Илья Заславский
Будешь со мной играть? Не будешь – тебе же хуже.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Исторический процесс – это процесс взаимной интеграции стран. Россия здесь всегда безнадежно отставала.
Отечественной «особости» можно стыдиться, можно гордиться ею, можно ее отрицать. Но все страны с «особостью» потихонечку расстаются, а мы нет.
Единственным способом интеграции для России испокон веков была и остается война.
Не было в истории нашего государства такого, чтобы России было что-нибудь нужно от соседей. Всегда было ровно наоборот. У нас всего навалом. Даже под монголами мы были больше, многолюднее и богаче всех окружающих, включая Орду. И все же в течение тысячи с лишним лет продолжаем воевать во всех направлениях.
Все думают, что это агрессия. Из-за такого заблуждения мира мы стали «восточным варваром», «жандармом Европы» и «империей зла».
Это не агрессия. Это интеграция. Буквально – наш способ подружиться┘
Ест, стреляет и уходит
Если гигантская панда в зоопарке, когда вы попытались покормить ее бананом, оторвала вам руку по плечо, не стоит думать, что она агрессивна. Это такой способ углубить отношения. Так же поступала и Россия. Русские солдаты, захватывая Берлин и Париж, приобщались к многовековой европейской цивилизации. Изничтожая и изгоняя с родных мест народы Кавказа, Россия вступала на восточную политическую сцену. Отнимая у Швеции Балтийское море, хотела показать себя с лучшей стороны перед европейским сообществом.
Дружелюбный великан из диснеевских мультфильмов, Россия хватает всех, кто меньше нее, и тащит в свою пещеру, чтобы было с кем поговорить. И после каждой войны ждет, что ее станут больше уважать, а то и вовсе – сочтут за своего. Ведь так ведут себя все!
В действительности именно тут и пролегает пропасть между Россией и остальным миром. Там, где европейцы ведут войны за деньги, металл, нефть, газ и уран, а страны Востока – за веру, надежду и любовь к ближнему, Россия воюет только для того, чтобы стать уважаемой страной. Уважение окружающих – тот единственный ресурс, который мы ценим за его неимением. И не понимаем, что с каждым шагом, сделанным навстречу миру, отдаляемся от него. Мы хотим быть как все – и смотримся, протягивая открытую окровавленную ладонь испуганному миру, все чуднее и чуднее. Самый приветливый и дружелюбный монстр на мировой арене – раз за разом душим в своих объятиях тех, с кем сперва хотели сойтись. Наполеон и Гитлер так легко нашли общий язык с Россией – и погибли от ее руки, проклиная свою опрометчивость в выборе союзника.
Хождение за три моря vs. хождение в народ
Неудивительно, что не раз и не два мировые державы объединялись в антироссийские блоки – в одиночку от дружеских объятий уклониться труднее, чем вместе. Удивительно другое – Россия раз за разом не теряет надежды повоевать так, чтобы стать для всех настоящим европейцем.
Отсюда и особенности нашей внешней политики. Мы оперируем понятиями, которые разительно не соответствуют дипломатическим нормам цивилизованного мира. Все готовы вступать в союзы, строить блоки, наводить мосты, налаживать взаимовыгодное сотрудничество. А мы – только дружить. Всем нужны гарантии, залоги, общие цели. Нам ничего не нужно, у нас, как сказано выше, и так всего хватает. Только друзей нет. Где бы их найти? Мальчик, а мальчик, хочешь с нами дружить? Куда же ты побежал, мальчик? Зря ты бежишь, от баллистической ракеты не убежишь. Мы с тобой все равно подружимся. Обязательно подружимся┘ А был ли мальчик?
Россия никак не поймет, что между странами не может быть ни дружбы, ни ненависти. Здесь все друг другу протягивают нефтепроводы и приветливо машут пакетами соглашений. А мы и тянем, но не туда, и машем, но совершенно не тем. Вновь зазываем соседей полюбоваться нашим новым ядерным зарядом – смотрите, у нас впятеро больше, чем у вас! И очень удивляемся, что соседи не проявляют по этому поводу энтузиазма.
Надежду найти друга за пределами собственных необъятных границ России, похоже, нужно оставить. А может – попробовать подружиться с собственным народом? Он-то всегда под рукой, и характер, наверное, постигаемый – у русского народа с русским государством должно же быть что-то общее. Заговорить разок, разузнать, как он там, внизу, поживает. Может, и выйдет дружба. Лишь бы не рассориться потом.
