские церемонии, которые совершают квалифицированные наставники.
Эти занятия посещают главным образом монголы, которые хотят больше узнать о национальной религии. В монастыри же люди, как правило, идут с другими целями. Обычно они платят деньги и заказывают ламе чтение той или иной молитвы и составление гороскопа. Нередко этим и ограничивается все знакомство с буддизмом.
В 1990-е годы в Монголии сложилась новая религиозная ситуация, одной из основных черт которой является религиозный плюрализм. И он проявляется не только в сосуществовании традиционных и нетрадиционных религий на территории страны, но и в сочетании новых и старых элементов внутри самого буддизма. Причем носителями идеалов «чистого» учения оказались не монгольские, а иностранные ламы. Как при таком раскладе будет дальше развиваться религиозная ситуация в стране, покажет время.
