Ирина Ю
Здесь заключенных консультируют инструкторы-психологи.
Автобус с представителями прессы, минуя вполне обычную ограду со шлагбаумом, неспешно подъезжает к современному серому зданию, похожему на офисное.
«Добро пожаловать!» – встречают нас с улыбкой одетые в красивую униформу сотрудники исправительного заведения. Слово «тюрьма» не встретишь тут ни в брошюре, ни в речи окружающих. Фотографировать во время этого своеобразного «тура» не разрешили заранее. Мне все же удалось снять момент приезда, предварительно спросив разрешение.
Внутри здания, справа от входа в холл, обнаружилась большая витрина в несколько ярусов с выставленными экспонатами: статуэтками, кубками и прочими подарками от посещавших делегаций из разных стран мира. Эдакая мини-выставка сувениров.
«Музей», – подумала я. Чем дальше в глубь здания мы проходили, тем больше ассоциаций с совсем непохожими на ожидания зданиями появлялось в голове. Вот мы в коридоре, где на стенах висят картины маслом и акварелью – не Третьяковка, но все же. Необычно.
Решетки, конечно, были, но такие с виду хлюпенькие, что и не подумаешь, что это тюрьма. То есть исправительное учреждение. Светлые стены, почти белые коридоры, белые радиаторы, лампы. Вторая ассоциация – «похоже на больницу». Больницы в Корее тоже такие же светлые.
«Официальную программу» нашего визита открыло краткое знакомство с руководством. Мой однофамилец, господин Ю Тэ О с красивой сединой излагает историю «Сеул Намбу Гёдосо» – сравнительно молодого исправительного заведения, открытого на юго-западе столицы в 2011 году. При общей вместимости в 1100 человек всего в нем сейчас находится около 900 заключенных. В этой тюрьме сидят только приговоренные судом граждане со сроком до пяти лет.
Самые распространенные преступления здесь – мошенничество и кражи. Камеры – 1-, 3-, 5- и 7-местные. Во всех зэки спят на матрасах на обогреваемом полу типа «ондоль» – традиционном способе обогрева полов при помощи газа или электричества. Кровати не приняты.
Сопровождающий нас офицер приглашает в камеру-одиночку: «Снимайте обувь и проходите сюда». Мы втроем едва помещаемся в крохотной каморке. Комната – она же спальня, она же гостиная размером чуть больше 2 кв. м и отгороженный стеклянной стенкой туалет – унитаз и кран с водой из стены. Маленький телевизор смотрит на нас черным плоским экраном. На стене – что-то вроде доски объявления с прикрепленным меню на месяц по дням недели, списком дополнительных блюд, которые можно с помощью специальной кэш-карты оплатить и заказать с доставкой «на дом» и тут же съесть. Наличные, а также мобильные телефоны запрещены для всех без исключения зэков.
Режим у «нашего» зэка 40 с чем-то лет, отбывающего 4 года за мошенничество, примерно такой: подъем – в 6.00, завтрак – в 6.30, выход на работу – в 7.30, обед – в 12.00, в 17.00 – возвращение на нары. Отбой – в 21.00, и так каждый день. Работает на выезде, обед доставляют на место работы. Завтрак и ужин – в камере.
Поговорить лично с корейскими зэками все же не удалось – это запрещено местными правилами. Поэтому пришлось довольствоваться рассказом сопровождающих офицеров, которые весьма охотно и подробно отвечали на наши вопросы.
После одиночной камеры нам показали зал, где зэки, одетые в темно-голубую униформу и белые кроссовки, сидели за столами и получали консультации от инструкторов-психологов, а также рисовали и делали записи.
Показали нам и комнаты для общения. В зависимости от своего персонального уровня (от 1 до 4-го) зэки имеют право общаться с близкими от 5 раз в месяц до ежедневного контакта. Каждый сеанс длится 15 минут. Часы работы комнат общения – с 9.00 до 18.00. Удивило, что заключенным даже могут разрешить временно покинуть исправительное заведение. Правда, в исключительных случаях, для участия в таких семейных событиях, как похороны, собственная свадьба, рождение ребенка. Также возможно отлучиться для сдачи экзаменов в учебных заведениях. Такая отлучка производится либо с круглосуточным сопровождением офицера, либо под расписку близкого члена семьи.
По ходу осмотра главного здания, по совместительству выполнявшего роль тюремной стены, мы наблюдали, как во внутреннем дворе зэки почему-то в разгар рабочего дня весьма азартно играли в футбол.
Примечательно, что во время отсидки можно получить дополнительные профессии – научиться кулинарным премудростям приготовления традиционных корейских блюд, освоить компьютерную графику, кладку плитки, получить навыки строителя и мастера-электрика и т.д. Те заключенные, которые уже обладают подходящими специальностями, могут заниматься пошивом одежды, изготовлением мебели, ремонтом и хозяйственными работами. Таких в тюрьме 353 человека. Осваивающих новые профессии в ходе учебных тренингов – 181.
В этой тюрьме содержатся только мужчины, для женщин – отдельные исправительные заведения. Для тех, кому уже стукнуло 65, предусмотрены поручни вдоль стены коридоров. Заболевшие зэки могут воспользоваться комнатой для телемедицины: там напрямую получают консультацию по видеосвязи с врачом одной из соседних клиник. В общей сложности в тюремной больнице три врача плюс средний медперсонал – всего 19 человек. В медпункте оказывают первую помощь и проводят легкие операции, в более тяжелых случаях отравляют в стационарную клинику.
По словам офицеров, самые распространенные заболевания среди зэков – простудные, ревматизм, некоторые болеют раком, сердечно-сосудистыми расстройствами. В нескольких случаях подозревается туберкулез. Во время недавней эпидемии коронавируса ближневосточного респираторного синдрома (MERS), убившей десятки корейских граждан, меры предосторожности были более строгими, чем на воле, – были запрещены массовые мероприятия, а также введена тотальная дезинфекция.
 |
| Одноместная камера мала, но оборудована всем необходимым. Фото предоставлены Министерством юстиции Республики Корея |
Как рассказала мне психолог по фамилии Ким, отвечающая за консультации, обязательные для совершивших преступления сексуального характера, алкоголиков и серийных убиц, работа ей вполне по душе, ведь она видит плоды своих усилий: как изменяется к лучшему личность преступника под влиянием обучения, общения и исправительных работ. «Какие все-таки неравнодушные люди – практически воспитатели работают здесь», – думала я после знакомства с коллективом сотрудников. Атмосфера полностью соответствовала лозунгу над главным входом: «Создать мир, где каждый может стать счастливым».
Счастливые зэки, видимо, живут в этой тюрьме. Ну, или сильно желающие стать таковыми.
По окончании экскурсии мы вернулись в зал для брифингов, где смогли задать мучившие нас вопросы. Основной темой стало обсуждение смертной казни, которая все еще существует согласно Конституции Кореи. Однако применялась эта мера, как выяснилось, в последний раз 31 декабря 1997 года, то есть почти 20 лет назад. Тогда были казнены 23 преступника. На мой вопрос к служащим тюрьмы, считают ли они необходимым отменить смертный приговор или нет, один из них витиевато ответил, что высшая мера противоречит сути работы сотрудников тюрьмы, которые нацелены на исправление оступившихся граждан. А лишение их права на жизнь этому не способствует.
После визита то ли в тюрьму, то ли в больницу с картинами на стенах осталось странное чувство – это место вполне можно назвать Институтом благородных исправителей.
Сеул
